Первый же порог произвел на Михаила неизгладимое впечатление. В принципе у него был опыт сплава на автомобильных камерах по вздувшейся горной реке, протекавшей у их города. И поток там был насколько мутным, настолько же и стремительным. Ну или таковым казался, так как на велосипеде угнаться за сплавляющимися было не так чтобы и сложно. Правда, там, где была дорога, но не суть. Горный поток при всем своем пугающем рокоте и бурунах, шириной не более двадцати метров или максимум семидесяти на редких разливах не шел ни в какое сравнение со Славутичем. Огромная река с руслом местами от берега до берега более километра, сжатая до двух-трех сотен метров, перекатывающаяся через подводные гранитные скалы. Вода здесь буквально ревела. Ладью бросало из стороны в сторону, она переваливалась с борта на борт или ныряла в стремительный поток носом. Что было особенно пугающим. Справа и слева были видны огромные валуны, едва возвышающиеся над потоком. Через них неслись тонны воды, образуя пенные буруны и водовороты. А взглянешь на берег… Пожалуй, велосипедист и тут управился бы. Вряд ли их скорость превышала двадцать километров в час. А по ощущениям, так и того меньше. Но как же Михаилу при этом было страшно. Он вцепился в скамью побелевшими пальцами. Да и сам при этом побледнел как полотно. Варяги же были веселы. Каждый новый взбрык своего судна они встречали возбужденным ревом словно дети. Ну ладно Михаил с друзьями, они и впрямь были детьми, не ведающими всех тех опасностей, что реально таила в себе та самая небольшая горная река. Сегодня он уже трижды подумал бы, прежде чем согласился оседлать камеру. Вот не был он адреналиновым наркоманом. Чего не сказать о его новых товарищах, которые сплошь являются таковыми. Поймал на себе презрительный взгляд Сьорена, прямо-таки наполненного превосходством и чувством собственного величия. Господи, нашел перед кем выпендриваться. Он еще пусть членом начнет мериться. Хм. А вот тут можно и впросак попасть. Сам-то Михаил в своем настоящем теле выдающимися размерами похвастать не мог. А вот Зван… Если его орган еще и подрастет соразмерно телу, которому до предела еще далеко, то-о-о… Словом, он уже и сегодня может кое-кого удивить. Во всяком случае, Барди с ним было не тягаться. Господи! О чем это он?! Тут эти пороги, страх, с которым он ничего поделать не может, и на закуску варяжский воин, отчего-то невзлюбивший парня. А ему подумать больше не о чем, кроме как о том, как бы помериться достоинством. Ну, может, по той простой причине, что мериться ему пока, собственно, и нечем. Потом порог закончился, и они вырвались на быструю, но все же спокойную воду. Правда, продлилось это счастье недолго. Вскоре появилась скальная гряда, так называемый забор. Она не перекрывала поток полностью, но требовалась определенная сноровка, чтобы обойти эту преграду, омываемую Славутичем с извечным ревом пенного потока. И хотя они обошли это место на приличном удалении, течение в этом месте резко усилилось и изобиловало водоворотами, один вид которых пугал до жути. А затем впереди послышался все нарастающий могучий рокот следующего порога. Признаться, после четвертого порога Михаил уже как-то попривык к перипетиям этого участка путешествия и перестал столь уж явственно реагировать на бурный поток. Мало того, уверившись в том, что лоцман с гребцами точно знают, что делают, даже начал получать удовольствие от захватывающих дух кульбитов. – Хортица. Конец порогам, – указывая на виднеющийся вдали высокий скалистый берег, рассекающий поток на два рукава, произнес кормчий. – А дальше что? – поинтересовался ярл. – Высадите нас на левом берегу, а сами пойдете по правому рукаву. – А левым? – Можно и левым, это остров. Только правым течение быстрее и вода чистая. Чего тянуться как вол, если можно проскакать резвым жеребцом. – Понял тебя. Как только оказались на спокойной воде, Михаил наконец подступился к арбалету, благо получил разрешение на модернизацию. Поэтому расчет с мужиками и их высадка прошли мимо его внимания. Как и постановка мачты. К тому же ветер оказался встречным, поэтому варяги устроились на веслах. Двигались по довольно быстрому течению, а потому не особо усердствовали, оставив все те же пять пар весел. Перво-наперво Михаил решил разобраться с его спусковым механизмом. На этот раз Йенса рядом не оказалось, он занял свое место на банке с веслом в руках. Впрочем, именно сейчас в нем потребности и не было. Инструмент свой он предоставил, а большего и не нужно. Простота – залог гениальности. Механизм насчитывал всего-то пять деталей. Прибавить сюда зажим для болта, приделанный Михаилом крюк под натяжитель, плечи, тетиву и ложе. Вот и вся немудреная конструкция. Орех – колесико с зарубкой, цепляющий тетиву, выполнен из кости и вообще не имеет оси, просто посажен в гнездо ложа и упирается в бронзовую планку наверху, из которой торчит лишь частично, прижимаемый к ней шепталом спускового рычага. По большому счету все просто, функционально и ничего лишнего. Разве только все же не хватает предохранителя. Его конструкция сразу же возникла в мозгу Михаила. Ничего сложного, всего лишь одна деталь, входящая в зацепление с орехом, на котором придется сделать дополнительный вырез. Правда, Романов все же чуть усложнил бы механизм. Уж больно тугой спуск у этой конструкции. Но этим можно заняться и потом. Сейчас в его планы входило всего лишь чуть улучшить эргономичность и сделать оружие более удобным. Хм. А с другой стороны, какого черта. Пока он вполне нормально управляется и с этим убожеством. Если делать, так уж делать. К черту полумеры. Даже с имеющимся инструментом он управится за несколько дней. Заняться-то ему, по сути, нечем. Поэтому, пока суд да дело, он собрал прежний арбалет, приведя его в боевую готовность. После чего начал вырезать, пилить и строгать, придумывая свой спусковой механизм. Металл здесь слишком дорог. Шутка сказать, но все опилки, получившиеся при изготовлении шкивов, они с Йенсом собрали, скатали в шарик, который кузнец убрал на будущее. Совершенно непонятная Михаилу скупость. Но весьма говорящая. Поэтому прототип он начал вырезать из дерева. Благо плавник все еще был на борту, аккуратно прибранный в сторонку. До исхода дня ему удалось прикинуть схему, как и что должно работать, и вырезать орех. А потом было обустройство лагеря на очередном небольшом островке. Кстати, их на этом участке реки до неприличия много. – Держи, – после ужина подошел к нему Йенс, протягивая сразу два небольших топорика. – Что это? – Ларс заметил, что ты у нас стрелять из арбалета да метать ножи мастак. Вот и подумал, что, может, и топорики в руку лягут. – Вообще-то я хотел просить, чтобы ты научил меня обращаться с мечом. – Ларс считает, что для начала ты должен освоить эти топоры и копья. А там видно будет. – А после того как я освою, ты сможешь меня учить? – Как Ларс решит. – Ладно. Я готов, – поднимаясь, произнес Михаил. В качестве мишени выбрали сосну с толстым стволом, хорошо различимом в свете большого костра. Сначала Йенс показал, как именно метать топор. Техника, она нужна даже при броске камня. Во многом именно от нее зависит результат. Как, впрочем, благодаря ей же можно избежать и травм. Отметив для себя, как и что нужно делать, Романов встал в десяти метрах. Мимо цели он не бросит, а значит, и оружие не улетит в ночь, за это переживать не приходится. Что ни говори, но с меткостью у него полный порядок. Иное дело с ощущением баланса. Топорик Барди ему дался, но тут нет штамповок, так что у каждого оружия свои характеристики. Опять же, как оказалось, бросал он неправильно, а потому о прежних наработках нужно забыть и задвинуть те навыки подальше, чтобы не отсвечивали. Первый же топор вонзился в дерево. Да, баланс чуть отличается. Но не настолько, чтобы он совсем уж чувствовал его инородным. Бросил второй. Та же история. Зато уже через несколько бросков в его памяти отпечатался четкий алгоритм использования каждого из них. Ну и усредненный по топорам вообще. Здесь идет накапливание статистических данных, на основе которых он сможет впоследствии оценивать оказавшееся у него в руках оружие и метнуть его, основываясь на этих сведениях. Во всяком случае, он видел это именно так. А как оно будет в будущем, покажет время. Вообще-то он мог бы уже сегодняшним вечером набрать нужную базу, если бы использовал все топоры, что имелись на борту. Правда, тут была одна загвоздка. И вовсе не в том, что варяги не позволят прикасаться к своему оружию. Просто метнуть эти топоры будет несколько проблематично. Помнится, в детстве он несколько раз ходил на фильм «Викинги», где эти бравые ребята сплошь и рядом пользовали метательные топоры. И этот стереотип четко врезался ему в память. Поэтому и тот факт, что у раненого Барди оказался топорик, он воспринял как само собой разумеющееся. Познания же Звана в военном деле были достаточно скромны. В действительности они, разумеется, были в ходу. Их как метали, так и бились ими накоротке. Широко же использовались массивные, на длинных, более метра, рукоятях. Но эти только для рубки. И вот они-то наряду с мечами имелись у каждого. Приноровившись к топорикам на этой дистанции, Михаил отошел на пятнадцать метров и провел еще по три броска, пристреливаясь на этом расстоянии. Признаться, это был уже фактический предел. Нет, бросить он мог и на четыре десятка метров. Топорики по факту не тяжелее учебной гранаты, что они бросали в школе. А тело ему досталось молодое и крепкое. Просто, даже бросив на двадцать метров, Михаил мог похвастать только точностью. Скорость оружия существенно падала, и лезвие уже не входило в ствол на сколь-нибудь значимую глубину. С другой стороны, и десять метров – это более чем серьезно. – Не перестаю удивляться тому, как ты быстро учишься, – не без удовольствия, оглаживая бороду, произнес Йенс. – Да чему учусь-то? Учился я на топорике Барди. А здесь только и осталось, что приноровиться, – пожав плечами, возразил парень. – Неплохо у тебя получается управляться с оружием, когда нужно оставаться от врага подальше. А что ты будешь делать, птенчик, если он окажется перед тобой? – с ехидством поинтересовался подошедший Сьорен. – Драться. – Можешь показать как? – склонив голову и слегка разведя руками, полюбопытствовал варяг. – Конечно. Если ты меня научишь. – Я? – Ой. Извини. Я думал, что если ты в дружине, то ты воин. Я тогда попрошу научить меня кого-нибудь другого. На секунду в ночи повисла звенящая тишина. Слышно было только потрескивание дров в костре. Но тут кто-то не сдержался и хмыкнул. Один, второй, третий. Дружинники начали пересматриваться, хмыканья нарастали как снежный ком, и наконец остров огласился дружным хохотом трех десятков луженых глоток. – У-у-убью-у-у!!! – взревел Сьорен и сорвался с места атакующим носорогом. Михаил едва успел отскочить в сторону, уйдя в перекат. Отчего-то ни капли сомнений, что при любом другом маневре варяг его непременно настиг бы. Бог весть, с какой стати, но Романов рванул из ножен свой нож и метнул все в ту же сосну. Потом развернулся и побежал прочь от разъяренного воина, избавившись по ходу бегства и от второго ножа. Сьорен был силен и ловок, а потому состязаться в этом с ним было бессмысленно. Зато бегать он не умел. Чем беззастенчиво и пользовался Романов. Он еще с ума не сошел вступать в схватку с этой машиной для убийства. Поэтому и бегал от преследователя под нескончаемый хохот дружинников. – Хватит! – наконец выкрикнул ярл. – Сьорен, успокойся. – Ларс, он… – Мы все слышали, что он, – оборвал воина ярл. – Ты сам виноват. Нечего было связываться с мальчишкой. – Он трус, и ему не место в дружине. – Да? Ты так думаешь? – Ларс Аструп заговорил таким тоном, что все воины предпочли замолчать, и на берегу вновь повисал тишина. – Он трус. Только и знает, что бегать. Если бы он остановился и дрался, то из него получился бы толк. Да, он получил бы свое, но тогда мы все увидели бы, что он готов драться, а не сбежит при первой опасности, – убежденно произнес воин. – Каждый из нас предпочел бы встретить опасность лицом к лицу. И без разницы, что нам предстояло бы – быть избитыми или умереть. Но парень решил победить. – Как? Убегая? – разведя руками, возмущенно произнес Сьорен. – Он дважды убил тебя, дружище. – О чем ты, Ларс? – Об этом, – ткнул тот пальцем в ствол дерева, где на уровне груди взрослого мужчины торчали два ножа. – На тебе нет доспехов, и каждый из этих клинков убил бы тебя. Маркуса в дружину принял я. И сделал это не потому, что он застрелил из арбалета пятерых половцев. А потому, что он вообще сумел стрелять из этого оружия, хотя сил взвести тетиву у него не было. И запомни, Сьорен, пока я ярл, ты больше не обидишь его. Ты меня понял? – Я. Понял. Ярл, – с расстановкой произнес воин. – Помнится, Маркус просил тебя научить его пользоваться топорами. Научи его всему, что ты умеешь сам. И да. Я очень надеюсь, что ты будешь достойным и строгим учителем. – Не сомневайся, ярл, – тут же повеселел воин. А вот у Михаила, почувствовавшего было облегчение, отчего-то неприятно засосало под ложечкой. Глава 9 Тяжело в учении