– Если веррить Стрранице, – прошипел тот, глядя на карту в руках волшебницы, бредущей впереди. – А я склонен ей верить, – добавил шедший рядышком Арон. …схема Штолен, которой их снабдили, была огромна. Даже сложенная в шесть раз. Чтобы более-менее подробно зарисовать паутину туннелей, развернувшуюся под Окраинными горами, ограничиться небольшим листом было невозможно. И сейчас волшебники, амадэй и дракон с Лив на загривке уходили во Внешние Земли. Те, которые лежали за горными пиками, за пределами обжитых просторов Королевства. В Штольнях предпочитали разговаривать как можно тише. Все, кроме амадэя: тот держался с непринуждённостью герцога, выбравшегося на послеобеденную прогулку во дворе своего особняка. Непринуждённость его не изменили ни крысы невероятных размеров, которые не нападали, но упорно следовали за пришельцами; ни громадные ящерицы, светившиеся белёсым светом, как поганки, порой проползавшие в боковых ответвлениях; ни гигантские летучие мыши, гнездившиеся в пещерах по пути и питавшиеся явно не цветочным нектаром… – Пожалуй, поживи я в таком местечке хотя бы пару сотен лет, тоже озверел бы, – заметил Иллюзионист, когда очередная мышь, нацелившаяся на шею Мечницы, свалилась бездыханной. Волшебница не снимала ладони с рукояти клинка, но в дело его пока не пускала: ограничивалась магией. Накормив Лив в таверне и прихватив еды с собой, волшебники окропили карту Штолен кровью девочки. Капли наползли на место, не столь отдалённое от Дымчатого Пика: по прямой вёрст тридцать, не больше. На пару моментов прикрыв глаза, Странница сказала, что не видит ничего ни над горой, ни под ней; как волшебнице удалось увидеть столь далёкое место без зеркал и даже заклинаний, Лив не понимала, но верила безоговорочно. Впрочем, все сошлись во мнении, что Зельду недаром никто не нашёл за шесть сотен лет. Остаться в трактире Лив никто не предлагал. То ли совесть мучила, то ли решили, что за драконью всадницу бояться и правда не стоит. Или – хотя Лив об этом думать не хотелось – не желали остаться без средства связи с Лиаром, так кстати явившегося к ним в руки. Зельда пряталась в месте, не столь отдалённом от Дымчатого Пика и Камнестольного соответственно. Вот только добираться им предстояло не по прямой, а по путаной паутине давно заброшенных шахт, причём лишь тех, где мог пройти дракон. На схеме обозначили короткий проход, но по истечении часа пути, свернув с освещённого перехода между Камнестольным и мелким провинциальным городком в тёмный зев заброшенного туннеля, волшебники наткнулись на завал. Разбор его грозил кучей осколков горной породы, обрушенной прямиком им на головы, так что пришлось свернуть в соседнюю шахту и идти, полагаясь в первую очередь на чутьё Странницы. Крыс Лив не боялась. И ящериц. Да и мышей, если подумать, – хотя, сидя на спине у Кеса, она оказывалась к мышам куда ближе волшебников, бредущих на своих двоих. Это было волнительно, но не страшно. Страх таился в самих Штольнях. Мрак захлёстывал их. Казалось, незваные гости пробираются сквозь море холодной темноты; темноты, что в любой момент может сгуститься, стать ощутимой, сомкнуться над их головами настоящим морем, выпивающим дыхание, лишающим жизни. Кроме их шагов тишину – древнюю, поселившуюся здесь задолго до того, как кто-то из волшебников появился на свет, – нарушали странные, неясные, пугающие звуки. Стук, доносившийся из-под влажных грубых камней под ногами. Шум, походивший на отзвуки жизни кого-то, живущего глубоко, очень глубоко под землёй. – Что это? – спросила Лив, когда расслышала их в первый раз. – Цверги работают, – очень естественно ответил Арон. – Разрабатывают новые шахты прямо под нами. «Рработать рработают, – добавил голос Кеса у девочки в ушах, – и, может, даже цверги. Да только лучше бы нам с ними не сталкиваться». «Почему?» «Цверги веррят, что, если копать слишком глубоко, можно добрраться до Бездны. Цверги веррят… и цверги знают. Сколько всего они рразбудили, пока не забрросили эти шахты; сколько всего, чему никогда не стоило прросыпаться…» Больше Лив ни о чём не спрашивала. Боялась услышать ответы. Шли долго. Как-то упёрлись в лестницу, ведущую вниз: потолок на ней резко опускался, не оставляя Кесу возможности протиснуться. Пришлось повернуть обратно и свернуть в боковой проход. Разворачиваясь в узких туннелях и задевая крыльями стены, Кестрель ругался про себя, поминая каких-то подземных драконов. Учитывая, что они находились под землёй, Лив от этих поминаний становилось ещё неуютнее. В очередной пещере, где не гнездовались мыши, решились организовать привал. Усевшись в круг под боком у дракона, Мастера и амадэй по-братски разделили хлеб и мясо. Кес обошёлся тем, что на пару минут отлучился в туннель, из которого они пришли; каменные стены пару раз озарило оранжевое зарево, а потом дракон вернулся, облизываясь, и над мордой его таяли тонкие струйки белого дыма. Кто стал его жертвой – крысы, ящерицы или кто побольше, – присутствующие решили не спрашивать. – Ты чего притихла, красавица? – спросил Иллюзионист у Лив: та жевала своё мясо, глядя в одну точку, прижавшись к витому сталагмиту, походившему на обломок колонны давно рухнувшего дворца. – Не вселился в меня никто, – буркнула она, проглотив очередной кусок. – Не волнуйтесь. – Я и не волнуюсь. Просто немудрено, если бы маленькая девочка испугалась таких страшных мест. – Ничего мне не страшно. – Лив с воинственным фырканьем взмахнула рукой с хлебом. – Подумаешь, пещеры. Большие крысиные норы, вот и всё. Кес только рассмеялся своим дымчатым смехом. К вящему удивлению Лив, Мечница вдруг поманила её пальцем. Когда девочка встала, вытянула ладонь, на которой из ниоткуда возникло большое красное яблоко. Фрукт, чуть не врезавшийся ей в лоб, Лив поймала машинально. И осознала, что будущая наставница имеет странную привычку кидаться яблоками в учеников, только сомкнув пальцы на глянцевитой алой шкурке. – Хорошая реакция, – одобрила Мечница. Яблоко тут же исчезло, будто и не было его… зато в ладони волшебницы материализовалась деревянная сабелька. – А как насчёт этого? На сей раз Лив была готова. Так что с трудом, но всё-таки ухватила деревяшку за импровизированное лезвие. Сабля ухитрилась стукнуть её по костяшкам, но боли Лив не почувствовала; чтобы выставить её перед собой, девочке пришлось вцепиться в саблю двумя руками – дерево оказалось на удивление тяжёлым. – В следующий раз лови за рукоять. С настоящим пальцев лишишься, – снисходительно кивнула Мечница. – Держи одной ладонью, это тебе не двуручник. – Она тяжёлая! – Ты дала ей настоящий тренировочник?.. – осведомился Заклинатель подозрительно. – С драконьей избранницы и спрос иной. Или будешь спорить, Лив Кармайкл? Стиснув зубы, Лив разжала левую ладонь. – Да сабля немногим тоньше неё, – укоризненно заметил Иллюзионист. – Странная щепетильность в вас проснулась, господа. Школяры со второго года такими пользуются, и ничего, не протестуют. – А мне твои уроки никогда не нравились. Прекрасные девушки и не менее прекрасные юноши, с которыми я их прогуливал ради более интересных упражнений, признавались мне в том же. Мечница проигнорировала его слова. Выпады, сделанные не холодным оружием, её мало интересовали. – Повернись боком. Хм… и правда тоща. Зато не попадёшь. Подойди-ка… – Приблизившись, Лив мрачно наблюдала, как Мечница перекладывает её пальцы. – Держать вот так, запомни. Хватка крепкая, но одновременно лёгкая. Держать, а не стискивать. Теперь ударь меня. Вспомнив о вчерашнем пробуждении, Лив размахнулась со всей силы – и рубанула воздух: Мечница уклонилась от неловкого удара без малейшего труда. Разозлившись, девочка стиснула пальцы, ринулась вперёд… в миг, когда полный участия голос, слышный ей одной, ласково спросил: «Помочь?» Лив успела крикнуть, прежде чем рука, внезапно переставшая повиноваться, поудобнее перехватила деревянную саблю. Лив успела крикнуть, прежде чем ноги, внезапно вышедшие из-под контроля, резко скакнули вперёд по камню. Лив успела крикнуть… Кес зашипел – и наступила темнота. Мечница, не раздумывая, ушла от удара за миг до того, как кончик сабли коснулся её плеча. Отточенным до автоматизма движением перехватила детские запястья; Лив не вскрикнула, даже когда руки её выкрутили за спиной, заставив деревяшку выпасть из пальцев. – Альма! – предупреждающе выкрикнул Иллюзионист. – Не бойся, – выдохнула волшебница, выпуская девочку из рук, отступая на шаг, – не трону. – Мудрое решение, – выпрямившись, сказал Лиар. – Малышка, конечно, боли всё равно не чувствует, но всё же лучше её поберечь. – Взгляд, который он обратил на Арона, был почти сочувственным. – А я так надеялся, что наша предыдущая встреча пройдёт благополучно. Что мне больше не придётся прибегать к столь низменным методам, как заимствование тела ребёнка. Но не хочу, чтобы ты и в следующий раз перебил меня, снеся голову с плеч, прежде чем я скажу самое важное. Светлый амадэй встал – одновременно с тем, как сел Кес, следивший за происходящим непроницаемыми глазами, в которых плясало жёлтое пламя. Странница молчаливой тенью стояла поодаль, наблюдая за пришельцем взглядом столь внимательным, что он почти сгущался в воздухе сиреневым лучом. – Что тебе нужно? – спросил Зрящий устало. – Скажи мне, Арон: я что, неясно выразился, когда указал, что Ташу вам здесь не найти? – Скажи мне, Лиар, чего ты пытаешься добиться, и я тебе отвечу. – Всего-навсего пытаюсь сберечь ваши глупые головы. Только вы упорно не слушаете добрых советов. – Тонкие детские руки скрестились на груди, закрытой светлой мантией школьника. – Если я что-то говорю, то не для того, чтобы просто сотрясти воздух. – Конечно, нет, мерзкая ты тварь, – прошипел Заклинатель. – Ты просто хочешь пустить нас по ложному следу. Лиар обратил на него взор, бывший скорее ироничным, чем холодным. – Вы забавный, Мастер Заклинатель, но всё же будьте добры придержать своё мнение при себе. Не то я поразмыслю над тем, нужны ли для спасения Таши четверо Мастеров – или хватит парочки. – Для спасения? – быстро переспросил Иллюзионист. – Неужели Ваше Темнейшество приоткрыло презренным нам завесу тайны относительно своих злодейских планов? – Могли догадаться и раньше. Люди, которые мне мешают, долго не живут. Если вы до сих пор дышите, значит, ваши планы по крайней мере не идут вразрез с моими. – Если ты ожидаешь, – произнёс Арон ровно, – что мы будем плясать под твою дудку… – То что, брат? Повернёшь назад? Предоставишь всё мне? Зная, что во всех сказках награда спасителю прекрасной принцессы – рука, сердце и полкоролевства в придачу? – Тёмный амадэй насмешливо склонил голову. – Где на этот раз даст трещину твой мираж под названием «любовь»? Зайдя так далеко, опустишь руки, лишь бы не плясать под мою дудку? – Она в любом случае попадёт в твои руки, – голос Зрящего казался погасшим, словно угли костра, который окатили водой в разгар горения. – И ты осознал это только сейчас? О чём ты думал, когда отпускал её из Фар-Лойла? – О том, что это единственный выход, который ты не предположил. Я не мог пойти на такое в здравом уме. Ты должен был это знать. – Вот как. Что ж, признаю: сводить тебя с ума я не планировал. – Взгляд Лиара был странно участливым. – Посмотрим правде в глаза, Арон. Ты знал, что рано или поздно, так или иначе, но я достану её. Не могу не достать. Спрятать её от меня невозможно, и, если она не придёт ко мне сама, я найду способ доставить её иными путями. И ты решил предупредить удар… сделать шаг первым, сыграв на том, на чём собирался играть я. Заодно можно изобразить неизбежное не моей ловушкой, а твоим собственным решением. Ведь главное здесь – не её безопасность: ты прекрасно знаешь, что её жизни ничего не грозит. Главное – моральное превосходство. Широкий жест. Швырнуть карты противнику в лицо, не дожидаясь проигрыша. Скажешь, неправ? В свете волшебных огней, рассеивавших окружающий мрак, глаза Арона казались серыми, как пепел. – Это игра, – наконец ответил Зрящий. – И играешь ты не с ней. Со мной. Я думал, что если сдамся… если ты добьёшься того, чего хочешь… ты больше не будешь мучить её. А ты добьёшься того, чего хочешь, ибо ты всесилен – мы оба знаем это. Когда ты выиграешь, она наконец обретёт покой. Счастье. Нормальную жизнь без твоих игр. – Она. Но не ты.