— У меня есть братья? — Она посмотрела на Джеймса. — У меня есть братья. — Два брата, — объяснил ее отец. — Старший — Мэтью, ему двадцать один, и Джефри — ему двенадцать. — А сколько мне лет? — В сентябре будет девятнадцать. Ребекка наклонила голову. — Мы были правы, — она сделала движение рукой в сторону Кэролайн и доктора Брэнта, — мне сейчас восемнадцать. Но потом, осознав, насколько легкомысленным был такой комментарий в ситуации, когда они не знали, что с ее сестрой Элизабет, Ребекка закрыла рот. Возможно, она не помнит свою сестру, не помнит, как она выглядела или что они значат друг для друга, но в глубине ее души что-то кричало от горя и потери. Где была Элизабет? В безопасности ли она? Жива ли она? * * * Лорд Хантон и Джеймс сидели в кабинете перед почти потухшим камином — была уже середина ночи, и поздний весенний воздух был достаточно прохладным. Констебли покинули дом несколько часов назад. — Инспектор будет здесь утром, чтобы продолжить наш разговор, — объяснил Брэнт, возвращаясь в гостиную, после того как он проводил дам наверх. — Мы должны сначала прийти в себя от наших новостей. Я предложил лорду Хантону остаться на ночь, Джеймс. И тебе предлагаю то же самое. Джеймс глубоко вздохнул. — Спасибо, Брэнт. Я согласен. Не думаю, что высплюсь сегодня. Брэнт усмехнулся и кивнул. — Хорошо! Я иду спать. Вам двоим нужно поговорить. Но не старайтесь решить все наши проблемы этим вечером. Нам нужно будет чем-то заняться и утром. Джеймс все смотрел на пылающие угли камина. В течение нескольких минут в комнате повисло молчание. — Что за отношения между тобой и моей дочерью? — наконец спросил лорд Хантон. Джеймс фыркнул, словно смеясь над самим собой, а затем подавил зевок. Он не отрываясь смотрел на каминную решетку. — Думаю, вы могли заметить. — Я не слепой, — слегка вздохнув и усмехнувшись, произнес лорд Хантон, ворочаясь в кресле. — Так что у вас за отношения? — снова спросил он. Джеймс перевел взгляд на лорда Хантона. — Нет, сэр. Бет… мисс Хантон — компаньонка моей сестры. Или, по крайней мере, была ею до этого вечера. Призна´юсь: я испытываю привязанность к ней, но, поскольку не знал ее семейного положения, не мог поддерживать никаких отношений, кроме дружбы. Лорд Хантон долго барабанил пальцами по подлокотнику кресла. — Бекка не замужем и не помолвлена, — сказал он в конце концов. Джеймс откинул голову назад и уставился в потолок. Он с облегчением несколько раз глубоко вздохнул, настолько тихо, насколько это было возможно, но был уверен, что мужчина рядом с ним все равно мог слышать его неровное дыхание. — И вовсе не от недостатка женихов, должен я тебе сказать. Просто никто не вызвал у нее чего-то большего, чем просто интерес. У нее такие серьезные рассуждения, такой живой разговор, что ей совсем не интересны незрелые молочные щенки, вьющиеся у ее ног. «У них нет характера», — жаловалась всегда она. — Отлично, — быстро сказал Джеймс, не задумываясь. Он моргнул, удивленный не своей реакцией, а тем, что практически выразил свои чувства вслух. Его щеки запылали, и он слабо улыбнулся. Наверное, лучше было закончить этот вечер, пока он вконец не засмущался. — Думаю, сэр, что если сейчас же не отправлюсь в кровать, то уже не встану с этого стула до утра. Я иду спать. Лорд Хантон поднялся, чтобы сделать то же самое, и, когда они вместе вышли из комнаты, Джеймсу пришла в голову одна мысль. Это не могло ждать до утра. — Я должен предупредить вас, сэр: Бет… Ребекка… у мисс Хантон бывают страшные кошмары. Лорд Хантон нахмурился. — Она никогда не страдала от них раньше. — Мы поддерживали ее как могли. Но она до сих пор мучается ими почти каждую ночь и вынуждена не только терпеть эти сны, но и смущение, испытываемое от своего крика. Она предпочитает, чтобы об этом никто не упоминал, поэтому, если вас разбудят… — Разбудят? — Ее крики. Глаза лорда Хантона потемнели от горя. — Лучше не ходите тогда к ней. — Джеймс безучастно смотрел на стену. — Это очень сложно сделать, поверьте мне. Джеймс и лорд Хантон в тишине поднялись по лестнице. Молодой человек молился о том, чтобы после трудного дня Ребекка смогла спокойно отдохнуть и восстановиться. Но ее кошмары оставались пока неизбежностью, и его ждало разочарование. * * * Она бежала. Она звала кого-то по имени. Ее крик эхом отражался от стен. Она звала снова и снова, пока одно эхо не заглушило другое и не превратилось в какофонию слов. Она пыталась бежать быстрее, но пол наклонился. Скользкие хлопья опилок сыпались с потолка, и пол теперь наклонился так резко, что она быстро и безвозвратно начала падать вниз, пока не достигла дна. Задыхаясь, она хватала ртом воздух. Крик заполнил комнату, но кричала будто не она. Какие-то руки схватили ее, стали дергать за пальцы. Кольца соскользнули на пол, все в крови. Волосы упали на ее лицо, скрывая взгляд. Она снова закричала и почувствовала острую боль на щеке. Огромный груз тянул ее за голову, увлекая вниз. Красная капля превратилась в реку. Какое-то существо поднялось из глубины и подошло к ней. Она почувствовала нежное прикосновение пера к щеке, гул быстрых крыльев, и к горлу подступила тошнота. Все вокруг тонуло в темноте, она проникала глубоко внутрь и уже почти поглотила ее, но внезапно рассеялась. Тишина. Как будто она внезапно оглохла. Но не ослепла. Рука потянулась вперед, к ней. В ней был блестящий предмет отточенной формы. Ее взгляд был прикован к темной деревянной рукоятке, слегка изогнутой в форме птицы колибри. Птица улыбалась нежной, грустной улыбкой, кровь сочилась из углов ее перевернутого клюва. Она прошептала имя. Птица начала смеяться. * * * Джеймс больше не мог этого выносить. Наскоро надев брюки и сапоги, он открыл дверь в холл. В тишине ночи она пронзительно заскрипела, и он оглянулся в обоих направлениях, чтобы убедиться, что не помешал другим спящим. Впрочем, ему не о чем было беспокоиться: крики Ребекки заполнили коридор и перекрывали любой другой звук. Впереди коридора послышался скрип открывающейся двери, и через несколько мгновений крики прекратились. Он вздохнул с облегчением и прошел на цыпочках по коридору, пока наконец не услышал приглушенные звуки за одной из дверей. Джеймс сделал паузу и прислушался. Он не хотел обнаружить своего присутствия и лишь слегка коснулся деревянной двери, разделявшей их. Когда он услышал, как Ребекка начала рыдать, ему понадобилось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не открыть дверь. Глубоко дыша, он прислонился к дубовому обрамлению двери и закрыл глаза. — Я очень рад, что ты предупредил меня. — Лорд Хантон вышел из тени, когда Джеймс обернулся. — Я действительно ворвался бы к ней в комнату, как бык в посудную лавку. — Хантон глубоко вздохнул и медленно покачал головой. — Ничего не сделаешь — это агония. — Это самое невыносимое. — Джеймс сжал челюсти. Они помолчали, каждый прислонившись к стене по обеим сторонам от двери, и оставались там до тех пор, пока через некоторое время тихо не вышла Кэролайн. Она совсем не удивилась, увидев их там. — Сейчас она спит, — прошептала она, осторожно закрыв за собой дверь, и пошла обратно по коридору, тихо пожелав им спокойной ночи. Джеймс еще некоторое время не мог уснуть, и даже когда ему это удалось, сон его не был спокойным. Глава 19 Горькая правда