Шестерых увечных Романов привлек в свои мастерские. Конечно, из них так себе помощники. Двое потеряли по одной руке. У двоих перебиты сухожилия, из-за чего не владеют руками в полной мере. Один хромает на деревяшке. Последний поймал спиной добрый удар, да так, что повредило позвоночник. Вроде и выходили, только полностью оправиться он не смог. Так и ходит перекошенный. Остальные решили тянуть свою лямку сами. И ничего, вполне получается, как говорится, не хуже других. Упертые. К тому же сыновья уж полноценные помощники. Так что в порядке у них все. Жены так и вовсе довольны, мол, и хозяин в доме, и рубиться с басурманами уж больше не нужно. Правда, с тревогой посматривают на сыновей, которых определили в новики и учат воинскому делу без скидок и жалости. Понятное дело, из увечных помощники так себе. И даже в Пограничном многие смотрят на это как на глупость. Но в голове держат, что случись вот такая беда, то недоросль этот их не бросит. А от того и веры ему больше, и авторитет выше. Впрочем, с использованием внедряемой Михаилом механизации толк от них был. Так что не больно-то он посадил их себе на шею. Свое жалованье они отрабатывали полностью. Мужчины на металлургическом подворье по очереди несли службу на сторожевой вышке, осматривая подступы. Мальчишкам тут доверия все же немного. Молодо-зелено и непоседливо. Так-то до ворот поселка не больше пары сотен метров. Но все одно, стоят на отшибе, мало ли. Тут ведь и в поле выезжают работать под охраной. Одни работают, другие в секретах сидят. Потом меняются. Да и пахари все при оружии. Скотину выпасают строго в пределах видимости Пограничного. Поставили себя пограничники. Очень уж хотят турки с ними посчитаться. Но вот уже два месяца, как вообще ни единой попытки прорыва. Даже мелких групп. Романов наладил контакты на сопредельной территории и получает информацию из первых рук. Развивает понемногу сеть осведомителей, причем не только среди ромеев, но и турок. Деньги ведь все любят. А иначе никак. В секретах не насидишься, а в разъездах не наездишься. Информация, она всегда и во все времена едва ли не самая важная составляющая успеха… – Кто прибыл-то? – поинтересовался Михаил у Василия. – Да вроде бы бабы какие-то с охраной. – Эт-того еще не хватало, – словно съев лимон, в сердцах произнес он. – Не к добру? – посочувствовал Василий. – Хорошего мало. Ладно, я в поселок. Давай за старшего тут. – А как же Исидор? – Поумничай мне еще. Его дело плавить да ковать железо. Расстояние, конечно, так себе. Но изволь соответствовать. По поселку пешком ноги бить – это одно. А как за ворота, так, будь любезен, садись в седло. Нечего расхаживать как мужичье и народ позорить. Люди, поди, этого не заслужили. И чтобы сбруя да оружие непременно с серебряной насечкой, и никак иначе. Уже косятся в сторону шлема, мол, отчего на нем нет серебра. Оно вообще на Руси больше злата ценится. В смысле не дороже конечно же. Но куда предпочтительней. Заикнулся было, если шлем стальной носить станет, так, может, и ну их, эти украшения. Не согласны. Сталь, спору нет, дело верное и нужное. Только со стороны-то не видно, что шлем по цене дороже иного меча будет. Так что нечего баловаться. Не успел выехать с подворья, как уже был у ворот поселка. На посту стоят четверо. Один дозорный в надвратной башне. Второй над воротами в противоположной стороне. Они, почитай, все время закрыты. Вот так у них. Минимум шестеро на постах. Да не меньше двух десятков обязательно должны находиться в поселке. Так что все хозяйственные работы непременно согласовываются с дежурным офицером. В поселке их трое. Собственно кентарх, Михаил, и два аллагатора. Первым аллагионом командовал Арсений. Прежний контуберний Михаила уже давно вернулся служить в крепостной гарнизон. А вот этот грек решил остаться в Пограничном. Отправил снарядившим его семьям золото, на которое они выставили нового рекрута. Устал мужик жить без кола, без двора. А тут вдовушка нарисовалась, с которой у них возникла взаимная симпатия. Вот и решил уйти со службы. Причины воспрепятствовать ему в этом у командования не было. Возмутилась было родня. Ведь взамен нужно кровиночку отправлять. Но потом смирились. Сколько уж солдатскую лямку тянет. Второй полусотней, в смысле аллагионом, командовал Гаврила. Тот самый воин, с которым Михаил беседовал при выкупе. Тертый калач. Но правильный. Ни капли сомнений, будь жив князь Роман, даже плененный, и ни Михаилу, никому другому его не заполучить. Правда, к своему новому командиру он все еще присматривается. Норов не выказывает, но видно, что и до конца еще не принял. При въезде послышался перестук. Тут у них расположилась кузня. Кузнеца выкупить так и не получилось. Редкая птица на невольничьем рынке, которого официально в Восточной Римской империи не существовало. Ага. Зато получилось сманить одного подмастерья. Дмитрию уж в мастера давно пора, под тридцатник мужику. Серьезный возраст для этого времени. Но ты поди еще начни свое дело. Оборудовать даже плохонькую кузницу недешевое удовольствие. Вот на этом Михаил и сыграл. Мол, получаешь все потребное и работаешь на поселок. Берешь учеников, но все, что заработаешь, твое. Налоги в казну не платишь. Ну и обязательная боевая подготовка, хотя в походы и не ходит. Но чтобы на стенах лишним не оказался. Ничего, вроде доволен. Как, впрочем, и Михаил. Дмитрий оказался хорошим мастером, которому нужен был толчок. Постепенно к нему начинают со всей округи ездить железо править. А то и заказать что новое. Он все косится в сторону Романова, словно ждет подвоха, когда же с него потребуют плату. А ничего подобного не происходит. Ну разве только взнос в поселковую казну на общие нужды. Но тут на сходе кентарх за каждый потраченный медяк отчитывается. Далее общественная керамическая печь, возле которой крутится Игнат. Тот самый, которому досталось от турка в первый поход. Мужик сделал правильные выводы. И хотя затаил обиду на Михаила, к воинской науке теперь со всей серьезностью. В числе первых будет. Хотя и серьезно уступит выкупленным воям. Ну да оно и понятно. Печь эта появилась давно, еще на стадии возведения стен. Саман, из которого тут, собственно говоря, все и строится, требует ухода. А потому лучше бы его прикрыть от непогоды. Ну и домам нужна кровля, причем не камышовая или соломенная, которые поджечь, как два пальца об асфальт. Поэтому, покумекав так да эдак, Михаил сделал черепичный пресс, ну и печь вот эту устроили. Сегодня, по мере надобности, ею может пользоваться любой. Похоже, Игнат затеял какое-то строительство. На своем подворье не возбраняется. Если только не лезет на улицу. У Романова бзик по поводу внешнего вида улиц. Вот никакого желания наблюдать всевозможные катухи[37], лезущие в глаза. Во дворе своего дома приметил дюжину верховых, четыре вьючные лошади да десяток воинов. В последних Михаил без труда опознал личных гвардейцев Комнина. Налегке прибыли гостьи. Ну да. Ждали вас тут, аж спасу нет. Когда вошел в дом, его встретила Марфа. Экономка, которую он выкупил из неволи. Оборотистая девушка, оставшаяся сиротой. Он ее потому и выкупил. Не хотелось, чтобы в доме были посторонние. Но и без помощницы оно как-то не то. Привык, что о нем всегда заботилась жена. Вот и здесь решил обзавестись хозяйкой. Несмотря на то что ей всего-то шестнадцать и внешность у нее очень даже привлекательная, шашни он с ней не крутил. Ни к чему это. Была у него отдушина на соседней ферме. Далековато, но нормально, чего уж там. Хм. А вот с Марфой нужно бы что-то делать. Вон как зыркнула. Чисто тигра зубатая. Осмотрелась, пообвыкла да решила там что-то для себя. Невеста же. А в поселке есть холостые. Только она всех ухажеров отваживает. Ладно, с этим потом. Войдя в комнату, ожидаемо обнаружил там сидевшую за столом Ирину. Напротив устроилась ее подруга и наперсница белокурая Евгения. Да еще и бросает в него эдакий лукавый взгляд, мол, не ждал, а вот тебе и сюрприз! Да уж. Удивили так удивили. – Привет тебе, пропащий, – озарившись улыбкой, произнесла сестра Комнина. – Здравствуйте, госпожа Ирина. Госпожа Евгения. Чем обязан такой чести? – с поклоном поприветствовал он гостей. – Мы решили погостить у родственников Евгении. Их вилла неподалеку. – Хм. Неподалеку? Мне известна только одна вилла. Авентина Дука. – Это мой дядя, – пожав плечами, пояснила Евгения. – Он уже давно зовет меня погостить и поохотиться. Вот я и уговорила Ирину. Ага. Вот так. Не она тебя, а ты ее. Ну-ну. Смотри, как бы тебя за такую преданность не наградили по достоинству. Впрочем, это его не касается. Как бы самому не получить высокую награду от братца сбрендившей Ирины. Насколько понял Михаил, в ее сторону косится Татикий, верный друг и соратник Алексея. – В таком случае вы серьезно заблудились, потому что его вилла находится в семи милях от границы. – Ты не рад нашей встрече? – вздернула бровь Ирина, явно имея в виду только их двоих. – Рад. Однако это опасно. И десяток гвардейцев вовсе не могут гарантировать безопасность сестре столь известного деятеля, как твой брат. Найдется много желающих насолить ему. – Невозможно все время жить в страхе. Опасность всегда окружает нас, – пожав плечами, возразила девушка. – К тому же у Дуки мы остановились еще вчера и выехали от него только утром. И да, в Пограничном я отчасти по велению брата. Это «отчасти» Ирина выделила особо. Чтобы никаких сомнений, что она тут именно ради них и их любви. Это читалось в каждом жесте, слове, интонации. Черт! Он не просил этой любви! Она ему и в пупок не уперлась! Не могла найти себе кого другого? Вот не нужны ему эти кружева. Тем более в ситуации, когда – куда ни кинь, всюду клин. Вот Евгения его понимает. Вон как лукаво стреляет в него глазками, да еще и легонько так ухмыльнулась, чтобы подруга не видела. – И что передает мне Алексей? – То, что ты и просил. Он прислал амфору с греческим огнем. – Это хорошая новость, – тут же возбудился Михаил. – Хм. Мне, как и Алексею, уже интересно, к чему он тебе понадобился, – с явной заинтересованностью произнесла Ирина. – Может, вначале пообедаете? – Нет. Мы не голодны. Кстати, а что это за напиток? – с явным удовольствием отпивая из кружки, поинтересовалась она. – Квас. Напиток русичей. – Интересный и необычный вкус. И хорошо утоляет жажду. Нужно будет узнать у твоей экономки рецепт. Ничего удивительного. Ромейские аристократки не чурались ведения домашнего хозяйства и работы на кухне. Для них это было в порядке вещей. Греческий огонь, самая охраняемая тайна империи и один из самых серьезных козырей ромейской армии. Его применяли при штурме и обороне крепостей, в морских и полевых сражениях. Вот только со способами доставки имелись определенные трудности. Катапульта могла достаточно далеко забросить амфору. И если попасть в плотное построение, можно было устроить серьезные неприятности. Но, на взгляд Михаила, эффект так себе. К тому же не лучшим образом сказывались низкая точность и скорострельность. Еще имелось несколько видов сифонов. Эдакие византийские огнеметы, дальность измерялась парой десятков метров, а скорее даже меньше. В деле ему это оружие видеть не приходилось. Но представление о подобном оружии он имел. Правда, по обрывочным сведениям, сифоны эти были громоздкими, так что ранцевый огнемет был бы здесь настоящим ноу-хау. Вот только не столь практичным, как хотелось бы. Михаил ведь не собирается участвовать в крупных сражениях. Ему нужно было нечто более простое и эффективное. И, похоже, он нашел способ, как этого добиться. Зажигательные стрелы придумали не вчера. Иное дело, что их эффективность оставляет желать лучшего. Намотанная на наконечник и пропитанная горючим составом пакля, даже если и греческим огнем, так себе средство. Чтобы с их помощью устроить пожар, нужно было запускать сотни стрел в надежде на то, что несколько штук попадут в укромный уголок и сумеют-таки основательно что-то поджечь. Михаил решил пойти другим путем. Он заказал керамические наконечники. Эдакие небольшие тонкостенные амфоры без ручек емкостью сто грамм. В подобных подавали на стол оливковое масло. Только здесь они заполнялись горючим составом. Тонкое горлышко насаживалось на болт или стрелу, и порядок. Далее, как обычно, подожженная пакля. Конечно, не фарфор, но этот своеобразный наконечник разбивался даже о тело, не защищенное броней. Что уж говорить о твердых поверхностях. Вот только наполнять эти емкости пока приходилось маслом. Ну и результат так себе. Лишь четверть из них при попадании давала возгорание. Масло легко стекало с поверхностей и успевало прогореть до того, как занималось дерево. Откладывать испытания в долгий ящик не стали. Тут же подготовили десяток наконечников и выпустили стрелы в щиты из деревянных плах. И средневековый напалм показал себя во всей красе. Стопроцентное возгорание. Он отлично прилипал к вертикальной поверхности. Не без подтеков, но это не шло ни в какое сравнение с маслом. К тому же щит не просто загорелся, а быстро воспламенился. Сказывалась более высокая температура горения. Глазки Ирины прямо-таки загорелись, едва она поняла, до чего именно додумался ее избранник. Еще больше она возбудилась, когда Михаил был вынужден показать ей свой металлургический комплекс. И налаженное производство арбалетов. Увы. Но воспрепятствовать ей в этом он не имел никакой возможности. Одна надежда, что она не станет закладывать своего избранника. И этой ночью он постарался сделать все, только бы добиться ее лояльности. Гарантии, знамо дело, никакой. Но что он еще мог поделать? Не убивать же гостей, в самом-то деле. И потом, отберут эту возможность заработка, найдет другую. Может, не в лёт, но найдет непременно. Глава 26 Бунт – Гонец привез приказ от Комнина, сотне срочно быть в столице. Взбунтовалась варанга. Так что дело серьезное, – сообщил Михаил командирам, собравшимся в его доме, одновременно являвшемся и штабом. Вон на стене висит карта, нарисованная на двух больших кусках пергамента. Оказывается, картография ромеям все же не чужда. Ну и поднабрался кое-чего Михаил. Даже определил на учебу одного мальца, увлекшегося этим предметом. Он вообще много кого и куда определил. Ирина Комнина уехала ранним утром на виллу Дука. Оставаться здесь дольше не было никакой возможности. О чем она искренне сожалела. Зато Михаил был только рад. Правда, не успел он облегченно вздохнуть, как прибыл этот клятый гонец. А ведь у Романова появилась новая задумка. И он был уверен, что она принесет ему большие прибыли. Вот к гадалке не ходи. А тут опять куда-то скакать и наверняка махать мечом. – Это что же там должно было случиться, чтобы варяги вздыбились? – цыкнув языком, удивился Гаврила. Удивление аллагатора вполне обоснованно. Варяги всегда были верны своей присяге. Даже когда знали, что им предстоит последний и решительный, а у одного ростовщика хранится накопленное за годы службы добро, они не отступали, пока не получали на то приказ. И тому примеров множество. Народные волнения в Царьграде дело если не обычное, то уже привычное. И всякий раз варанга усмиряла взъярившуюся толпу. С момента ее создания все императоры укрывались за их спинами, уверенные в том, что те скорее погибнут сами, чем допустят кого-нибудь до басилевса. А тут вдруг сами бунт учинили. – О причинах Комнин ничего не пишет. В послании только приказ прибыть. О бунте я уж от гонца узнал. Значит, так, Игорь, ты со своим контубернием остаешься в Пограничном. В помощь вам бабий полк, новики да старики. – А чего это сразу мой десяток-то? – возмутился воин, как и Гаврила, раньше состоявший на службе у покойного князя Романа.