— Для начала подведем предварительный итог. — Харви Чендлер взял со стола свои записи и театрально обвел взглядом присутствующих. Харви просто упивается этими трюками, подумалось О’Доннеллу. Правда, при этом он неизменно пользуется вниманием любой аудитории. Терапевт продолжил: — Картина к настоящему моменту такова — у нас двое заболевших брюшным тифом и четверо с подозрением на это заболевание. Все — сотрудники клиники, и мы можем считать большим везением, что не заболел ни один пациент. Пока! Судя по числу заболевших, мне — как, несомненно, и вам — ясно, что среди сотрудников клиники есть носитель инфекции. Могу, кроме того, сказать, что я потрясен следующим фактом: обследование работников кухни не проводилось в течение шести месяцев… При упоминании об обследовании работников кухни О’Доннелл ударил по столу молотком и прервал выступление главного терапевта со всей доступной ему вежливостью: — Простите, доктор. — Да? — Своим тоном Чендлер дал понять, что не одобряет такое вмешательство в его тронную речь. О’Доннелл спокойно продолжил: — Мы обсудим это позднее, Харви. Может быть, сейчас вы коротко коснетесь клинических аспектов? О’Доннелл почувствовал недовольство главного терапевта. Харви Чендлер по должности занимал в иерархии клиники такое же высокое место, как и О’Доннелл, и ему не нравилось такое отношение к своей персоне. Доктор Чендлер любил говорить длинно и витиевато. Все знали, что он никогда не ограничится одним словом там, где можно употребить два или три. — Ну, если вы так настаиваете, то… — проворчал Чендлер. — Благодарю вас, — учтиво, но твердо сказал О’Доннелл. Чендлер бросил в сторону председательствующего взгляд, в котором ясно читалось: «Мы с вами обсудим это позже, без свидетелей». Затем, после умышленно затянутой паузы, продолжил: — Для тех из вас, кто не знаком с брюшным тифом — а я понимаю, что такие люди здесь присутствуют, ибо в наши дни болезнь эта встречается весьма редко, — я коротко коснусь его основных ранних симптомов. К таким симптомам относятся: повышение температуры тела, озноб и урежение пульса. В крови отмечается снижение числа лейкоцитов, а на коже высыпают характерные розовые пятна. Больной жалуется на тупую головную боль, снижение аппетита и общее недомогание. Некоторые больные отмечают сонливость днем и бессонницу по ночам. Характерным проявлением можно считать также сопутствующий бронхит, он часто встречается при брюшном тифе. Часто отмечаются носовые кровотечения. Кроме того, у больных можно пропальпировать мягкую, увеличенную селезенку. Главный терапевт сел. — Есть вопросы? — спросил О’Доннелл. — Насколько я понимаю, сотрудникам клиники будут делать прививки от брюшного тифа? — спросила Люси Грейнджер. — Да, — ответил Чендлер, — это предусмотрено для всех сотрудников и для больных, чье состояние позволяет делать прививку. — Что будет с оборудованием и порядком работы на кухне? — На этот раз вопрос задал Билл Руфус. — Если не возражаете, мы и это обсудим чуть позднее, — сказал О’Доннелл. — Есть ли вопросы медицинского характера? — Он оглядел зал, поднятых рук не было. — Хорошо. Тогда послушаем патологоанатомов, — спокойно произнес главный хирург. — Прошу вас, доктор Пирсон. До этого момента в помещении стоял тихий шум — скрипели стулья, кто-то в задних рядах тихо переговаривался, кто-то шуршал бумагами. Но теперь в зале воцарилась полная тишина, все взгляды обратились к старому патологоанатому, сидевшему в середине длинного стола. С самого начала совещания он не произнес ни слова и неподвижно сидел, глядя прямо перед собой. Он не курил сигару, и присутствующие восприняли это как отступление от привычного правила. Пирсон не пошевелился и после того, как было произнесено его имя. О’Доннелл ждал. Он хотел было повторить сказанное, но в этот момент Пирсон зашевелился. Отодвинув стул, старый патологоанатом встал. Он медленно обвел взглядом присутствующих. Потом повернулся к председательствующему и посмотрел О’Доннеллу в глаза. Помолчав, доктор Пирсон заговорил: — Эта эпидемия не должна была начаться. Она бы и не началась, если бы отделение патологической анатомии было готово к нарушению гигиенических требований. Отделение патологической анатомии и я лично отвечаю за то, что этот недосмотр все же имел место. В конференц-зале по-прежнему было тихо. На глазах у присутствующих творилась история. В этом зале Джозеф Пирсон не один раз упрекал других в ошибках и неспособности к верным суждениям. Теперь он выступал в двоякой роли — обвинителя и обвиняемого. О’Доннелл хотел было перебить Пирсона, но передумал. Пирсон снова оглядел конференц-зал и медленно продолжил: — Определив, кто виноват, мы теперь должны сделать все возможное, чтобы предотвратить дальнейшее распространение заболевания. — Он посмотрел на Гарри Томазелли: — Администратор, заведующие отделениями и я разработали определенные процедуры, выполнение которых необходимо начать немедленно. Я расскажу вам, что это за процедуры. Пирсон выдержал паузу, и когда заговорил снова, голос его стал тверже. О’Доннеллу показалось даже, что за эти несколько секунд старик сбросил с себя часть прожитых лет и в нем проступил его прежний облик целеустремленного, серьезного, компетентного молодого врача. Исчез граничивший с презрением язвительный юмор, так хорошо знакомый всем присутствующим. Вместо них были авторитет, знание и искренность человека, говорящего с равными. — Самая главная проблема, — продолжал Пирсон, — выявить источник инфекции. Так как работников кухни не проверяли на носительство в течение шести месяцев, есть все основания предполагать, что источником заражения служит пища. Следовательно, мы должны обследовать всех работников кухни до того, как они начнут готовить ужин. — Он извлек из кармана потертого вязаного жилета часы и положил их на стол. — Сейчас пятнадцать минут третьего. В нашем распоряжении два часа сорок пять минут. За это время все сотрудники клиники, имеющие прямое или косвенное отношение к приготовлению и раздаче пищи, должны пройти обследование. Смотровые кабинеты оборудованы в поликлиническом отделении. Я знаю, что об этом оповестили всех терапевтов и младших врачей. — Он обвел взглядом зал, и люди закивали. — Очень хорошо. Как только мы закончим, — он повернулся в сторону Дэвида Коулмена, — доктор Коулмен покажет каждому его рабочее место. Махнув рукой в сторону главной диетсестры, Пирсон сказал: — Миссис Строган известит всех подлежащих осмотру и обследованию людей, и они пройдут в поликлиническое отделение группами по двенадцать человек. За отпущенное нам время мы должны обследовать девяносто пять человек. Те, кто будет проводить осмотр, должны помнить, что носитель брюшнотифозной инфекции — а мы уверены, что имеем дело с носителем, — может не заявлять никаких жалоб, у него могут отсутствовать клинические проявления, о которых говорил доктор Чендлер. Поэтому следует обращать самое пристальное внимание на признаки нарушения личной гигиены. Каждый заподозренный в носительстве будет на время проведения окончательного обследования отстранен от работы. Пирсон сделал паузу, глядя на лежащую перед ним папку, и продолжил: — Конечно, мы понимаем, что внешний осмотр не дает полной и исчерпывающей картины. Но может быть, нам повезет и мы сразу найдем носителя. Если же не посчастливится, то, после того как будет закончен медицинский осмотр, большая часть работы ляжет на лабораторию. Всем проходящим осмотр надо сказать, что для окончания обследования необходим анализ кала. Пробы кала должны быть в лаборатории клиники самое позднее к завтрашнему утру. — Он едва заметно улыбнулся: — Запор не является оправданием для отказа. Мы, конечно, будем благодарны тем, кто принесет кал на анализ уже сегодня. Конечно, для анализа всех поступивших материалов нам потребуется два или три дня. Какой-то голос — О’Доннеллу показалось, что он принадлежит Гилу Бартлету, — тихо произнес: «Девяносто пять человек. Какая куча дерьма!» По залу прокатился смех. Пирсон обернулся на голос. — Да, это многовато, — сказал он, — но мы сделаем все, что в наших силах. — С этими словами он сел. Люси подняла руку. О’Доннелл кивком разрешил ей говорить. — Если сегодня носителя инфекции не удастся обнаружить, будет ли работать кухня? — Пока будет, — ответил О’Доннелл. Администратор добавил: — Мы сейчас стараемся найти внешних поставщиков готовой еды на случай, если это окажется необходимым. Однако я сомневаюсь, что в городе есть поставщики продовольствия, способные справиться с подобной задачей. — Что мы будем делать с приемным отделением и как быть с поступающими больными? — спросил Билл Руфус. — Простите, я должен был сказать об этом с самого начала, — ответил О’Доннелл. — Пока мы прекратили прием новых больных. Приемное отделение уже поставлено об этом в известность. Но мы, конечно, надеемся, что отделение патологической анатомии сумеет быстро выявить носителя и клиника снова начнет принимать больных. Есть еще вопросы? Вопросов больше не было. Скользнув взглядом вдоль стола, О’Доннелл спросил: — Доктор Коулмен, вы хотите что-нибудь добавить? Коулмен отрицательно покачал головой: — Нет. О’Доннелл закрыл лежащую перед ним папку. — Очень хорошо, леди и джентльмены. Предлагаю приступить к работе. Когда задвигались стулья и загудели разговоры, О’Доннелл спросил Пирсона: — Джо, я могу поговорить с вами? Они отошли к окну, отделившись от потока выходивших из зала людей. О’Доннелл негромко, чтобы его не слышали, сказал: — Джо, естественно, вы останетесь заведующим отделением до тех пор, пока мы не справимся со вспышкой инфекции. Но все, что касается остального, остается в силе. Пирсон медленно кивнул. — Да, — сказал он, — это я уже понял и сам. Глава 22 Как полководец, инспектирующий армию перед битвой, доктор Джозеф Пирсон осматривал лабораторию. Кроме него, здесь были Дэвид Коулмен, Роджер Макнил, Карл Баннистер и Джон Александер. Пока Пирсон, Коулмен и Макнил были на совещании, лаборанты подготовили лабораторию к срочной работе. Закончив осмотр, Пирсон обратился к подчиненным. — Наша задача, — объявил он, — поистине детективная. Из девяноста пяти человек — работников кухни — нам предстоит выявить одного носителя, распространяющего по клинике бациллы брюшного тифа. Очень важно работать быстро. Чем дольше будем искать, тем реальнее возникновение эпидемии. Кал на анализ начнет поступать уже сегодня, но основную массу исследований придется сделать завтра. Пирсон остановил взгляд на Макниле. — Ваша задача на ближайшие дни — освободить лабораторию от второстепенных задач. Просмотрите все заявки на анализы и решите, какие из них надо сделать в первую очередь, а какие можно на пару дней отложить. Срочные анализы будет делать Карл Баннистер, но не загружайте его сверх необходимости, так как все остальное время он будет делать анализы кала. — Макнил согласно кивнул, и Пирсон добавил: — Вы, кроме того, займетесь патолого-анатомическими заключениями для хирургического отделения. Обрабатывайте только те материалы, которые сочтете срочными, остальные отложите на будущее. Если у вас возникнут диагностические затруднения, обращайтесь к доктору Коулмену или ко мне. — Я все понял и сейчас начну заниматься хирургическими препаратами. — Макнил вышел. Остальным Пирсон сказал: — Мы будем использовать отдельную чашку Петри на каждую культуру кала. Я не хочу рисковать и высевать в чашку по несколько культур. Они могут наложиться друг на друга, и тогда нам придется все переделывать. — Он посмотрел на Александера: — Достаточно ли у нас среды Макконки для выращивания сотни культур?