– Граница Адамантской Школы. – Той самой, где учатся волшебники?! – Лив воодушевлённо всмотрелась в белые камни, украшенные вязью цветочных барельефов. – Ой, я вижу калитку! Дядя Арон, а мы не можем туда зайти? – В Школу может попасть лишь достойный или приглашённый. Сомневаюсь, правда, что мы не входим ни в одну из этих категорий. Как думаешь, Гирен? – Не входим, – отрезал волшебник, решительно толкая дверь под вывеской в форме короны: трактир приткнулся ровно напротив входа на территорию Школы. Зальчик, в котором они оказались, был небольшим и светлым, с круглыми столиками и барной стойкой в центре. По деревянным стенам вились узоры в виде лоз, оплетавших королевские венцы; балки потолка украшали гирлянды из сушёных листьев, цветов и трав. Аппетитные ароматы стряпни моментально проникали в ноздри, тёплый воздух гладил онемевшие на морозе щёки. – Мхм. – Господин Гирен обвёл взглядом помещение, и глаза его трогательно блеснули. – Выбирайте места, что ли, сейчас закажем… – Может, по старой памяти позволишь вас угостить? Лив первой обернулась на звонкий мальчишеский голос, чтобы увидеть юношу в белой мантии: она почти светилась, будто сотканная из снега и солнца. Незнакомец чем-то напоминал Джеми – высокий, худой, веснушчатый. Золотые кудри пушились над тонким лицом с улыбчивыми светлыми глазами. – О Богиня, – прошептал господин Гирен, в кои-то веки забыв про своё «мхм». – Мастер… – Именно. И никакая не Богиня, слава ей. – Молодой человек перевёл взгляд со звездочёта на амадэя, с того – на Лив. Снова посмотрел на старика. – Мне кажется или ты не слишком рад встрече с любимым учителем? – Я… – Впрочем, я тоже никак не ожидал тебя здесь увидеть. Да и узнать тебя было непросто. Значит, изволил нарушить своё отшельничество? Мы всё ждали, когда же это случится. – Незнакомец говорил быстро, слегка картавил и, казалось, не нуждался в ответах. – Я вас ещё у зерконторы приметил. Не зря Дар меня сегодня выгнал на прогулку. А ты подрастерял хватку, однако: раньше сразу бы слежку засёк. Хотя с таким-то отсутствием практики… Так представишь меня друзьям? Угощаю всех! Пожевав губами воздух, старик сердито стукнул тростью об пол. Повернулся к Арону, взиравшему на юношу внимательными серыми глазами. – Позвольте познакомить, – промолвил господин Гирен. – Мастер Вермиллион. Он же Мастер Иллюзионист. Он же… – Один из шести Мастеров Адамантской Школы. – Арон улыбнулся чему-то, ясному ему одному. – Я так и понял. Глава восьмая. Танцуя во тьме Когда амадэй, закончив с едой, аккуратно отложил медную вилку, чтобы снова посмотреть на Мастера Иллюзиониста, волшебник беспечно складывал кораблик из накрахмаленной салфетки. – Здешняя яичница и в самом деле чудесна, – произнёс Арон, отодвигая от себя деревянную тарелку с узором из дубовых листьев на кромке. – Итак… Мастер. Кажется, вы хотели поговорить. – Ожидаемые вопросы, святой отец, – сказал тот, поднимая на собеседника безмятежный взгляд голубых глаз. – Мне любопытно, как наш Гирен обзавёлся такой многочисленной и… интересной семьёй. Лив, тоже давно расправившаяся с яичницей (надо сказать, и правда вкусной), смотрела на Мастера во все глаза. Хотя на тех великих и страшных Мастеров Адамантской Школы, о которых она была наслышана с детства, Иллюзионист нисколечко не походил. Скорее уж на подмастерье. – Почему вы такой молодой, если вы учили господина Гирена, который такой старый? – торопливо спросила девочка, воспользовавшись паузой в разговоре. – Вы что, наколдовываете иллюзию, чтобы выглядеть моложе? – Нет, не колдую. Просто Гирен состарился быстрее, потому что не пользовался своим Даром. Он был одним из первых моих учеников. – Иллюзионист глядел на неё с доброжелательным интересом. Он отвечал просто и серьёзно, без намёка на сюсюкающие нотки, которыми взрослые так любят приправлять общение с детьми, – Лив они всегда ужасно бесили. – Маги стареют медленнее, чем простые смертные, но только если постоянно творят волшебство. Если они перестают использовать Дар, то старятся даже быстрее обычного. А ещё у каждого волшебника свой возраст, в котором его старение замедляется, и я вошёл в него очень рано. – Сколько вам лет? – Будет сотня в грядущем году. – Услышав её удивлённое «ой», Мастер тихонько рассмеялся. – Неплохо сохранился, знаю. – Представляю, как вся Гильдия на ушах стояла, когда тебя избрали, – буркнул господин Гирен. – Мастер Школы в сорок-то лет… – Заклинатель до сих пор зовёт меня молокососом, и я даже не собираюсь с этим спорить, – беззаботно согласился волшебник. – Впрочем, предлагаю вернуться к вопросу, озвученному ранее. Господин Гирен оглядел почти пустой трактир. Подозрительно покосился на подавальщиц, протиравших столы, но появление Мастера в этом заведении отнюдь не было чем-то из ряда вон выходящим: Иллюзионисту и его новоявленным знакомым уделяли внимания не больше, чем требовалось для принятия заказа. – Мы встретились довольно давно, – произнёс Арон, сложив руки на лакированной столешнице с выщерблинами, оставленными сотнями гостей. – Я странствовал по королевству, но как-то меня занесло в Фар-Лойл, и я выручил его жителей из беды. – Какой? – Эпидемия. Красная лихорадка. – Так вы целитель, – сказал Иллюзионист – как будто даже удовлетворённо. – Да. – Сильный? – Довольно. – Оно и чувствуется. И что было дальше? – Пастырь Фар-Лойла оказался весьма мне признателен. Поскольку у меня не имелось ни дома, ни семьи, а пастырь был уже стар, мне предложили остаться в деревне и занять место его преемника. Я согласился. – И так дэй-перекати-поле осел в тихой деревушке, – заметил Мастер бесстрастно. – Что насчёт знакомства с Гиреном? – Они с женой приехали в Фар-Лойл спустя три года после того, как я стал пастырем. – Вернулись на историческую родину, насколько я помню… – Все другие Лормари к тому времени уже скончались, и Гирен решил продолжить семейное дело потомственных звездочётов. К слову, с момента возвращения в Фар-Лойл он ни разу не удостоил храм своим посещением, – ни в голосе, ни во взгляде амадэя не было и тени осуждения. – Однако Лиден на первой же исповеди призналась, что не может оправиться от смерти дочери и с трудом гонит от себя мысли о самоубийстве. Мы много разговаривали и в храме, и за его стенами, пока в конце концов мысли о сведении счётов с жизнью не оставили её. Потом ураган разрушил храмовую пристройку, где я жил, и семейство Лормари согласилось приютить меня на время ремонта. Думаю, именно по этой причине ремонт затянулся на пять лет. – И кривотолков это не вызвало? – едко усмехнулся волшебник. – По неведомой причине ни господин Гирен, ни его жена, ни жители Фар-Лойла не усомнились в чистоте моих намерений, – откликнулся Арон с прохладцей летнего утра. – К тому же я часто бывал в долгих отъездах. – А за эти пять лет, конечно же, вы так прижились в звездочётном гнёздышке и так привязались к его хозяевам… или хозяйке… что не захотели его покидать. – Он стал для нас другом, мхм. Почти сыном, – не выдержал старик. – И для Лиден, и для меня, пускай он заходил на мою верхотуру не так часто. Если б не Арон, меня бы, мхм, и Лиден не остановила от того, чтобы покончить с муками совести раз и навсегда. – Проповеди ему читали? – поинтересовался Иллюзионист, не потрудившись посмотреть на бывшего ученика. Улыбка Арона была невозмутимой: – Скорее личный опыт. Волшебник придирчиво оглядел получившийся кораблик: салфетку накрахмалили до такой степени, что она хранила форму не хуже бумаги. – А девочка откуда?.. – Она сирота. Я её удочерил. – Благородство высшей пробы, – одобрил Иллюзионист, прежде чем повернуть голову к старику: – Положим, с родственными связями разобрались. Что вынудило нашего отшельника покинуть свой скит и вернуться в Адамант? – Не важно, – пробурчал господин Гирен – и удостоился долгого взгляда, заставившего его заёрзать на дубовом табурете, будто нашаливший школьник. – Подумай ещё раз. Я ведь не просто так спрашиваю. – Слова Иллюзиониста касались слуха мягко, как кошачья лапка – и так же прятали когти. – Вдруг помочь могу. – Может, мхм, я семье решил столицу показать… – Сказочки мне не рассказывай. Ты приехал, ибо у тебя была веская причина приехать. Я даже подозреваю какая. Господин Гирен оторопело вскинул седую голову: – Мхм?.. – Есть кое-какие соображения. В конце концов, Дар редко меня обманывает. – Резким движением вытащив из кармана мантии кошель, Иллюзионист достал оттуда несколько монет и, положив их в плетёную корзинку посреди стола, поднялся на ноги. – Если надумаешь обратиться за помощью – сегодня вечером, в девять, здесь же. Мантия снежным туманом колыхалась у него за спиной, пока волшебник шёл к выходу. Белая ткань на миг слилась с белизной солнечного света, когда дверь открылась, впустив в зал металлический запах мороза. – Ишь, не холодно ему, – проворчал господин Гирен, дождавшись, пока дверь снова стукнет о косяк. – Арон, он правда подозре… – Правда. И мне даже стоило некоторых усилий это узнать. Старик проследил за взглядом амадэя: тот смотрел вслед Иллюзионисту так сосредоточенно, точно всё ещё мог видеть волшебника сквозь бревенчатые стены и крашеную сосну. – Ты что-то задумал, – обречённо констатировал господин Гирен. – Задумаю, если всё пойдёт так, как я ожидаю. А пока я хочу всё же отыскать в этом городе нужный особняк. – Мне ещё пирожное не принесли! – напомнила Лив, когда амадэй отодвинулся от стола, собираясь встать. – А мне его Мастер заказал! Разве можно не съесть пирожное, которым тебя угостил Мастер?! Арон посмотрел на приёмную дочь… и придвинул табурет обратно. – Нашли же мы время на завтрак, – устало пояснил он в ответ на недоумённый взгляд Гирена. – Значит, и на пирожное десяток моментов найдём.