– Она наложила заклятие на зал, – сквозь зубы процедил Алексас, разгадавший истину раньше всех. – Артефакты здесь теряют силу. Любые. Отчаяние удавкой захлестнуло горло, перехватило дыхание, паникой разлилось в крови. Глупо, самонадеянно, неосмотрительно… – Как я и думала, – сказала Зельда, когда никто внизу так и не шелохнулся. – Андукар? Мгновением позже Ташу уже схватили за плечи, сгребли в охапку, заставив вскрикнуть. Найдж тут же обернулся, выкрикнул заклинание, но державший Ташу эйрдаль мотнул головой – и колдовская энергия обогнула его, белым пламенем ударив по зеркальной стене. Та треснула с отвратительным звуком разбившихся надежд, и трещина паутиной поползла по стеклу в стороны, вверх, к потолку. Зельда вскинула руки – и Найдж с Алексасом рухнули на пол. Наверное, по той же причине, что и Таша, которая до этого момента отчаянно рвалась из цепкой хватки Андукара, а после – вдруг обнаружила, что из ног и рук будто исчезли все кости. – Покиньте зал, дети мои, – сказала Зельда под надрывный треск зеркального купола, когда Таша обмякла в руках эйрдаля, словно мешок с песком. – Это ненадолго. Кто-то кинулся к выходу. Кто-то просто исчез, растворившись в полутьме. К моменту, когда паутина сомкнулась в высшей точке зала и первые зазубренные осколки вырвались из зеркального полотна, падая вниз, кроме Андукара и Зельды в зале остались только Таша и её спутники. Как и желала повелительница нечисти. Судорожный напев Найджа, выдохнувшего слова какого-то заклятия, огласил зал одновременно с тем, как растворились иллюзии костюмов, явив их настоящие облачения. Одновременно с тем, как осколки застыли в нескольких манах над каменным полом – нацеленные прямо в лица Алексаса и колдуна, беспомощно распростёртых на звёздном камне. – Нет, мальчик. Тебе не уничтожить их. Только сдержать… пока у тебя хватит сил. – Зельда облокотилась грудью на перила. – Глупые дети. Конечно же, Андукар всё мне рассказал… про этот ваш, с позволения сказать, план. Мы придумали его вместе. На что вы только рассчитывали, не могу понять? …а действительно, на что? Путь к бегству им отрезали. Раз у Зельды есть Таша с Бэрри, Найджа и Алексаса держать в заложниках нет никакого смысла. И сейчас казалось абсурдным даже представить, что Лиар или Арон вдруг появятся из ниоткуда за спиной у сестры. Да и не на Ташу нацелены зеркальные лезвия… – Конечно, как у всяких порядочных шпионов, у вас должен быть запасной план. Свой план, – казалось, Зельда рассуждает о сюжете интересной книги. – Любопытно будет узнать, в чём он заключается… Пока посмотрим, как вы справитесь с этой маленькой неприятностью. Игра. Она играет с ними – как и её братец, другой Палач. Потому и устроила всё это на маскараде: не раньше, не позже. Иначе что постановка, что развязка вышли бы не такими эффектными… В конечном счёте Андукар всё же поставил спектакль. Только вот актёров на главные роли выбрал других. Осколков были уже десятки. Они нетерпеливо дрожали в воздухе, рвались к колдунам на полу, точно направляемые невидимыми руками. Каждая секунда рождала новую зеркальную каплю, сверкающую, смертельно опасную. Стеклянный дождь с неумолимой медлительностью полз вниз, но Таша не могла даже кричать: только смотреть на Алексаса, лежавшего с закрытыми глазами, на мертвенно-бледного Найджа, не мигая глядевшего вверх. – Нет, в сторону от вас тебе их тоже не направить. Не надейся. Впрочем, дам тебе послабление за усердие. – На лице Зельды не было и тени усилий, только улыбка. Она не убивала, она развлекалась. – Ты можешь изменить направление падения. Немного. Выбрать одну цель – вместо двух. Смысл слов ускользнул от Таши. Она хотела умолять, но губы отказывались размыкаться. Немой крик до боли напрягал живот, драл горло – лишь для того, чтобы так и не вырваться наружу. Осколки продвинулись вперёд – одновременно с тем, как из носа колдуна хлынула кровь. – Передай Алексасу, чтобы не лез на рожон. – Едва слышный голос Найджа даже сейчас ободрял. В нём были тепло, свет, жизнь: то, чем колдун щедро делился с ней с первой же их встречи. – И попрощайся за меня со всеми, ладно? Думаю, ты всё равно их увидишь. Чем бы всё ни закончилось. …нет. Нет. Он не может сдаться. Не может остаться здесь. Таша попыталась дёрнуться, попыталась заорать – тщетно: чары лишили её всего, оставив только возможность наблюдать. Зеркальные лезвия дрожали уже так низко, что если б Найдж поднял руку, то смог бы их коснуться. – Жаль, что Герланд узнает про Бэрри то же, что знаю я. – Залитые кровью губы улыбнулись ей в последний раз – и Таша безнадёжно поздно заметила, что все осколки теперь направлены в одну сторону. – Живи, Тариша Бьорк. …одну цель вместо двух… Стеклянные ножи нельзя было уничтожить. Нельзя было удержать. Нельзя было переписать концовку Зельдиного спектакля, отменив трагический исход. А вот добавить к нему предательство или трагическое самопожертвование – вполне. Найдженэйл, колдун-заговорщик, закрыл глаза, и зеркальный дождь, устремлённый точно в него, хлынул вниз. Ташиного вопля так никто и не услышал. Потом были целёхонькие зеркальные стены, безвольный Алексас, которого уволок куда-то подоспевший Картер, лицо Андукара и короткое «уберите грязь». Бессвязные отрывки, отказывающиеся складываться в цельную картинку. Таша всё кричала, и глаза её были широко открыты, пока из горевшего горла рвался отчаянный хрип, разбиваясь о зашитые магией губы. Потом Зельда сказала что-то про комнату, про охоту, про то, что можно вернуться к танцам… И всё пропало. Первым, что она увидела, когда очнулась, были зелёные ведьмовские глаза. – Проснулась наконец. – Зельда, сменившая пажеский костюмчик на травяного цвета платье простого покроя, сидела на краю кровати. – Я уже думала, пропустишь самое интересное. – Где Алексас? Ташу вернули в отведённые им покои – вместо темницы. Даже странно. Голос хрипел; сорванные связки горели огнём – слишком убедительно для сна, которым сейчас казалось произошедшее на маскараде. Или не казалось?.. Лиар же умеет творить сны, почему бы Зельде тоже не… – О, твоего друга тоже пришлось разбудить. Чтобы он не пропустил важнейшее событие в своей жизни. – В глазах Зельды блестел весёлый огонёк. Сумасшедший огонёк. – Ты тоже наверняка не откажешься поприсутствовать. – Что… Горло подвело, вынудив Ташу согнуться в приступе судорожного кашля. Невероятно, но она просто лежала в кровати, не связанная, не прикованная. И то верно: зачем амадэю связывать её? Таша не сомневалась: попытайся она бежать – и рухнет без сознания, едва сделав первый шаг или попытавшись перекинуться. – На что всё-таки вы надеялись? На твой занятный кулон и побрякушки твоих дружков? Но я предвидела, что вам оставят возможность сбежать. Потому и устроила ловушку в зеркальном зале. Отнять ваши цацки даже я не смогла, даже во сне… но разрушить чары, что в них вплели, – вполне. Теперь это просто янтарь, ничего больше. – Зельда улыбнулась: будто расслышала глухой звук, с которым Ташино сердце рухнуло в пропасть, разверзнувшуюся где-то под рёбрами. А может, различила в серебристых глазах тень той бездны, что чернела в её душе. – И каков же запасной план?.. Хотя нет, молчи. Интереснее будет узнать об этом от альва, когда я сообщу ему, что за дивная пташка попалась в мои сети… помимо его дочери, конечно. Как раз хотела сообщить ему эту прекрасную новость, если он вздумает артачиться. – Я поэтому… ещё жива? – Разве не на это ты рассчитывала, когда открывалась Андукару? – Протянув руку, Зельда убрала крашеные кудри с девичьего лица. – Наследница Бьорков. Козырь Венца. Та, кто хвалится, что за её спиной стоят два амадэя разом. – И ты поверила мне? – Девушка заставила себя рассмеяться. – Если Герланд рассказал мне об амадэях, это не значит, что… – Ты была в Клаусхебере с Ароном. Летом. Как его приёмная дочь. Кэйрмиль рассказала мне. На тебе следы чар, отдающих поразительно знакомым почерком. К тому же есть ещё кое-что… но у нас ещё будет время поговорить. – Зельда поднялась на ноги. – После охоты. – Охота была два дня назад, – прохрипела Таша. Или не было и просто её истерзанная память снова шалит?.. – Я долго думала, что определить для твоего дружка в качестве казни, раз уж он пережил крушение зеркального зала. Решила, что охота подойдёт к случаю. Надо же возместить обитателям замка то, что маскарад прошёл с осложнениями. – Нет, – прошептала Таша. – Да. – Зельда даже не взглянула в ту сторону, но дверь в комнату открылась. – Вставай. И советую пойти своими ногами. Не думаю, что тебе понравится пересчитывать головой ступеньки: их там много, как ты могла убедиться. Когда Таша, спотыкаясь, следом за Зельдой вышла на лесную опушку, охотники уже ждали. Их собралось немного, но для одной жертвы – достаточно. Несколько колдунов во главе с Картером, облокотившимся на обледенелый еловый ствол. Несколько эйрдалей – во главе с Андукаром. Алексас стоял у начала тропы, уводившей в лес, недалеко от места, где не так давно они с Ташей валяли друг дружку в снегу. Руки скованы за спиной, из одежды только штаны и рубашка – выдать куртку ему не удосужились. Таше тоже, но сейчас ей было плевать на холод. Белый снег искрился, словно отражая зимние звёзды, но, когда Алексас увидел Ташу, глаза его сверкнули будто бы ярче звёзд. – Алексас! – Девушка рванула к нему, когда чьи-то руки бесцеремонно перехватили её за талию. – Алекс… – Молчать. – Подчинившись одному короткому слову Зельды, Ташины челюсти сжались до боли в висках, пока Андукар железной хваткой прижал пленницу к себе. – Буду кратка. Алексас Сэмпер, я обвиняю тебя в пренебрежении законами гостеприимства и плетении заговора против хозяев дома, давшего тебе пищу и кров. Ты будешь казнён через Охоту. Таков приговор мой, Кейзелиды Меридон Эйрэн, Возлюбленной Богиней, законной владычицы людских земель, за содеянное тобой зло и лиходейские помыслы. Ибо я есть карающий меч. Ибо моими руками вершится высший суд. Алексас слушал спокойно. Он не дрожал, когда Ташу колотило – не только от мороза. Тонкий и прямой, как смычок, он вглядывался в лицо Зельды, и его мерное дыхание светлым маревом уносилось к звёздам вечной ночи. – Тебе дадут фору. От тебя потребуется лишь бежать. Чем быстрее побежишь, тем больше времени выиграешь до смерти. – Тон Зельды сделался почти доброжелательным. – Противомагические наручники спадут сами, когда окажешься достаточно далеко. Так будет интереснее. – Ведьма помолчала. – Ах да. Ты имеешь право на последнее желание. Любой безобидный каприз, который я позволю. – Любой? – спросил Алексас, глядя ей в глаза без тени страха. – Который я позволю, – повторила Зельда. – Отпустите Ташу. – Ты считаешь это безобидным капризом? – Ненадолго. Я хочу попрощаться. Послышались скабрезные шепотки. Смешки. Губы Зельды скривила улыбка – и, мельком оглянувшись, она кивнула Андукару. Эйрдаль разжал руки, позволив Таше упасть на снег. Она подняла голову. Оглядела эйрдалей, колдунов, оборотней и амадэя: лихорадочно пытаясь придумать хоть что-то, чем могла бы навредить этой компании – даже в звериной личине. Посмотрела в спокойное лицо Алексаса. Он не боялся – он ждал. Ждал последних в его жизни слов. От неё. …последние. Слово, в котором – пронизывающий ветер, могильный холод, надгробные камни и крик отчаяния. Но ведь с тех пор, как закончилась жизнь, в которой она была Таришей Альмон Фаргори, Алексас всегда был рядом, и даже сейчас из души отказывалась уходить уверенность, что всегда будет… Таша встала. Отряхнув ладони от колючего снега, сделала шаг вперёд. Ночь, лес, нечисть отступили перед воспоминаниями, в которых не было ничего колдовского, ничего пугающего. Алексас, щекочущий ей пятки, пока она не хочет просыпаться. Алексас, обнимающий её, пока она плачет. Алексас, протягивающий ей руку, Алексас, идущий по лунной лестнице, Алексас со снежком в руке, Алексас, Алексас… …именно в этот миг – чёрный, страшный, безнадёжный миг – Таша поняла и признала то, что могла понять и признать уже давно. То, что заставило её сделать следующий шаг – и побежать к нему. Привстав на цыпочки, посмотреть в глаза, выцветшие в звёздном сумраке, казавшиеся серыми больше, чем синими. Обвить руками его шею.