– И еще уточни, можно ли мне переделать арбалет. – А что с ним не так? Отличное оружие против доспехов. – Хорошее, но неудобное. Хочу сделать его удобнее и изменить форму спускового рычага. – Вообще-то он теперь твой. – Мой. Но только может статься, что, когда я его разберу, на нас нападут. И что я буду объяснять ярлу, когда он спросит, почему я никого не подстрелил? – Хорошо, я уточню. Ларс возражать не стал. Как видно, новый дружинник его сильно заинтересовал. Поэтому Йенс вернулся с его разрешением пользовать все, что душе будет угодно. Но запасы угля, как и в прошлый раз, они должны будут восполнить. Ну, до угля было еще далеко. На корабле попросту не нашлось необходимого материала. Все же тот, что предназначался для ремонтных работ на ладье, Михаил использовать не решился. Тем более что время к закату, а там и новая стоянка с плавником. Кстати, отличный материал, достаточно твердый и сухой. До заката Михаил едва-едва успел набрать материала, из которого собирался построить токарный станок. Ну как станок. Скорее уж некое подобие редуктора. Чего для его целей было вполне достаточно. Набирал с запасом, так, чтобы дело не встало из-за нехватки древесины. Работы продолжились с рассветом. Йенс, как и любой настоящий мастер своего дела, не остался в стороне, помогая Романову. Впрочем, не сказать, что он полностью подвизался в качестве помощника. Нередко он приходил на выручку парню там, где тот впадал в ступор, так как не знал, как обойтись в том или ином случае без привычного ему инструмента. Но как бы то ни было, а к концу дня у них получилось сделать нечто удобоваримое. Конечно, грубая поделка с точностью, оставляющей желать лучшего, да и заточена под конкретную задачу. Но это был реальный инструмент, который экономил время даже с учетом его создания. Получилось у Михаила нечто вроде ручного точила на основе редуктора. В качестве корпуса деревянный брус, который накрепко привязывался к фальшборту, обеспечивавшему необходимую жесткость. В верхней части сквозное отверстие, в которое вставлена деревянная же ось с выточкой, служащей ограничителем. С обратной стороны шплинт фиксировал ось, не позволяя ей болтаться. Этот конец был обернут куском кожи. В него упирался деревянный диск с кожей на ободе и ручкой для вращения. В торец с противоположной стороны оси вбил железный штырь с прорезью. Под конец устроил нечто вроде суппорта. Халтура чистой воды, но должно сработать. Во всяком случае, по дереву, бронзе и кости. Покончив с этим, приступили к изготовлению заготовок под небольшие шкивы. С этим кузнец справился без труда. Как и пробил отверстия примерно по центру. Дело привычное, да еще и с мягкой бронзой, а потому и управился он, словно походя. Далее изготовили два резца: довольно широкий с прямым лезвием и узкий с полукруглым. Заготовку насадили на железный штырь, после чего расклинили его, зафиксировав ее на конце вала. Дальше Йенс вращал ручку, а Михаил, управляя подобием суппорта, начал обтачивать заготовку. Сильно не налегал, чтобы не застопорить вращение. Поначалу отлетали опилки, но по мере того как поверхность сглаживалась, пошла тонкая стружка. Выбрав примерный диаметр, он обработал получившийся диск с боков. После чего сменил резец и выточил желоб для тетивы. Если с первым шкивом ему пришлось где-то сложно, то со вторым он управился уже куда быстрее. Разумеется, о высокой точности тут говорить не приходилось. Самое большее, у него получилось ничуть не хуже, чем при ручной работе. Однако даже по признанию самого Йенса, на подобную работу у него ушло бы не меньше пары дней. И тут Михаила начало распирать. На лицах окружающих было столько заинтересованности и удивления, что он не смог удержаться. Спросил, не нужно ли выточить блок для корабля. Оказалось, такая необходимость имелась. Подобрали материал, наскоро сделали заготовку, и за несколько минут из рук Романова вышла необходимая деталь. – Откуда ты знаешь такие вещи? – вертя в руках деревянной блок, поинтересовался ярл. – У нас в слободе жил один грек. Охотники зимой нашли в лесу. Наши бабы выходили его, так и прижился. Староста запрещал ему всякие новшества. Боялся беду накликать, так он нам игрушки делал и показывал всяко-разно. Вот я и запомнил. – А память у тебя хорошая, – подвел итог Ларс. – Хорошая, – подтвердил Михаил. – Ладно. А какая еще может быть польза от твоего станка? – Можно насадить точильный камень. – А что еще? – Не знаю. Но мало ли где еще может пригодиться. Я вот так сразу сказать не могу, – решил все же не форсировать Михаил. После изготовления шкивов начали ладить обойму вместе с крюками, чтобы цеплять тетиву. Тут уж вся инициатива перешла к Йенсу, которому Михаил теперь лишь помогал на правах помощника, неизменно мотая на ус все ухватки кузнеца. Конечно, для вящего закрепления эффекта не помешало бы самому попробовать. Но полноценное обучение он предпочел пока оставить на потом. Закончив с обоймой, изготовили крюк, за который должна будет цепляться веревка натяжителя. Его закрепили на ложе сразу за замком. Под финиш Михаил продел через шкивы веревку, закрепив на концах деревянные ручки. И веревка не вывалится из конструкции, и руки не будет резать. – Ну, показывай, над чем мы тут колдовали целый день. Над рекой уже собирались сумерки. Ладья давно пристала к одному из островов перед чередой порогов, которые тянулись почти на восемьдесят километров. Варяги уже привычно разбили лагерь и готовились к ночевке. Надо сказать, на этот раз не такой комфортной, потому как пристроились они на голом гранитном выступе. Ни травинки, ни былинки. Однако данное обстоятельство мало волновало воинов. Насколько помнил Михаил, пороги были непроходимы и преодолевались посуху. Но как оказалось, здесь все было не столь безнадежно. Во всяком случае, пока вода была достаточно высока, чтобы пройти через них, не сходя на берег. Оставалось только найти лоцмана. Но этим предстояло заняться уже утром. Вдали были видны огни какого-то поселения. До порогов рукой подать, и наверняка его жители занимаются обеспечением прохода через эту естественную преграду. Михаил накинул петлю на крюк, опустил блок из двух небольших шкивов и зацепил его крюки за тетиву. Вдел ногу в стремя и, выпрямляясь, потянул за рукояти на концах веревки, ведя ее параллельно ложу и снимая максимальную нагрузку. Щелчок. Все. Арбалет встал на боевой взвод. Хм. По ощущениям не больше сорока килограмм. А может, и меньше. Такая конструкция с двумя подвижными блоками должна облегчать работу вчетверо. Варяги же взводили оружие простой мускульной силой. Ребята они, конечно, здоровые, но сомнительно, что способны поднимать такой большой вес даже с учетом короткого хода. Тут вообще тогда непонятно, какие нужно иметь пальцы. Пеньковая тетива толстая, но ведь все в этом мире относительно. – Ишь ты! – не удержался от восхищенного восклицания кузнец. Михаил наложил болт с тупым наконечником и выстрелил в заранее приготовленную мишень из связанных охапок прошлогоднего камыша. Вновь накинул натяжитель. Взвел тетиву. Натяжитель на пояс. Вставить болт. Вскинуть оружие. Выстрел. Повторил в третий раз. – А ну-ка, дай попробую, – протянул руку кузнец. Михаил без лишних вопросов передал ему оружие и побежал за тупыми болтами, которые, несмотря на толстые набалдашники вместо наконечников, все одно глубоко ушли в мишень. Вернувшись, протянул снаряды Йенсену. Тот вставил первый и выпустил его точно в цель. Хотя тут и расстояние-то всего ничего. Но ведь и конструкцию словно специально ладили, чтобы усложнить стрелку жизнь. Если Михаил в первый раз еще суетился, во второй все еще приноравливался, то в третий все сделал, управляя телом четкими и выверенными движениями. Ничего лишнего, будто автомат. У кузнеца все три вышли какими-то угловатыми, с массой излишней суеты. Времени для закрепления навыка ему нужно на порядок больше, чем его юному товарищу. В четвертый раз Йенс взвел обычным способом, без натяжителя, и со значением кивнул собравшимся вокруг варягам. – А ведь с этой задумкой куда как легче, – констатировал он. Тем временем один из воинов уже бежал к мишени за болтами, выкрикивая, что он следующий. Господи, ну ведь взрослые мужики, суровые воины, прошедшие десятки, если не сотни рубок, а прямо как дети. Глава 8 Наставник – Вода еще высокая. Два-три дня, и все. Только волок. А так-то уровень пока еще выше вешки, – указывая на валун метрах в двадцати от берега, степенно пояснял мужик. Невысокий крепыш с окладистой бородой, хорошо за тридцать. Причем это по восприятию не Михаила, а Звана. По мнению Романова, так ему уже и под шестьдесят. Здесь как взрослеют, так и стареют рано. Но этому до старости еще ой как далеко. Случаются среди местных столетние долгожители, если болячку какую не подхватят, с которой не смогут справиться. Все упирается в уровень медицины, а она тут практически отсутствует. А так-то народ здоровый, куда их потомкам. – Значит, ты сможешь провести нас по реке? – уточнил ярл. – Конечно, смогу. Чего не смочь. Только ты воев своих в сторонку отведешь, а на весла наши слободские сядут. Тогда все будет ладком. – Мы весла наших кораблей никому не доверяем. – Знаю. Но тот запрет для рабов. А мы люди княжьи, вольные. А еще пороги знаем и ходим не впервой, и друг дружку понимаем. Пороги Славутича протянулись на десятки километров и преодолимы были только в высокую весеннюю воду. Которая в этом году держалась на удивление долго. А так в основном их преодолевали посуху, волоком. Та еще адова работенка. Для охраны и обслуживания волока ставились слободы с крестьянами и воинами. И люди там были вольные, на княжьей службе. Хм. Да сейчас вообще холопов не так чтобы и много. Не семнадцатый век. Или закрепощение началось гораздо раньше? Нет. Со своей памятью он так же, как и со звановской, обращаться не умеет. Не получается. Вон даже когда тот простейший станок делал, намучился, соображая, как и что. Сейчас думает-гадает над тем, как можно усовершенствовать арбалет. В смысле соображает между делом, как к нему подступиться при скудости инструмента. – И все же на веслах останутся мои люди, – возразил Ларс. – Воля твоя, ярл. Но тогда и пороги проходите сами. Или давай сговариваться о волоке берегом. А то, может, и сами волочить станете, а тогда и говорить не о чем. Разве только сколько леса под это дело брать станете. Ярл смерил мужика изучающим взглядом, потом обернулся, глянув на своих воинов. Те довольными не выглядели. Волок требует каторжных усилий, да еще и займет порядка двух недель. Наконец Ларс ухмыльнулся и, обернувшись к мужику, развел руками, мол, твоя взяла. – Давай сговариваться о цене сплава, – произнес он. – На веслах будут наши гребцы? – решил все же уточнить мужик. – Ваши. – Вот и ладно. В этот момент появился Йенс, который успел сходить в слободу. В руках он нес широкую, но не особо длинную дубовую доску. – Ну как, подойдет тебе такая? – Спасибо, Йенс. – Да ладно. Больно уж интересно, что у тебя получится. Ну что тут Ларс? – Сговариваются о цене. – А-а, ну наш ярл торговаться умеет, а твердых цен тут нет. В этой связи Михаил подумал было, что процесс затянется, а потому он может успеть заняться своим делом. Но уговорились быстро, и на корабле поднялась суета. Воины начали готовиться к прохождению порогов, закрепляя все, что только может двигаться. Сняли и уложили по центру мачту, не забыв ее закрепить. В уключины вставили весла, к которым вскоре начали приноравливаться местные мужики. Кстати, на борт они взошли не только с котомками, в которых находились припасы. Туда-то они добегут за несколько часов. А вот обратно придется возвращаться уже пешком не менее двух суток. Хотя по пути следования и стоят поселения, обеспечивающие волок, тем не менее путешествие это сопряжено с опасностями. А потому каждый из них был вооружен круглым щитом и копьем. Трое, наверняка охотники, имели луки однодеревки. Слабенькое оружие. Но против бездоспешного очень даже сгодится. Всего местных было одиннадцать человек. Один кормчий, тот самый мужик, с которым сговаривался ярл, и десяток молодых крепких парней. Пяти пар весел вполне достаточно, чтобы управлять ладьей. А что до скорости, то она обещала быть высокой. Признаться, Михаилу где-то даже было боязно. Хм. Вообще-то он откровенно боялся. Так-то Романов понимал, что в случае гибели реципиента он просто вернется в свое тело в родном мире. Но уже успел ощутить, что все прелести земного бытия он испытывает воочию. И переживать собственную гибель особого желания не было. Понятно, что он может отключать болевые рецепторы, а то и вовсе сделать так, что не будет чувствовать тела. Но отчего-то присутствовала уверенность, что всю гамму психологических ощущений тонущего человека он испытает в полной мере, и это ему не понравится.