На выдохе снайперша выбрала свободный ход спускового крючка. Прицельная марка накрыла голову цели. Дожатие спуска. Снова удар в плечо. Второй готов. Покахонтас пробежалась взглядом по всей территории. Норма. Сдавшихся уже ведут к компункту. Индианка сбросила вниз трос, прицепила карабин и быстро спустилась к стоящему внизу мотоциклу. * * * Когда ушёл грузовичок Терезы, движки не глушили. Так и стояли. Разговоров не было. Просто молча ждали условного сигнала, всеми силами скрывая нервозность. Что ждет их там, на КПП, когда машины подлетят к Периметру? Захваченный объект и довольные сообщники? Добивание остатков гарнизона? Тела друзей и готовый к обороне противник? Сара выжала сцепление, вдавила педаль газа в пол, машина рванула вперёд. Высокая пирамида компункта КПП, наконец-то, появилась в лобовом стекле. Вот и первый бетонный блок. Машина затормозила. От БТРа подъехавшим помахал Тереза. У входа в компункт стоял явно довольный Дровосек. Сара и Эсмеральда почти одновременно распахнули двери и бросились к жилой зоне. За спиной стучали по асфальту ботинки Добряка. Женщины пронеслись мимо грузовичка Терезы, Добряк не отставал. Сара обогнала Эсмеральду и коротко махнула «не опережай», она-то в бронике. Эсмеральда замедлилась лишь на миг — едва не споткнулась о чьи-то ноги, высовывающиеся из-под грузовичка, перелетела их одним прыжком и понеслась дальше. Впрочем, на месте выяснилось, что торопились зря. Возле казармы уныло стояли, вскинув руки, солдаты корпорации. Сара опустила своего двуствольного монстра и выдохнула. Сзади один за другим подбегали остальные. — Все? — Все, — отозвался Питер Пэн. — Двух не хватало, но их Покахонтас уже завалила. Кролики заулыбались, глядя на трупы на асфальте, — чужие трупы! А вот Эсмеральду в этот миг кольнуло в сердце. Что-то было не так… Она мысленно прокрутила в голове события последних минут и, похолодев, пошла назад. Когда она вернулась на площадку досмотра транспорта, то уже поняла, что они упустили. Все они. По спине пополз обжигающий пот. Пусть она ошиблась! Трое, пусть это будет неправдой! Нет. Никакой ошибки нет. Есть лишь отсроченное понимание. Эсмеральда застыла возле грузовика. Как же она могла быть такой идиоткой? Как могла не понять столь очевидного? Девушка развернулась и деревянной походкой зашагала обратно — к машинам, туда, где так радовались прорыву друзья. * * * Когда отключилась связь, Калеб завертел головой, пытаясь понять, в чем причина. Мельком он увидел такое же удивление на лице старшего досмотровой тройки, стоящего на площадке для транспорта, а сразу после этого привычная реальность превратилась в хаотичный набор жутких неправдоподобных ощущений. Укол иглы в шею. Падение одеревеневшего тела. Нет, боли не почувствовал — нервные окончания утратили привычную чувствительность, поэтому сперва недоумение, а уж потом запоздалый испуг. Еще и упал неудачно — мог видеть лишь серую муть асфальта перед глазами. Зато слышал всё отлично! Плотный автоматный огонь, рев двигателей подлетевших автомобилей, топот налетчиков… Паника накрыла ледяной волной. Лейтенанту показалось, будто он лежал без возможности даже моргнуть чуть ли не вечность. Затем кто-то оттащил его в сторону. А еще спустя некоторое время Калеба перевернули, и в поле его зрения возникло лицо крупного незнакомого мужика. Мужик вытащил из кобуры парализованного пистолет и наскоро охлопал, обыскивая. После этого шею ожёг укол антидота. — Усади его, — прозвучало откуда-то справа. Легко, будто манекен, Калеба развернули и усадили, прислонив спиной к бетонному блоку «пьяной» дорожки. В тело неохотно возвращалась чувствительность, скоро лейтенант смог скосить глаза в сторону говорившего. Им оказался молодой мужчина среднего роста, одетый в полукомбинезон городского камуфляжа. Громила встал чуть в стороне. — Ну, ты даешь, — хохотнул камуфлированный, обращаясь к Калебу. — Мы думали, троих-четверых потеряем, а вы достали всего одного! Как так-то? Совсем на службу положили? Лейтенант с трудом понимал, что ему говорят. Его всё сильнее и сильнее трясло, но причиной был вовсе не отходняк от парализатора, точнее — не только он. Тем временем налетчик склонился к пленнику, заглядывая в глаза. — Не то чтобы я был расстроен или обижен. Наоборот, крайне благодарен… — и вдруг без всякого перехода спросил: — Жить хочешь? Чего молчишь? Кивни хоть. Калеба трясло всё сильнее, краем глаза он увидел, как загоняли в компункт выживших ребят, которые волокли тела убитых. А камуфлированный, перехватив панический взгляд пленника, нарочно чуть посторонился, чтобы тот получше рассмотрел происходящее. Словно зачарованный, командир КПП, наконец, кивнул. — Ай, молодец! — похвалил его говоривший. — Но нужно сказать «да», а то не считается. — Да, — сипло выдавил лейтенант, потому что перед глазами всё ещё стояли бездыханные и окровавленные тела его бойцов, но тут он вдруг словно очнулся и отчаянно закивал: — Да, хочу! Хочу жить! — Ну-ну-ну, спокойнее, — собеседник плавно, будто ртуть, перетек влево, туда, где лежал блок связи Калеба. — Всё просто. Ты сейчас свяжешься со своими старшими. Скажешь, что на ваш КПП было совершено нападение, которое ты и твои парни героически отбили. В нападении участвовали машины и люди в униформе СБ, поэтому ты объявил «стоп колеса», — он снова перетек в сторону, заставляя Калеба лихорадочно следить взглядом. — Потом, дружок, тебя ждет пара вопросов под фармой. И если я узнаю, что старшим ты сказал не то — одну твою ногу привяжем вот к этому блоку, а вторую — к фаркопу машины. Интересно, что раньше порвётся — ты или трос? — камуфлированный засмеялся, придвигая к пленнику аппаратуру связи. Трясущимися руками лейтенант нажал кнопку вызова, дождался ответа и доложил обстановку в точности, как того от него требовал убедительный захватчик. Даже голос не дрожал почти, звучал уверенно. Нервозно, конечно, но ситуация извиняла и подозрительным это уж точно не было. Попытки вопросов от коллег удалось оборвать, потребовав себе пять минут, чтобы навести порядок среди личного состава. — Талант! — похвалил камуфлированный, отобрал у пленника блок связи и выпрямился. В этот момент откуда-то со стороны вышла темноволосая кудрявая девушка. Она едва брела, и взгляд почему-то был остановившийся, незрячий, а губы бледные чуть не до синевы. — Эсмеральда, ты чего такая мрачная? — настороженно спросил камуфлированный. — Там… маму… убили… — от этих слов, сказанных тихо, почти безэмоционально, обоих мужиков словно приморозило. Они ничего не сказали, даже не дёрнулись, но у Калеба внутри всё сжалось и болезненно оцепенело. — Мы ее переоденем, — сказала кудрявая, направляясь к машинам. Камуфлированный сразу утратил свою суетливость, посмотрел в глаза напарнику-громиле, коротко бросил: — Живых не оставляем. Когда эти слова упали в раскаленный воздух, лейтенант ощутил, как кровь отхлынула от головы. Во рту стало сухо, в ушах зашумело… а камуфлированный вытащил пистолет и начал накручивать глушитель. * * * Стартер БТРа защёлкал в третий раз, и, наконец, двигатель завелся — зарычал утробно и глухо. Это хорошо, что у Терезы получилось… хорошо. И из компункта уже не слышны искаженные глушителем и амбразурой пистолетные выстрелы — Роджер добил сдавшихся. Грузовик вот загрузили уже. Это тоже хорошо — патронов много не бывает… Дровосек опять-таки успел нацепить свою броню — и это хорошо. Банни старался дышать ровно и не срываться. ХОРОШО? ХОРОШО, БЛЯ? Впереди под легким навесом рядом со шлагбаумом Покахонтас, Эсмеральда и Сара переодевали Маму. Маму!!! И всё было плохо! ВСЕ!!! Банни запрокинул голову к небу. Обжигающее солнце резануло по глазам, ослепляя. Мама! Ну вот зачем — зачем?! — ты полезла в первую машину? Да, на вид ты самая безобидная, но ведь не только ж на вид! Сражаться есть другие! Поэтому — зачем? Ты ведь нужна! Ты очень нужна! Всем нужна! Чтобы быть рядом, чтобы жили остальные. Как без тебя? Банни скрипнул зубами и скосил глаза на лейтенанта, сжавшегося у бетонного блока. Мышцы словно пробило разрядом — встряхнуло, скрутило… Так просто: один удар — и это напряжение уйдет. Станет легче. Точно станет! А потом еще два-три, и это существо сдохнет. А еще можно бить не в полную силу. Можно сдерживать удары, чтоб подох не сразу. Чтоб хватило на подольше… Чтоб прочувствовал! Пленник съёжился под тяжелым взглядом, побледнел, а Банни снова стал смотреть в пустоту перед собой. Рано убивать эту слизь, рано… Там, впереди, рядом с Мамой лежал, вытянувшись во весь свой немаленький рост, Тарзан. Его быстро переодели, с ним проще… а Маму… Банни едва сдержал рвущийся с губ вопль отчаяния. Видеть! Такой! Маму! Белой, безвольной, с изменившимися чертами. Вот эти руки, которые гладили по голове, когда было совсем плохо. Эти пальцы, которые зарывались в волосы на затылке и щекотали. Ласковые прикосновения. Никто и никогда не прикоснется к тебе так, как Мама! А теперь… теперь… ее крутят, осторожно, бережно, но… будто что-то неодушевленное… А ведь это… это же Мама!!! Как она может быть неодушевленной! Она должна открыть глаза. Улыбнуться и подняться на ноги, а не лежать вот так, когда ее вертят по-всякому, снимая одно и надевая другое. Как на манекен. На Маму! Снова захотелось размазать корпа, но Банни до судороги сжал кулаки. В этот момент вышел из здания КПП Роджер и махнул, мол, давай сюда. Усилием воли взяв себя в руки, Банни легонько пнул пленного. Тот вздрогнул всем телом и торопливо поднялся. Роджер направился к навесу, Банни догнал его, а семенящего рядом лейтёху пинком отправил в ноги Маме, которую девчонки уже принарядили и уложили, сунув под голову свернутую рубашку. Корп скорчился на земле. Потихоньку подошли остальные, встали полукругом сзади. Говорить не хотелось. Хотелось орать. Бессмысленно орать, запрокинув голову в безоблачное выцветшее небо. Роджер сделал шаг вперёд и высыпал в ноги Маме стопку шевронов, срезанных с формы казненных корпов. Последний дар. — До встречи, Мама, — Родж судорожно выдохнул. — Скоро увидимся. Жди нас дома. Зажги свет и открой нам двери. Стой на пороге. Мы очень соскучимся. Но мы придём. Все. До встречи, Тарзан. Помоги там Маме. Она будет грустить. Но ты напомни — нас не придется ждать долго. Он развернулся к остальным. Кролики стояли молча, хотя сдерживались из последних сил. Банни показалось, даже Покахонтас готова заплакать, а уж она-то никогда не была замечена в таких глупостях. — Мы с ними скоро увидимся, — Роджер обвел взглядом банду. — Главное — успеть найти наш Белый Домик. Пока получится, идём без стрельбы. Но после первого выстрела… никого не жалеем. По машинам. Банни подхватил за шкирку трясущегося у ног Мамы корпа и с наслаждением отвесил ему пинка, направляя в сторону пикапа. Скоро увидимся, Мама. Долго ждать не придется. * * * Если механизм длительное время работает вхолостую, он разлаживается. Если система не используется по назначению, она начинает сбоить. Если припериметровый сектор привыкает жить, как внутренний… Когда на периметре началась стрельба, а следом поступил доклад с КПП «Надежный замок», началась сумятица, которая усугубилась еще и потому, что означенный КПП на запросы больше не отвечал, несмотря на уже стихшую стрельбу. Как и полагается по закону подлости, беспилотников в этот момент в небе было в два раза меньше необходимого, и ни один не висел достаточно близко к месту происшествия. С отделом, в ведении которого находились высотные, еще надо было связаться. А время шло. И начальство дергало, требуя доложить ситуацию немедленно. Когда же, наконец, удалось наладить видеотрансляцию, то единственное, что увидели на пульте быстрого реагирования — пустой КПП без единого человека снаружи. Попытки связаться остались безуспешными. Ну и все патрули, как назло, тоже были далеко. Подняли ГБР, однако общая расслабленность подвела и здесь — группе «быстрого» реагирования, только чтобы собраться, потребовалось почти десять минут. Как это ни забавно, определенность появилась из-за общего указания всем подразделениям «повысить бдительность». Указания, отданного в самом начале заварухи на чистых рефлексах, в результате которого дорожный патруль обратил внимание на небольшую колонну машин с БТР впереди и просигналил остановиться… * * * До центра двести десятого припериметрового сектора добрались без приключений. Энни, которая всю дорогу напрягалась, заметно расслабилась, а Элли, наоборот, едва могла скрыть жгучее разочарование. Это опасное путешествие оказалось таким… обыкновенным. Начать с того, что с ребятами они встретились, как договаривались, возле автобусной остановки. Тревис снисходительно сказал, что если кто-то боится, тому лучше остаться дома. Элли пожала плечами и кивнула Дику с Инки: — Вы боитесь? Парни, изумленные такой дерзостью, переглянулись. — Мы тоже не боимся, — спокойно заключила девочка. — Ну, так че? Едем или выпендриваемся?