– Подожди, – сосредоточенно оборвал ведьмак, глядя в сторону дома. Посмотрев туда же, я заприметила незнакомую синюю машину у ворот Яблоневых. – Клиент? – Нет. Максим Николаевич, сотрудник уголовного розыска. Ранее обращался ко мне по некоторым делам, просил кое-что посмотреть. – Парень прибавил шагу. – Ты работаешь с полицией? – удивленно спросила я, впервые об этом слыша. – Иногда, и только с ним. Странно, что он приехал без предупреждения, обычно всегда звонит или просит подъехать сразу на место. Должно быть, случилось что-то из ряда вон. – А мне… можно будет присутствовать? – Даже нужно. Влад открыл калитку, пропуская меня вперед. Мы не успели пересечь двор, как на крыльцо вышли Тома и высокий подтянутый мужчина ближе к сорока. – Что с твоим телефоном? – взволнованно крикнула мама Влада. – Разрядился. Чего ты на Агатин не позвонила? – Да… не подумала! – отмахнулась Тома, виновато глядя на Максима Николаевича, как я поняла. Влад пожал руку мужчине: – Что стряслось? – У друга три часа назад пропал ребенок в лесу. Прочесали все, не нашли. Сможешь помочь? Ох… – Беру рюкзак, и едем, – сразу же ответил Влад. – Это Агата, мой помощник, она с нами. – Без проблем, – кивнул мужчина, скользнув по мне цепким, немного давящим взглядом. Профессиональное, наверное. – Пойду тогда к машине. Яблонев исчез в доме, Максим Николаевич вышел за калитку, и мы с Тамарой остались вдвоем. Живот сжало нервное волнение. – Смотри, чтобы он особо не геройствовал, – кивнула женщина на дом. – Одно дело, если ребенок потерялся сам, и совсем другое, если кто-то поспособствовал. – В смысле… думаешь, кто-то украл ребенка? – Сумасшедших вокруг полно, а того, что люди тревожат, не понимая, и подавно больше. – Сущность? – Не во всякий лес можно на шашлыки ездить, – покачала головой Тома. – Присмотри за моим сыном, ладно? – Это вроде как моя обязанность, – попыталась улыбнуться я, но губы упрямо не растягивались. – Я рада, что это, прежде всего, твое сердце, а не обязанность, – внезапно высказала ведьма, понизив голос. Растерявшись и смутившись, я только кивнула, не видя смысла отрицать то, что Томе с ее специализацией было очевидно. Яблонев был не только моим практикующим, самым близким понимающим другом и все-все-все статусы, какие он приписывает себе именем нашей связи. Для меня Князь уже давно стал бо́льшим. Настолько, что это осталось очередной темой под грифом «секретно» даже для меня самой. – Поехали, – бросил мне Влад, хлопнув входной дверью. – Будь осторожен, – попросила Тамара. – Я всегда осторожен, – отмахнулся ведьмак, спускаясь со ступеней вместе со мной. – К тому же в этот раз со мной Агата. – Не забывай, это ее первое дело по поиску, не все может получиться так, как ты думаешь. Вот спасибо. Еще больше ответственности и волнения – именно то, чего мне так не хватало. – Мам, это наше с ней первое дело по поиску, а за карканье в этой семье отвечаю я. Иди лучше зелья свои вари, пока фамильяра мне не сломала. Забираясь в машину следом за Яблоневым, переполненная волнением, тревогой и азартным предвкушением предстоящей нам работы, я признала, что, пока Влад рядом, сломать меня вряд ли возможно. Он этого просто не позволит. Как показывало настоящее – ни своей матери, ни друзьям, ни кому-либо еще. Глава 20 В машине Максима Николаевича пахло кофе, бензином и ароматизатором с запахом океана. С моего места отлично просматривался профиль мужчины, то, как сосредоточенно он наблюдал за дорогой, изредка поглядывая на нас в зеркало, и порой особо крепко стискивал руль. Тишина салона давила на уши на пару с циркулирующим в нем напряжением. Волнение топталось в животе неуклюжим медведем, и отвлечься было не на что. Проносящиеся за окном улицы, машины и люди оставались смазанным разноцветным пятном, пока в голове молоточками стучали догадки, переживания и попытки представить, как все пройдет и с чем нам придется столкнуться. Человек? Сущность? Просто маленький беглец, обиженный на взрослых и решивший так их напугать? Найти ребенка в лесу. Влад устраивал тренировки по поиску, но целью всегда был неодушевленный предмет, а радиус ограничен конкретной аллеей или его домом. Черт, да я даже в прятки не играла лет двенадцать, а тут… Не игра, не веселье и не тренировка. Интуиция подсказывала, что телефон Максима Николаевича не зазвонит и никто не сообщит, что мальчик нашелся, ложная тревога, всем отбой. Нет, это задача для Влада и первая серьезная проверка на прочность для меня. Она еще даже не началась, а страх уже подступил. От боязни подвести Влада, несчастную семью и, в конце концов, саму себя потели ладони. – Куда мы едем? – все же рискнула я нарушить неуютное колючее молчание. – В лес под Хомяково. Двадцать минут от Тулы на машине, – ответил Максим Николаевич. Ответ ничего не дал, я все равно не представляла, где это находится и как туда добраться. Лучше сосредоточиться на том, что действительно важно. Покосившись на Влада, я обнаружила своего практикующего с закрытыми глазами, вертящего в одной руке какой-то камень из его внушительной коллекции. Вторая лежала между нами, поверх его рабочего рюкзака, ладонью вверх. Сообразив, что он настраивается на предстоящую работу, я вложила свою руку в его, переплетая наши пальцы. Легкое приветственное пожатие подсказало, что я все поняла верно и внимательно слушала его лекции о нашей связи. Стандартная процедура перед активным использованием способностей. Как говорил Влад, физический контакт с фамильяром придает сил, успокаивает и помогает сконцентрироваться на задаче и собственных ментальных возможностях, откинув все лишнее. Для себя я расшифровывала это как медитацию на двоих, потому как получала от нашего касания все то же, что и Яблонев. Иногда даже больше, ведь, в отличие от меня, он всегда верил в свои силы и понимал их природу. Мне же каждый раз заново приходилось убеждаться в их существовании. Вернее, в том, что они есть конкретно у меня. Скопировав позу, я также закрыла глаза. Может быть, Максиму Николаевичу и показалось это странным, но он ничего не сказал. Впрочем, если он прежде обращался к Владу, вряд ли что-то подобное его удивит. Исчезли посторонние запахи и звуки, прежде раздражающие своей напористостью. Теперь все было сосредоточено на практикующем, словно вокруг пустота и он – единственное, что в ней есть. Аромат древесной стружки, табачного дыма и плавящегося воска. Ровное размеренное дыхание, задающее темп моему. Чуть загрубевшая, медленно согревающаяся под пальцами кожа с парой царапин и мозолей. Темнота перед глазами ожила знакомыми образами, и в нашем едином ритме растаяли моя тревога и его напряжение. Сегодня моей сущности было солнечно и по-весеннему хорошо. Сельская дорога, упирающаяся в горизонт, не мокла под дождем, как на прошлой неделе, когда в это состояние я погружалась с багажом маминого недовольства и раздраженностью из-за учебы. Лапы весело пружинили, поднимая пыль за спиной, ветерок приятно трепал макушку, окутывая цветочными ароматами с сочно-зеленых полей, тянущихся по обеим сторонам. Дог была довольна, ее буквально распирало от радости, что просматривалось в каждой детали, от хорошей погоды до легкого бега. Помня объяснение Яблонева о том, что природное и звериное проявления сущности не бывают постоянными во всем и напрямую зависят от настроения и физического состояния, я быстро поняла, откуда растут ноги у этой идиллии. Прямо из-под лестницы подъезда двухэтажного дома, где сегодня хищник во мне получил то, чего давно хотел, и даже то, о чем только мечтал. Так же плавно, как опускается ночь, справа появился мрачный лес, оставив от поля лишь цветочную дорожку. Высокие ветвистые сосны упирались в темнеющее небо макушками-пиками, мелкие кустарники и ели загораживали тропинки, а там, где не справлялись они, за дело брался влажный серый туман, клубясь над толстыми корнями и по границе леса, но не покидая его пределов. Повеяло холодом, осенней листвой и сыростью. Очевидно, настроение Влада полностью отличалось от моего, что внешне он прекрасно прятал. Я не успела проанализировать это как следует, лес озарился светом изнутри, как будто в самой его чаще только что взошла луна. Из пугающей темнота превратилась в таинственную, каждая ветвь, колючка и лист в одеяле тумана просматривались насквозь. Поистине, завораживающее зрелище, на мгновение показалось, что нет ничего прекраснее и загадочнее этого леса, если бы не единственный его обитатель и властитель. Огромный иссиня-черный ворон летел ко мне, раскинув крылья и будто купая их в лунном свете, бьющем ему в спину. Из янтарных вороньих глаз смотрела луна: вечная, всезнающая, все подчиняющая и особо покровительствующая мне. Рванув навстречу одним прыжком, я приземлилась на мягкую траву, и ворон хрипло каркнул, позабавленный моей торопливостью. Крыло скользнуло по макушке, он полетел вперед, на границе между своей ночью и моим днем, и я бросилась следом, переполняемая восторгом и силой, впитавшейся в шкуру от одного его касания. Кажется, я могу так пару вечностей подряд. Просто бежать параллельно ему, изредка нарочно подставляя голову под черное крыло и на каждое «кар» выдавая собственное веселое «р-ряв». Уверена, мы открыли глаза, возвращаясь в реальность из мира сущностей, в одну и ту же секунду. Максим Николаевич только что остановил машину на обочине дороги, по соседству с двумя полицейскими «уазиками». Похоже, прежде чем обратиться к Владу, он привлек к поиску ребенка своих коллег. Несколько мужчин в форме курили за чьей-то «Маздой», пара разномастно одетых женщин пробежали через дорогу в березовый подлесок. Отовсюду на разный лад и голоса доносились крики: «Сережа!», «Сергей!», «Сереженька!». Не знаю, так ли слышалось всем остальным, но мне с моим слухом казалось, что я на первой репетиции какого-нибудь школьного концерта, когда никто не знает ни как и что петь, ни где стоять, ни в какой очередности его выступление. Суета, хаос и паника. – Готовы? – обернулся к нам мужчина. – Как пионеры, – мрачно подтвердил Влад. – Мальчик ваш крестник, верно? – Да. Ты уже что-нибудь уви… – Нет, мне нужно быть там, откуда он пропал, чтобы что-то увидеть. По возможности сделайте так, чтобы нам никто не мешал. Если я говорю, что в лес пойдем только мы с Агатой, это значит, что в лес идем только мы с Агатой. Если я говорю, чтобы все отошли вправо, влево или вовсе вышли на дорогу, значит, все отходят, куда я сказал. И возвращайте остальных туда, где они гуляли, не стоит разбредаться по лесу и усложнять нам работу. Не нашли за два часа поисков, значит, он не просто заблудился. Тон Влада был исполнен той особой бескомпромиссной жесткости, против которой я бы не поставила. Так он разговаривал с отчаявшимися клиентами, готовыми на все, но не представляющими, что это «все» включает в себя. Строго, предупреждающе и даже отчасти резко и грубо. Один раз указав ему на это, в ответ я получила пятиминутную лекцию о том, что лучше один раз обжечь, чем тысячу раз просюсюкать об опасности пламени. – Понял, – кивнул Максим Николаевич. – Тогда идем. Я щелкнула ручкой дверцы, первой покидая его «Ауди», чтобы раньше Влада столкнуться с лесом. Как говорила Миркова, задача практикующих – помочь человеку, цель фамильяра – защитить и помочь практикующему. Как бы мне ни хотелось броситься на поиски ребенка, на первом месте стояла безопасность Влада. Не спеша прошагала по тропинке и, не обращая внимания на любопытствующие взгляды полицейских, уставилась в стену леса перед собой. Для листвы еще было рановато, но пласты нерастаявшего снега, белеющие то там, то тут, удивляли. Черные стволы деревьев, голые ветви, вязкий грязный кисель из лежалой листвы, снега и земли. Незаметно высунув кончик языка, пользуясь приемом из арсенала Кельта, я попробовала воздух на вкус. Холодный, с какой-то тяжестью и горькой ноткой, прослеживающейся сквозь табачный дым, алкоголь, бензин и запах жареного мяса. Словно эта горечь была основой, на которую ложились остальные запахи. Неприветливый. Слово полностью отражало мое первое впечатление о лесе, и ему следовало верить, потому как интуиция фамильяров не дает осечек. По крайней мере, меня так учили. Максим Николаевич прошел мимо, разговаривая по телефону, прося собеседника (наверняка отца ребенка) развернуть всех на исходную точку. Пристроившись рядом с Владом, я покосилась на ведьмака. Хмурясь, он сосредоточенно посматривал по сторонам, потирая кольцо на большом пальце. – Что такое? – шепотом спросила я. – Слишком много людей. Фонят, – пробормотал парень. – Что мне сейчас делать?