– Разберись со своим учеником. – Сделаю, – легонько пожав плечами, ответил он. Михаил демонстративно извлек из повозки короб с лекарскими принадлежностями, после чего начал разоблачаться. Одному из дружинников прилетела стрела. Были и другие раненые. Результат внезапной атаки. А потом нужно будет заняться стрелометом. Появились у него кое-какие мысли насчет его использования. Глядишь, еще какая польза обороняющимся выйдет. Ну и ему, ясное дело. Он ведь тоже в их числе. – Понял, в чем твоя ошибка? – спросил наставник. – Понял. – Делай выводы, – цыкнул сквозь зубы и пошел по своим делам. И это все! А как же тренировка и избиение деревянным мечом? Где мордобой и пинание до выворачивания ливера наизнанку? Что вообще происходит? То есть Ларс тут весь из себя недовольный, а Сьорен даже не одарит Михаила презрительным взглядом? Романов непроизвольно ущипнул себя за бедро. Нормально все. Не спит. Значит, в лесу что-то сдохло. Какая-нибудь кракозябра. А вообще, конечно, плечи невольно расправились. Нужно быть полным идиотом, чтобы не понять: учитель доволен своим учеником. Косяк присутствует, но варяг счел его не заслуживающим внимания. Сделал выводы и сделал. Важно, что в деле не оплошал. Еще бы! Михаил и сам в шоке от собственной смертоносности. – Маркус, мы будем сегодня есть? – поинтересовался один из дружинников. – Придется обождать. Сначала обихожу раненых. – Да чего с ними станется? Главное, кровь остановили. С остальным и позже разобраться можно. – Если вдруг тебя ранят, я так и поступлю. – Согласен. – Вот и договорились. – То есть кашеварить ты не будешь? – После того как закончу с ранеными. – Вот же упрямый. Ладно, где там продукты? – Ни ты, ни кто другой готовить не будете, – безапелляционным тоном заявил Михаил. – Серье-озно? – Если не хотите маяться животами, да. – И откуда только ты свалился на нашу голову? – в сердцах выдал воин, безнадежно махнув на парня. Однако, что примечательно, к припасам не потянулся, чем вызвал у Романова легкую ухмылку. Перевоспитывается народ. Не мытьем, так катаньем. Рана оказалась легкой. Но, как уже говорилось, в этом климате и времени всякое ранение сопряжено с целым рядом опасностей. Хорошо хоть, местные не практикуют умышленное загрязнение наконечников стрел типа обмазывания их разной тухлятиной или банальным дерьмом. А то было бы веселье. После позднего обеда Михаил принялся разбирать свои трофеи. Именно свои, потому как их полностью передали ему. Чего не сказать о доле в трофеях при штурме крепости. Доспехи с убитых Романовым дружинники стрясли, выдрали у прикарманивших их было варягов, как говорится, из глотки. Но там ему перепадала незначительная часть. Ведь мало подстрелить на расстоянии, нужно еще и суметь взять свое. А здесь практически все было сделано им самим. Между прочим, добыча ни разу не копеечная. В смысле копеек пока еще в природе не существует. Ну, понятно, в общем. С двух воинов в стеганках он снял посредственные клинки и пояса. Шлемы оказались кожаными, с железными накладками. В кошелях нашлось, в пересчете на ромейские: один золотой, два серебряных и три сотни медяков. Хотя у арабов медь и не имела хождение. А вот третий, тот самый, в чешуйчатом доспехе, порадовал во всех отношениях. Дорогой полный доспех. Пусть лично Михаил уже и сомневался в его эффективности. Достать его владельца ножом оказалось делом техники, изуверски поставленной Сьореном. Но найдутся готовые заплатить за него звонкой монетой. Оружие также из отличной стали, изукрашенное серебряной насечкой. Это кого же он приласкал-то? Хотя признаться, его куда больше устроит половецкий меч. Ну и кошель не пустой: десять золотых, шесть серебряных и двести меди. Седло и сбруя с богатой серебряной отделкой. На них уже нашелся покупатель, готовый выложить десять номисм. Но Михаил решил не спешить. Причина вовсе не в том, что он и сам успел обзавестись лошадью. По итогам перехода и штурма одну из трофейных дружина передала ему в безраздельное пользование. При ней имелось и седло. Простое, но функциональное. Другое дело, что серебряных украшений на этом изделии по весу было больше. Закончив чахнуть над златом, вооружился инструментом и направился на башню. Пора воплотить свою задумку со стрелометом. А то эдак найдется умелец типа его самого да подстрелит Романова. А ему такой экстрим не нужен. Поэтому он подобрал турецкий щит, лишил его умбона[25] и, слегка доработав, насадил на ложе, пристроив поперек. Получилось вполне прилично. Теперь он был защищен от вражеских лучников, если только они не станут пускать стрелы в зенит по невероятно крутой траектории. Вполне возможно, хотя и маловероятно. Обзор сильно уменьшился. Но это не беда. Осмотреться можно и так. Захотелось тут же испытать свою новинку. Приложился к целику и повел по лагерю турок. Попытался взять прицел и тут же понял, что в отверстие от умбона сделать это невозможно. Линия прицеливания получается значительно выше него. Снял щит и, набив укрепляющие планки, пробил еще два отверстия на различные дистанции. Ему посоветовали было просто убрать центральную плаху, чтобы она не мешала. Но он только отмахнулся от умника. Чем меньше щель, тем больше шанс не оказаться жертвой даже не прицельной, а шальной стрелы. Наконец работа была завершена, и теперь он был полностью удовлетворен. Что там с дистанцией? Порядка пяти сотен. А ведь стреломет вполне может отправить арбалетный болт и на такое расстояние. И благодаря массе тот сохранит свою убойность. У Михаила, как говорится, руки зачесались от желания испытать изделие, и непременно на предельной дистанции. Нормальное, в общем-то, желание. Стоит только в руках оказаться какому оружию, как его владельца тут же охватывает стремление непременно его опробовать. Опять намотал на наконечник паклю. Пропитал маслом. Так, чтобы по дымному шлейфу можно было прикинуть траекторию полета. Выбрал цель. Ну а почему не вон та группа всадников? Как вариант, если не попадет в человека, сможет поразить коня. Ну и прицелился в того, что посредине, на случай разброса. Болт стремительно унесся в небо, отрисовывая траекторию дымным шлейфом. Ничего так. Впечатляюще. Как и результат. С такой запредельной дистанции попасть во всадника – это уметь надо. Хотя-а-а… Везение чистой воды. Именно в расчете на него, а еще из-за ребячества он и пустил этот болт. А на выходе… – Интересно, кого это ты там подстрелил, парень, – наблюдая за поднявшейся в лагере суматохой, задумчиво произнес воин. – Султана, – хмыкнув, ответил Михаил. Ну, грех же не развить успех. Получалось не так быстро, как с арбалетом. Но и не так медленно, как можно было ожидать. В среднем два выстрела в минуту. Для такой бандуры и с такой эффективностью очень даже хорошо. Тем временем на том месте, где он подстрелил всадника, начала собираться толпа. Ну, султан не султан, а достал он явно кого-то не рядового. Прицелился в эту кучу народа. И снова пустил болт. На этот раз дымного следа не было, и вскоре снаряд пропал из виду. По результату ничего конкретного сказать нельзя. Может, и попал в кого. А может, и в молоко. Там и без того суета, так что одно лишнее попадание вряд ли изменит картину. А вот это уже совсем нехорошо. Злобный рев тысяч глоток донесся даже до крепости. Вращавший ворот Михаил даже приостановил свое занятие. Глянул на стоявших рядом двух воинов, потом сорвался с места, словно нашкодивший ребенок, и бросился к повозке. Вот ни капли сомнений, что он все же удосужился достать какую-то шишку. Причем не на ровном месте. А раз так, то, скорее всего, сейчас начнется веселье. Рассерженные люди не способны думать рационально. Так что штурма не избежать. А тогда уж лучше быть в броне. Быстренько облачился в кольчугу, попутно сообщив товарищам о случившемся. – Что ты еще натворил? – набрасывая на себя броню, проворчал Йенс. – Подстрелил кого-то не того. – Кого? – А я знаю? Далеко было. Но, кажется, кого-то очень важного. Уж больно они осерчали. Подхватил в охапку корзину с болтами и бегом обратно на башню. По-хорошему, там сейчас едва ли не самое безопасное место. Впрочем, справедливости ради, о безопасности Михаил не думал. Скорее уж об удобстве позиции. И в этот момент над крепостью зазвучала труба, играющая тревогу. Вроде и не такая тяжелая ноша, нет и двадцати килограмм, но объемная, а потому и нести корзину неудобно. Ну да, дорогу осилит идущий. Преодолев последний лестничный марш, он наконец оказался на верхней площадке. И признаться, представшая картина его совершенно не радовала. Рассвирепевшие турки бросились на штурм. Причем без видимого порядка подобно всесокрушающей стихии. Поставив корзину на деревянный пол, он схватился за ворот и довольно быстро закончил взводить стреломет. Наложил не свой болт, а местную стрелу. Тут такая толпа, что в точности пока нет никакого смысла. Главное, быстро перезаряжать и стрелять в это сплошное людское море. Интересно, сколько их тут? Такое впечатление, что народу побольше, чем на большом стадионе. Хлопок у «скорпиона» куда более громкий, чем у арбалета. На выходе же ничего особенного, всего лишь один убитый. Вот когда они приблизятся, тогда, может быть, и получится доставать сразу двоих в легких доспехах. Впрочем, сомнительно это. Потому как стреляет он с большой высоты. Преимущество стреломета в дальности, а еще в том, что на расстоянии в сотню метров пехотный щит от него уже не спасет. Проверено лично. Думая об этом, взвел орудие и наложил очередную стрелу-переросток. Вообще-то, по его ощущениям, болт был бы куда смертоносней. Скорость выше, как и пробивная способность. Но сейчас и этих стрел более чем достаточно. Только успевай перезаряжать. Цели, которые требовали бы снайперской стрельбы, пока не определились. Эта обезумевшая армия попросту потеряла управление. Поэтому он не выбирал командиров, а бил без разбора, выцеливая первого попавшегося воина. Вокруг уже вовсю щелкали луки. Причем стреляли далеко не только лучники, каковых вместе с конными в крепости было под три сотни. К ним присоединились и пехотинцы, вооружившиеся трофейными луками. Конечно, это не арбалет, требует особого подхода и длительного обучения. Но только не в тех условиях, когда, пуская стрелу наугад, ты с большой долей вероятности попадешь в цель. Турки подступили ко рву и начали его забрасывать, чем придется. Как ни странно, но они уже успели кое-что подготовить. А может, у них уже в обозе имелись и корзины, и лестницы. Как бы то ни было, но вскоре штурм начал приобретать более осмысленный характер. Появились командиры или просто опытные воины, которые пытались управлять этим безумием. И у них начало что-то получаться. Вот тут-то Михаил и принялся выискивать цели, меча стрелы в командиров и самовыдвиженцев. При этом обстрела ему опасаться не приходилось. Если только, подчиняясь закону больших чисел, какая-нибудь стрела не угодит-таки в отверстия для прицеливания. Именно по этой причине те, что Романов сделал для стрельбы на большие дистанции, он поспешил заделать, благо забыл унести инструмент. Кстати, если пролюбит, то Йенс с него спросит. Прикрывающему его щиту доставалось, как говорится, по полной. Да оно и неудивительно, ведь именно им был пущен тот злополучный болт, так возбудивший всю эту толпу. Его истыкали стрелами, что твоего ежа. И не заделай Михаил лишние отверстия, наверняка кто-нибудь уже в него попал бы. Стрел было так много, что от плах щита начала лететь щепа. Все чаше не просто проклевывались наконечники, а уже полноценно пробивали, протаскивая древки чуть не на половину длины. Были попадания и в ложе. Из-за чего приходилось оттаскивать стреломет вглубь площадки и извлекать вражеские стрелы. Спасибо воинам, которые брались помочь ему в этом деле. Оружие не должно простаивать. И уж тем более то, что гарантированно разит врага наповал. Это безумие длилось больше двух часов. Невзирая на потери, туркам удалось завалить проход во рву в двух местах и подступиться к стенам. После чего они устремились вперед по штурмовым лестницам. Однако тут им пришлось столкнуться с умелыми варягами и их топорами. Каждый удар если не убивал штурмующего, то наверняка сваливал его вниз. А там как повезет. Наконец боевой запал угас. Или самые отчаянные головы успели полечь. А погибших было много. Очень много. Признаться, Михаилу даже стало не по себе, как только он осознал, что это не просто фигурки и мишени, по которым он метал стрелы, а люди. Когда видишь несколько трупов и вот такую бойню, ощущения совершенно несравнимы. Турки простояли у крепости до утра. В течение ночи время от времени еще поднималась тревога. Но это были всего лишь мародеры, польстившиеся на имущество погибших. Или отправившиеся на поиски близких. Защитники, и Михаил в том числе, неизменно обстреливали тех, кого получалось рассмотреть. Нередко приходилось прибегать к помощи факелов, которые бросали со стен. На рассвете выяснились две вещи. Первая – трупов перед крепостью стало значительно меньше. А оставшиеся были обобраны как липки. Что, в общем-то, не больно-то и удивляло. И вторая – турки снялись с лагеря и ушли от крепости. Только глубоко за полдень Антип нашел добровольцев, согласившихся разведать обстановку вокруг крепости. И весть, принесенная ими уже через час, не могла не радовать. К крепости подходила армия под командованием Комнина. Правда, как потом выяснилось, сражение в его планы не входило. Он намеревался вступить в переговоры, вывести из крепости свои войска, оставив ее туркам. При этом за ромеями должна была остаться другая, захваченная, ну или освобожденная на другом участке. А еще Михаил вдруг узнал, что умудрился отличиться. Неизвестно, останется ли его имя в веках, но он имел все шансы попасть в историю. Или влипнуть. Потому как могут найтись и желающие отомстить отличившемуся. Ибо не в бою, а единичным выстрелом он сумел сразить султана Мелик-шаха. То-то войско так возбудилось. Комнин входил в крепость как победитель. Словно он и не отправлял этих воинов только для отвлечения внимания, а потом не собирался вернуть туркам то, что отряд захватил ценой своей крови. Обосновавшись в помещении коменданта крепости и приняв от него обстоятельный доклад, он вызвал к себе Романова. – Как твое имя? – поинтересовался ладно сложенный молодой человек. Темноволосый, высокий, стройный, с тонкими чертами гладковыбритого лица. На вид нет еще и двадцати. Впрочем, чего это он, ведь и так знает, что ему только восемнадцать. Однако держится независимо и даже высокомерно, как человек, привыкший повелевать. Хм. А ведь так оно и есть. Молод? Несомненно. Но это лучший военачальник Восточной Римской империи. Причем уже не раз успел доказать это. – Михаилом крещен, – ответил Романов. – Благодарю тебя за службу, Михаил. – Я служу не императору, а дружине, – не стал тушеваться парень.