– А я проиграю. В очередной раз. Только и всего. – Арон говорил так просто, что боли в голосе почти не было слышно. – Я отыграл у тебя несколько месяцев счастливой жизни. С ней. Для неё. Это всё, на что я имею право. Лиар смотрел на него. Язычки магического пламени, плясавшие в воздухе за спинами Мастеров, играли бликами в его глазах, смягчали их выражение, пугавшее непривычным отсутствием издевки и яда. – В Штольнях вас ждёт только тьма. И смерть, – произнёс тёмный амадэй спустя бесконечность вязкой подгорной тишины. – Таша в другом месте. – Магия крови не врёт. – К твоему сведению, точка на карте с равным успехом может означать нечто как под горой, так и в горах. – Странница… – Мне кажется, ты мог бы своим умом дойти до мысли, что обнаружить Зельду непросто. Но, не увидев ничего ни под небом, ни под землёй, вы выбрали путь через Штольни. Из чувства противоречия, как я понимаю? Раз я сказал, что Таши в Штольнях нет, послушай меня и сделай наоборот? – Палач отвернулся. – Воля ваша. Можете залезть поглубже и проверить, что вы там отыщете… исключительно для собственного удовольствия. – Лиар… Тёмный амадэй оглянулся через плечо. Лицо его было удивлённым: он давно не слышал из уст брата своего имени, сказанного так мягко. – Ты сбросишь маску, когда Таша окажется там, где ты хочешь? Арон говорил так тихо, что голос почти соскальзывал в шелест. – Я подумаю, – помолчав, ответил Палач. – Забавно будет, если она окажется в моих руках, так ничего и поняв, верно? – Это будет милосердно. И лучше для тебя. Если в тебе осталась хоть капля добра… а я знаю, что она осталась… сжалься над ней. Оставь её в неведении. – Так ты на это рассчитывал? – Лиар прикрыл глаза. Сложил руки на груди: крест-накрест, словно покойник. – Я подумаю. Обещаю. Девочка упала прямо на руки Мечнице, уберегшей тело Лив от удара затылком об камень. Волшебники следили, как коллега укладывает спящего ребёнка под бок к дракону; кончик хвоста Кеса мерно ходил туда-сюда, шкрябая о камень, точно стрелка метронома. – Ему нельзя доверять, – настойчиво произнёс Заклинатель, упредив повисший в воздухе вопрос. – Но шанс, что Зельдино обиталище под землёй, и правда пятьдесят на пятьдесят, – протянул Иллюзионист. – И я не уверен, что стратегия «действовать наперекор врагу» не является ошибочной. Странница глядела на Арона: тот стоял, сплетя пальцы опущенных рук, уставившись в темноту. Почувствовав взгляд волшебницы, поднял голову и посмотрел на неё – долго, неотрывно, точно пересчитывая веснушки, складывавшие звёздный орнамент на девичьем лице. – Я не знаю, чего он добивается, – просто сказал Зрящий. – Не знаю, чего он хочет. Чтобы мы дошли или чтобы не дошли… не могу сказать. – Он провёл пальцами по волосам, от лба до затылка, точно это могло вымыть из головы посеянные братом сомнения. – Но дойти и посмотреть своими глазами займёт не так много времени. Уже нет. И лишь по прибытии мы будем знать, правы ли мы. * * * Когда бледный Алексас открыл глаза, Таша сидела рядом, наблюдая, как медленно вздымаются его ресницы. Просто потому, что какое-то время назад он заворочался во сне, – и, не понимая, хуже её рыцарю или нет, Таша некоторое время следила за ним, пытаясь сделать выводы. – Я уже думала, тебя придётся будить поцелуем, – сказала она, потянувшись за лекарствами, ждавшими на тумбочке. – Хотя это помогает только в сказках, а нашу жизнь в последнее время сказкой не назовёшь. – Не скажи, – слабым голосом молвил Алексас, садясь на постели, наблюдая, как девушка наполняет ложку вязким зелёным зельем, чуть мерцающим на свету. – Сказки не во всём врут. И основаны, за редким исключением, на были. – Да ну? – У магов есть ритуал… – Алексас послушно проглотил снадобье, отправленное ему в рот, и Таше вдруг вспомнилось, как когда-то очень, очень давно она поила целебным отваром Джеми в избушке на Белой Топи. – Если наложить одно непростое заклятие на человека и на клинок, а потом пронзить этим клинком его сердце, человек умрёт, но не неотвратимо. Его сердце замрёт. Его дыхание остановится. Состояние, очень похожее на смерть – и на сон одновременно. А пробудить его ото сна можно, лишь держа в руках тот самый клинок и, произнеся нужное слово, поделившись с ним собственным дыханием… что, как ты понимаешь, удобнее всего делать, касаясь губами губ. За возвращение из-за грани, правда, последует стандартная плата, но всё лучше, чем не вернуться. – Как романтично. – Таша уже отмеряла второе лекарство, жидкое и синее, с фиолетовыми разводами в глубине. – Смотрю, многим магам было решительно нечем заняться, кроме как изобретать странные ритуалы. – Ничего странного. В конечном счёте это заклятие спасло многие жизни. Незаменимо, если требуется обезопасить кого-то, инсценировав его смерть. – С не меньшим послушанием проглотив второе зелье, Алексас поморщился и, кашлянув, слегка передёрнулся от горечи. – В самых странных ритуалах всегда есть смысл. Фальшивая смерть. Двоедушие. Обмен телами. Ритуал параллельных жизней. – У вас и такое есть? – Связывает двух живых существ нерушимой связью. Уколется один – кровь у обоих. Умрёт один – погибнет другой. Боль, причинённую одному, ощущают оба. Разорвать связь может только маг, проводивший ритуал. В своё время многие маги крови связывали свои жизни с представителями знатных семей. Используя их в качестве заложников, творили кучу весёлых вещей. – Весёлых для магов крови, разумеется. – Само собой. – Алексас сел поудобнее. То ли лекарства так быстро помогли, то ли долгий сон не прошёл бесследно, но в синие глаза стремительно возвращался живой блеск. – Что я пропустил? Таша аккуратно отложила ложку на тумбочку. Выровняла пузырьки относительно неё, возясь с этим так долго, будто от этого зависела их судьба. Затем всё же поведала о том, что случилось, пока Алексас спал. «И что собираешься делать?» – достав из кармана чётки, уже без слов спросил юноша, когда она закончила. «Не знаю. – Таша смотрела в окно, чувствуя, как греет кожу янтарная подвеска. – Просто прихватить Киру с собой, когда будем возвращаться в Венец, мы вряд ли сможем. Но просто уйти, оставив её здесь, не смогу уже я. И не только её». …она могла сколько угодно надеяться на обратное. Могла сколько угодно желать обратного. Но она понимала: когда король придёт сюда, то не пощадит никого. Проще уничтожить замок со всеми его обитателями, чем вступать в честный бой. Проще атаковать массовыми заклятиями, чем разбираться с каждой нечистью по отдельности. «Отнесись к этому проще, – произнёс Алексас после недолгой паузы. – Если ты захочешь выкрасть её и нас раскроют – убьют не только Киру, но и нас. Венец присоединится к Рассвету. Король так ничего и не узнает о грозящей Аллиграну угрозе. Избежать всего этого очень просто: всего-навсего не вступаться». «И знать, что из-за меня погиб ребёнок?» «А в противном случае погибнут Норманы. И не только они». «Должен быть выход. – Таша едва заметно покачивалась взад-вперёд на кровати, баюкая себя, словно это могло изгнать нервную дрожь из пальцев. – Должна быть возможность спасти всех». «Ты не можешь спасти всех. Никто не может». «Хорошо. Не всех. Четверо – далеко не все». Вдруг поднявшись с постели – на диво легко и стремительно, точно всего час назад он не валялся полутрупом, – Алексас прошёл к окну. Дёрнув за ручки, распахнул настежь высокие створки. – Решил ко всем прочим бедам меня заморозить? – спросила Таша, ёжась под зимним ветром, слегка взъерошившим ей волосы. – Решил, что тебе не помешает проветриться. – Он вспрыгнул на каменный подоконник; свет Никадоры голубыми отблесками скатился по его тёмным кудрям. – Во всех смыслах. Юноша развернулся спиной к заоконной пустоте – и сделал шаг назад. – Алек… Крик застрял у неё в горле. – Я же обещал тебе ещё один хороший сон, – произнёс Алексас, преспокойно стоя на воздухе. – Глядя на твоё невыносимо озабоченное лицо, решил, что это подходящий момент. – С ума сошёл?! Ты только утром весь свой магический резерв опустошил! – За меня не волнуйся. Иди сюда. – Не пойду. – Боишься? – Да, – честно признала Таша. – И за тебя тоже. Возвращайся в комнату. – Чем скорее поднимешься ко мне, тем скорее вернусь. В противном случае я буду стоять здесь, сверля тебя призывным взглядом, пока не замёрзну и не рухну ледышкой вниз. – И ты думаешь, я куплюсь на этот омерзительный безыскусный шантаж? – Иначе скоро ты замёрзнешь, а закрыть окно и оставить меня здесь у тебя духу не хватит. В свою очередь поднявшись на ноги, Таша всё-таки подошла к окну. Не отрывая взгляда от насмешливого мальчишеского лица, взялась за створки. Держась за них, подпрыгнула. …ладно. В конце концов, выглядит он и правда вполне здоровым. Наверное, зелья подействовали. А может, у пережившего Двоедушие и силы восстанавливаются вдвое быстрее. Таша ощутила себя лёгкой, как воздух, в тот же миг, как их пальцы соприкоснулись. Прекрасное, пьянящее ощущение – лучше полёта на птичьих крыльях, лучше всего, что она пробовала и знала. Алексас потянул её вперёд, и девушка скользнула навстречу морозной пустоте, холод которой совершенно не чувствовался. Никадора сияла за мальчишеской спиной, такая яркая, что звёзды были едва видны; казалось, под ногами Алексаса голубой свет становится плотнее, сплетая прозрачный сияющий мост. – Куда предпочтёте пройтись, моя королева? – Юноша подхватил её под локоть, словно на самой обычной прогулке. В лунном свете синие глаза казались бархатными, обволакивающими, как у кота. – До леса? Вокруг замка? – Выше, – сказала Таша, остро осознавая, чего ей не хватает. Не хватало уже давно, пускай она этого и не замечала. – Просто хочу выше. В небо. Алексас пропел пару коротких слов – и из-под его ступней, завиваясь хрустальной спиралью, побежала наверх лестница, сотканная из лунных лучей. Мерцающая, словно в ней застыли сверкающие пылинки. Когда Таша сделала первый робкий шаг на ступеньку перед собой, под ногой ощутилось нечто гладкое и пружинистое, как каучук. – Откуда у тебя такие силы? – спросила девушка некоторое время спустя, пока они поднимались туда, где деревья казались игрушечными, замок – кукольным домиком, все его обитатели и сама земля – далёкими и не важными. То, что нужно, чтобы ненадолго забыть обо всём, о чём очень хотелось забыть. – Джеми не мог такое делать. Не мог так летать – я сама видела. И сопротивляться магистру тоже не смог бы.