— А ты бинокль-то взяла? — развязно поинтересовался Дик. — Я-то взяла, — она расстегнула рюкзачок, показывая лежащий в нем девайс. — А вы-то при деньгах вообще? — Ша, — угомонил их Тревис. — Все всё взяли. Не кипишуем. Просто, гляжу, сестра у тебя напрягается. Энни, на которую кивнул вожак их маленького отряда, посмотрела на него с прищуром: — Я не напрягаюсь. Просто у меня взгляд тяжелый. — Вон оно что, — хмыкнул Тревис и приобнял ее сестру за плечи. — Ладно, красотки, погнали. Приключения ждут. Но в целом никаких приключений не получилось. Они просто сели в своем секторе на автобус, который доехал до закрытых районов. Там пришлось пройти по узкой дорожке между двух высоченных заборов, после чего вся компания оказалась на унылом пустыре с указателем: «Внимание! Секторальная граница!» Перейдя пустырь, вышли на остановку, сели на другой автобус и опять поехали. Платил за все поездки, конечно, Тревис, чтобы девчонки не засветили свои ИД-браслеты. Ну, а в самом секторе вышли из автобуса и до развлекалки отправились пешком — интересно же погулять по припериметрию! Вот только опять всё было обыкновенно и привычно: типовые дома, знакомые сетевые магазины и кафешки, голографические тумбы, примелькавшаяся реклама, тротуары… Скукота. Элли даже пожалела, что согласилась ехать в такую даль. Правда, в своем секторе в четырнадцать плюс не пройти. Она покосилась на ребят. Тревис вразвалочку шагал рядом и курил электронную сигарету. Инки и Дик шли позади, пили пиво, о чем-то перешептываясь. Дик подвалил было к Энни, предложил ей выпить, но та смерила парня своим фирменным угрюмым взглядом и сказала: — В незнакомых местах с малознакомыми людьми не пью. Тот хмыкнул и отстал, зато Инки дружелюбно спросил: — Может, газировки хочешь? Энни посмотрела на него чуть более благосклонно, чем на приятеля, и ответила: — Спасибо. Но лучше мороженого. Парень кивнул и указал подбородком вперёд, где светилась реклама кафе самообслуживания: — Вон, впереди как раз. И они неторопливо двинулись дальше, посматривая по сторонам и не встречая ничегошеньки интересного или заслуживающего внимания. * * * В этом кафе, как и во всех подобных заведениях сети, пахло ванилью, шоколадом и клубничным сиропом. Элли закончила комбинировать на интерактивной панели свой десерт: огромный вафельный стаканчик, наполненный банановым пломбиром, шоколадным муссом, взбитыми сливками и зефиром. Ее заказ обещал быть размером с ведро. Энни поступила скромнее, здраво оценивая свои силы, — взяла стандартный ванильный рожок с вишневым сиропом. Она как раз забирала его из автомата выдачи, когда по улице неспешно проехала машина дорожного патруля и, скрывшись из поля зрения, кому-то просигналила. В кафе, точнее, в обычной автоматизированной забегаловке, в этот момент никого не было, кроме, собственно, Тревиса и Ко. То есть только Тревиса и не было — он, пока девочки выбирали себе лакомство, свалил в туалет. Энни покрутила рожок в руках, любуясь тем, как густой бордовый сироп стекает по сливочным шарикам, и, наконец, поднесла мороженое ко рту. В этот самый миг, когда ее язык коснулся холодного сладкого лакомства, с улицы послышался дробный оглушительный треск. Девочка отвела руку с вафельным рожком в сторону и хотела спросить, что такое там происходит, но оглохла от вопля сестры: — ЛОЖИСЬ!!! Крик был таким внезапным и громким, что Энни, не рассуждая, ничком бросилась на пол. Падение показалось медленным-медленным. Она успела подумать, что испачкает футболку, хотела задрать руку с мороженым — ведь только купила! — но треск, несущийся с улицы, стал оглушительным, мощным и слитным. Уже не получалось различить в нем отдельные звуки… Витрину накрыла тень проносящейся мимо машины, затем вторая. Энни хотела поднять голову, выглянуть, однако сестра вдавила ее в пол. А треск все не затихал. Потом что-то коротко взвизгнуло, чиркнуло над головой. Под потолком с дребезгом разлетелся на осколки плафон, выполненный в виде шарика мороженого. Рядом заорал Дик, а еще через секунду внутрь кафе с грохотом обрушилось стекло витрины. Стало тихо. То есть Энни показалось, что тихо. Она медленно подняла голову, чувствуя, как со спины и волос сыплются мелкие осколки пластика. Автомат выдачи за спиной погас, в интерактивном экране красовалась дырка. Внутри аппарата что-то дымилось. Полоса круглых отверстий прочертила рекламную стену, которая больше не транслировала голограммы. Стоящие возле окна столики и стулья опрокинулись. С улицы задувал теплый ветер, а еще… рядом орали. Это к Энни, оглушенной случившимся, наконец-то вернулась способность слышать. Девочка испуганно обернулась и увидела распростершегося на полу, вопящего Дика, в бедре которого наливалась алым круглая дырка, почти такая же, как в экране автомата выдачи. Кровь била из раны пульсирующими фонтанчиками, напитывая штанину джинсов. Дик орал, колотя кулаками пол. Рядом ошарашенно выпрямлялся стоящий на коленях Инки. Его левую щеку пересекала глубокая царапина, оставленная, по всей видимости, осколком отлетевшего пластика. Выбежал из уборной Тревис. Целый и невредимый, но бледный до синевы. — Э-э-это ч-ч-что б-б-было? — заикаясь, спросил Инки, но тут почувствовал, как по лицу течет кровь, коснулся щеки и позеленел. — Я ранен?! — Поцарапался, — сказала Энни, переводя взгляд на орущего Дика, а потом на сестру, которая уже вскочила и осторожно выглядывала на улицу, вжавшись в стену возле пустого оконного проема. — По нам что? Стреляли?! — тоненьким дрожащим голосом спросил Тревис. С улицы теплый ветер принес крики, запах гари и звуки удаляющейся, но уже не такой плотной стрельбы. Энни, наконец, пришла в движение. — Дай мне ремень! — рявкнула она Тревису. — Снимай ремень, говорю! Она протянула руку, однако парень стоял столбом, потрясенно смотрел на вопящего Дика и ни на что не реагировал. Удивительно, но настойчивую просьбу услышал Инки. Он принялся истерично дергать ремень своих шортов, не замечая, что пачкает одежду в крови. А Дик все орал и орал. — Да заткнись ты! — рявкнула Энни. — Чего вопишь, будто тебе ногу оторвало? — Бо-о-ольно-о-о! — заходился тот. — Будешь орать, кровью изойдешь, — со знанием дела сказала она, забирая, наконец, ремень из трясущихся рук Инки. — Приподнимись! Дик попробовал привстать на четвереньки, но взвыл и снова засучил руками. — А-а-а! — по лицу градом ползли слёзы. Энни выругалась. — Помоги! Что ты стоишь?! — она обращалась к Инки, потому что он, хотя и смотрел завороженно на пулевое отверстие в ноге товарища, все-таки соображал. В отличие от Тревиса, который по-прежнему бессмысленно хлопал глазами. Вдвоем Энни и Инки кое-как приподняли всхлипывающего Дика, просунули под простреленной ногой ремень выше раны и затянули. Пострадавший зашелся новыми воплями, впрочем, Энни не обратила на них внимания, вытащила у парня из кармана комм и включила таймер, оставив его на главном экране. — Помоги ему подняться, — сказала Энни Инки. — И салфетки возьми. На стойке есть. Приложи себе к лицу. Тот подчинился без возражений. Белый от ужаса и боли Дик, всхлипывая и вскрикивая, с помощью товарища все-таки принял вертикальное положение и похромал к стойке, заливаясь слезами. Тревис продолжал стоять, испуганно таращась по сторонам. Аутист какой-то. — Энни, — тем временем окликнула ее от окна сестра, — ты знаешь, что делать, если у человека дырка в плече? Она осторожно подняла гнущееся во все стороны, покрытое сетью трещин полотно витрины. Крошево стеклопластика осыпалось на пол, захрустело под ногами. Энни шагнула к сестре и посмотрела на пол, где среди осколков лежал без сознания пожилой мужчина в клетчатой рубахе и шортах. Его, видимо, отбросило выстрелом на ослабленную уже витрину, вместе с которой он опрокинулся в помещение кафе. Ноги в сланцах торчали теперь из опустевшего проема подошвами на улицу. Под ключицей у пострадавшего расплывалось темно-багровое пятно. — Надо уложить ровно и зажать рану, — протараторила Энни. — Тревис! Тот наконец-то отмер. Повел шальными глазами. — Принеси из уборной полотенца! — Я… — парень попятился. — Полотенца принеси! — заорала Энни, зажимая рану на плече у мужчины. — Идиот! — выругалась ее сестра и метнулась к туалету. Через несколько секунд она вернулась с пачкой бумажных полотенец. Энни забрала их окровавленными руками и всю стопку вжала в рану. — Нужно вызвать скорую! — визгливо выкрикнул Тревис. — Вы что? Врачи, что ли? Они же все умрут! Инки потянул из кармана комм, потыкал в экран дрожащими пальцами и сообщил еще более дрожащим голосом: — Сеть перегружена… вызов не проходит. Элли снова высунулась на улицу. — Там машина дорожного патруля, — сказала она. — В ней наверняка есть рация, я… — Даже не думай! — прошипела с пола Энни. — А если они вернутся? Папа говорил, в экстремальных ситуациях надо найти укрытие… — …и ждать, когда все раненые передохнут, — закончила сестра, после чего бросила через плечо. — Пока сидите здесь. Никто там не возвращается, сами прислушайтесь. Сказав так, она решительно вышла на улицу. Стрельба действительно стала куда реже и отдалилась в глубину сектора. — Инки! — Энни поняла, что ждать помощи от Тревиса — все равно, что рассчитывать на благоразумие Элли. — Помоги же мне! Паренек отмер, прислонил раненого друга к стойке и подбежал к девочке. Вместе они подхватили старика под мышки, втянули внутрь кафе, раскидали ногами осколки стекла, усадили, прислонив к стене. — Помощь скоро приедет, — убежденно сказала Энни и посмотрела на своего единственного помощника. — Подержи его рану, крепко! Инки позеленел, однако кивнул и надавил ладонями на напитавшиеся багровые салфетки. Раненый застонал. Из стопки бумаги засочилась кровь, похожая на вишневый сироп, который Энни всего-то пару минут назад выбрала себе для мороженого.