– А как он выглядит? – Агата, – тяжело вздохнул Влад, поднимая голову. – Давай сначала найдем и заставим отдать ребенка, а потом уже я отвечу на очередную сотню твоих вопросов. – Прости, – виновато пробормотала я. – Ничего страшного, включи инстинкты на максимум. Он уже понял, кто мы, и может напасть первым. Мне нужно заговорить зеркало и подготовить лесу подношение, которое он примет. – Влад кивнул на принесенные мною остатки еды. – Пока я этим занимаюсь, смотри в оба, ориентируясь на свою природу. Отвернувшись, ведьмак поджег еще один пучок, на этот раз каких-то смутно знакомых трав, заставляющих подумать о кружке горячего чая холодным зимним вечером, и бросил его прямо на еду. Встав за спиной практикующего, подальше от дыма, я сделала, как он велел, сливаясь с догом. Мы тренировали это переключение последние недели, чтобы не полагаться на сильные эмоции, рефлекторно вытягивающие мою сущность на поверхность, как тогда, в гостях у Варвары. Вдохнув носом, я закрыла глаза, и где-то на бесконечной дороге внутри меня дог остановилась и вскинула голову, настороженно завертевшись по кругу, выискивая возможную угрозу, окунаясь в сотни запахов и звуков. Сырость, снег, еда, кора, дым, Влад, воск, копоть и зола, кто-то пролил апельсиновый сок, жженый пластик… еще десяток ароматов принес ветер. Скрип ветвей, нашептывания ведьмака, где-то капает вода на лед, вдалеке, за спиной, гул голосов, впереди птицы с дерева на дерево… Постепенно все это складывалось в карту со своими маяками. Карту, в которой я ориентировалась в прямом смысле не глядя. Поэтому, когда слева послышался хруст, которого не должно было быть, а секундой позже ноздрей коснулся тот самый холод с примесью «сырых грибов», остановивший меня прежде, я сорвалась туда под рычание дога. Застыв между двух осин, я увидела… что-то, и оно нам категорически не нравилось. Без очертаний, лица, какой-либо структуры, или же я не была способна ее разглядеть, воспринимая «это» как бесформенное пятно сгустившегося холодного воздуха, воняющего сырой землей и прелой листвой. Страж леса (не могла я окрестить его лешим, прочно ассоциирующимся у меня с энтом из «Властелина колец») замер, колеблясь на одном месте, изучая меня. От такого пристального, давящего внимания хотелось убраться подальше… той части меня, что все еще цеплялась за крохи обыденного: сериалы по вечерам, пары в универе и честные разговоры с мамой на саркастичной основе. То есть очень малой части. Девяносто девять процентов Агаты Вольской приняли истинное положение дел, завязанное на паранормальных вещах. Поэтому, вместо того чтобы зажмуриться и твердить: «Этого не существует», я расправила плечи, думая: «Попробуй подойди». Понятия не имею, что сделаю, но ведь никто не думает, как именно будет жить через минуту. Защищать Влада для меня то же самое, что есть, дышать и спать. Жизненно необходимо. Неважно, летит ему в лицо нож или надвигается неизвестная мне сила, я одинаково решительно встану у угрозы на пути. Фамильяры не могут иначе, как подсказывали интуиция и опыт предков. Страж запульсировал чаще, похоже, реагируя на интонации ведьмака, что-то тихо наговаривающего зеркалу на незнакомом языке. Слова пролетали мимо ушей, ускользали без единой возможности их запомнить, значит, знать их мне не положено. Неуловимо оно стало ближе, и губа сама собой поползла вверх. Я хотела сказать «не подходи», но изо рта вылетел только рык, сработавший лучшим предупреждением. Страж отступил, заклубившись на одном месте, и я приготовилась к столкновению, каким бы оно ни было, понимая, что он набирает мощи. На плечо легла рука, Влад потянул меня назад и выставил перед нами зеркало. Не знаю, чем он его нафаршировал, но стража это точно впечатлило. Дух отпрянул, обвился вокруг осины, и ее ветви затряслись, словно попали в ураган. У меня перехватило дыхание от волны силы Яблонева, опустившейся между нами и лешим, как топор, отсекающий все лишнее. Какой-то скромный процент моего сознания еще тратил время на удивление и шок от происходящего, правда, проходило это почти незаметно. – Верни, что не твоих корней, – громко потребовал ведьмак. – Что сготовлено, пробовано и испито на твоей земле, ее не покинет. Ребенок ей не принадлежит. Тишина упала занавесом, в один миг. Ветви застыли, дух больше не показывался, я его даже не чувствовала, но Влад склонил голову набок, будто что-то слушал. Энергия темного вилась вокруг нас, сливаясь с моей, но, в отличие от тренировок, где он позволял мне ощутить лишь часть, что-то вроде легкого нежного касания, сейчас гудели даже кости. Где-то там, в истинном, ворон и дог застыли на участке между дорогой и лесом, всматриваясь в одно и то же, приготовившись использовать когти, клыки и клюв. Походило на то незабываемое для каждого бегуна состояние перед командой «марш!», когда «на старт» и «внимание» уже прозвучали. – К сердцу, – скомандовал Яблонев, и я рванула следом за ним, в темноту, по вязкой, истоптанной в прежнем поиске почве. Не нужно было слов. Редкий момент, когда все было ясно без дополнительных вопросов. Дух принял подношение Яблонева, вот только мальчика мы должны были забрать сами. Если сможем найти. Собачье нутро проступило наружу, как в схватке с Мирковой, карта запахов и звуков вышла на первый план, и ночное зрение лишь повторно фиксировало окружающее. Мы пробирались через бурьян, туда, куда никто не додумался заходить, в самое, как и сказал Влад, сердце леса. Наверняка там какое-то особое сосредоточие энергии, как, например, чердак Яблонева в его доме. Почти сразу я перегнала ведьмака, и возникшая за моей спиной стая лишь подстегивала прибавить скорость и доверять нюху, ведь он никогда нас не подводит, а лес многим из нас был и оставался родным домом. Лучше всех это чувствовали древнейшие и дикие нашего племени, волк и первые, неодомашненные собаки, велящие слышать лесную сеть, а не всматриваться в нее. Все, что касалось видения, – дело практикующего. Наша задача – слышать и чуять то, что может ему пригодиться или поможет защитить. Сеть, служащая стражу леса в качестве сигнализации и чем-то вроде сверхъестественного метро, гудела. Стоило только как следует прислушаться и захотеть услышать. Чем дальше мы забегали, тем больше возрастало гудение. Если Влад видел сетку без свечи, я чувствовала каждый ее квадрат и линию ногами. Все же она была паутиной, и самый ее центр сосредоточился вокруг огромного тополя. Все пространство по щиколотку вибрировало, как камертон. Яблоко и арбуз, немного железа, что-то теплое в воздухе… – Он где-то здесь, я чувствую запах, – взволнованно обернулась я к Владу, поворачиваясь по кругу. Места для пряток тут было немного. Никаких кустов и оврагов, только стволы деревьев, и будь мальчик рядом, я уже услышала бы его. – Он где-то здесь и не здесь. Отойди, я должен поговорить с этим местом, – чуть задыхаясь, проговорил Влад, махнув рукой. – Ты же уже поговорил со стражем, и он принял подношение, разве нет? По-видимому, я все-таки не все поняла верно. – Принял. Этого хватило на разрешение беспрепятственно прийти сюда, – кивнул Влад. – Мы получили аудиенцию, настоящая работа предстоит здесь. – Но ты даже не взял с поляны рюкзак! – только сейчас заметила я отсутствие сумки практикующего. Как он собирается что-то делать без своих свечей, камней и прочей атрибутики? – Я взял самого себя и тебя в придачу, – отвлеченно ответил Яблонев, обходя тополь по кругу. – Все. Тихо. Ведьмак приложил ладонь к стволу дерева, закрыв глаза. От его низкого голоса, вновь зазвучавшего незнакомыми словами, стало зябко, и вся сырость и весенняя промозглость вокруг как будто усилилась стократ. Обняв себя руками, я завертела головой. Влад не говорил присматривать за округой, но я и без его просьб знала, что терять бдительности не стоит. Настороженно переминающаяся за спиной стая не позволила бы забыть об этом ни на мгновение. Добыча не найдена, враг не побежден и не отступил, значит, рано приглаживать шерсть. Было в этом месте что-то… пробирающее. Вроде бы не заросли, обычные деревья, вот только темнота тут ощущалась кожей и все вокруг казалось почти живым. Словно вот-вот проснется, потянется ветвями вверх и со всего размаху опустит их вниз, чтобы прихлопнуть надоедливых смертных букашек, смеющих досаждать ему. – Не вернешь живого, я здесь мертвых поселю. Моргнув, я уставилась в спину Владу, впервые понимая значение словосочетания «мороз по коже». Эта угроза, сказанная столь спокойно, легко, как нечто обыденное, казалась ужом, плывущим к ничего не подозревающей лягушке. Жутко, подавляюще, неотвратимо. Переговоры проходили не лучшим образом, если на свет показался настоящий темный ведьмак. Тот, кого Влад предпочитал прятать за ухмылками и шутками, пока не случалось что-то, требовавшее жесткости, серьезных решений и применения настоящей силы. Раньше я встречалась с ним, когда дело касалось меня самой и он считал нужным вступиться. Первая совместная прогулка и упавший на ровном месте пошляк, шедший мимо с компанией, инцидент в квартире Варвары, а до этого стальное требование клятвы на крови от Ирки… Такой Влад меня не пугал, а, напротив, еще больше притягивал. Я чувствовала некую родственность между его властной решительностью и своей сокрушительной яростью, по-настоящему проступающей так же редко. При общих знаменателях, мы были похожими, но все же, дополняя друг друга, разными. Как ворон и дог. Полет и бег. Лес и поле. Ветви тополя, ствол, само дерево… загудело под рукой ведьмака. Не звук, не вибрация, что-то совершенно иное, необъяснимое, зато прекрасно ощутимое. Если пространство вокруг нас – поверхность воды, по которой мы распространяем круги-эмоции и действия, то только что в него со всей силы бухнули огромную глыбу. Такую, что вместо ожидаемых брызг поднялись волны, захлестывая с головой. Холодный поток ударил в спину. Снизу, кажется, прямо сквозь ботинки пролезал лед, обжигая ступни и поднимаясь выше. Дог взвилась на дороге, пружиня от нее всеми четырьмя лапами, и гневно взвыла. Клич тут же подхватила невидимая стая, и волосы на голове встали дыбом, когда мы поняли, что надвигается на нас и вот-вот пройдет мимо, целясь в Яблонева. Это не было догадкой или оформленной мыслью. Я просто знала, кто это и что оно собирается сделать. Знала за секунду. Инстинкты щелкнули выключателем и зажгли лампочку. Опасную, красную лампочку тревоги. Местный храм природы не желал отдавать мальчика и натравил на нас своего стража. Уговор был только пройти сюда, а не безопасно уйти. Дорога внутри меня и лес вокруг превратились в одно, когда я резво обернулась, сталкиваясь со сгустком темноты и холода, провонявшим сырой землей насквозь. Можно ли ударить пустоту? Физически – нет. Ментально – сколько угодно. Взбешенная подлым нападением и враждебностью леса, упрямо не отдающего Сережу, я зарычала, больше не видя себя человеком. Мои когтистые лапы ударили по стражу, пасть ухватила и вгрызлась в темноту. Она тянула, хлестала холодом, шипела и гудела, забивала ноздри землей, цеплялась за уши, но я упрямо стискивала челюсти, мотая головой и прокусывая эту мерзость насквозь, утягивая вниз, пока сквозь клыки не закапала вязкая и горькая темнота. Будешь знать, как красть детей и нападать на моего практикующего! Позади хрипло каркнул ворон, и это заставило меня отпустить еле трепыхающегося стража и обернуться. Фиолетовая волна от крыльев величавой птицы затопила всю округу: его собственный лес, мои поля и дорогу и само перекрестье, где они встречались, а после… взорвалась. Мир вздрогнул и покачнулся, нечеловеческий вопль прокрался в уши с назойливостью комариного писка и силой колокольного звона, и меня вышвырнуло прочь. В темноту, тишину и обыденность. В физическом мире ничего не изменилось, мы с Владом стояли на тех же местах, в том же часе, с прежней задачей. Вот только никого постороннего больше не ощущалось. Не говоря ни слова и не оборачиваясь, Яблонев убрал руку с тополя и выставил ладонь в сторону. Подойдя ближе, я заглянула в лицо ведьмаку, подтверждая свои догадки. Мой Князь был вымотан, бледнее обычного и наверняка стоял на ногах лишь благодаря своему природному упрямству. – Влад, ты… Мое «должен отдохнуть» перебил хруст веток и тихий плач. Там, куда указывала рука практикующего, кто-то судорожно дышал, не в состоянии набрать в легкие воздуха с первого раза, всхлипывал и что-то неразборчиво бормотал. Печеная картошка, яблоко и арбуз… – Сережа!? – крикнула я, во все глаза глядя на Яблонева. Ведьмак кивнул мне, устало прикрыв глаза. – Я тут! Мама! Папа! – прорыдал мальчик откуда-то слева, из-за деревьев. – Нет-нет, стой, я сама его найду, отдохни, – засуетилась я, схватив Влада за руку. – Подожди здесь, хорошо? – Дерзай, Герцогиня, – только и сказал мой практикующий, привалившись спиной к соседнему с тополем стволу. Согласился вот так сразу, без извечного «я сам»? Ему точно было еще хуже, чем я подумала. Сережу я нашла метрах в десяти от сердца леса, возле какого-то трухлявого пня. Перепуганный и заплаканный, мальчик бросился ко мне и сразу же вцепился в подол куртки. Вот так сходил с родителями на шашлыки… Бедняга. – Все-все, мы тебя нашли. – Я осторожно погладила его по спине и поправила шапку, надвинув ту обратно на затылок. Понятно, арбуз и яблоко – это запах шампуня. – Давай руку, я отведу тебя к маме с папой. Меня, кстати, Агата зовут. – Сергей, – шмыгнул носом ребенок, стиснув мои пальцы крепче. – Очень приятно, – поддержала я беседу, потащив его обратно почти что на буксире. – Сейчас познакомлю тебя с моим другом, вот он… Влад, это Сергей, – подошли мы к ведьмаку. – Какая долгожданная встреча, – серьезно кивнул мальчику Яблонев, скрепив с ним рукопожатие. – Замерз? Потерпи немного, скоро уже будешь спать в папиной машине. Не бойся, ругать не будут. Втроем мы медленно побрели к поляне, с которой все началось. Благо и я, и Влад отлично помнили, где и как шли. Поддерживая Сережу с обеих сторон (мальчик постоянно спотыкался и буквально засыпал на ходу), мы поочередно спрашивали у него всякую ерунду, чтобы поддержать разговор и доставить его к родителям в сознании и относительно невредимым, не считая разбитой коленки, царапины на щеке и шокового состояния. На поляне Яблонев поднял свой рюкзак: – Выводи его, тут нужно кое-что закончить и подчистить. – С ума сошел? Ты и так… – Агата. Это быстро. – Я тебя тут одного не оставлю! – О боги. Просто верни мальчика семье и жди меня у машины. Пять минут. Обещаю. Сузив глаза, что он вряд ли увидел, я проворчала себе под нос «время пошло» и потащила Сережу к дороге, где паника, волнение и страх выходили на новый уровень. Слыша, как Максим Николаевич гаркнул, что в лес никто не пойдет, пока этого не разрешим мы с Владом, я ускорила шаг. – Мам! Пап! – закричал Сережа, когда впереди показалась освещенная уличными фонарями дорога с десятком припаркованных на обочине машин. – Сереженька! Сынок! – бросилась к нам Светлана, и я выпустила руку мальчика, позволяя ему побежать навстречу и надеясь, что он не упадет, запнувшись о собственные ноги. – Гля! Нашли! На меня обрушился поток вопросов и восклицаний, люди перебивали друг друга, обнимали Светлану с Дмитрием, хлопали по спине и плечам Сережу. Максим Николаевич вытянул меня из этого хаоса радости и облегчения прежде, чем на меня действительно обратили бы внимание и посыпались серьезные вопросы. Отойдя к его машине от опьяненной радостью семьи, их друзей и полицейских, обсуждающих между собой нас с Владом, Максим Николаевич открыл мне дверцу водительского кресла, кивнув присаживаться. – Влад скоро? – Уже должен выйти, – пробормотала я, впервые за вечер доставая телефон. Половина восьмого. Удивительно, как обошлось без пропущенных от мамы. Пара эсэмэсок от Ирки, посмотрю позже, общий чат группы… Потом. Сунув мобильный обратно в карман, я решила выждать еще пару минут и отправиться рассказать Владу, что у него проблема с чувством времени. – Ты давно с ним? – поинтересовался мужчина, закурив. – Мы не… Познакомились в феврале, и с тех пор я ему помогаю. А вы давно его знаете?