Глава седьмая. Город королей – Мхм, – неодобрительно пробурчал господин Гирен, когда вслед за Ароном в обсерваторию проскользнула Лив. – Ты и малышку с собой привёл? – Ты ведь дашь девочке увидеть сестру, – мягко произнёс амадэй. – Мхм, – с явным осуждением в адрес самого себя изрёк господин Гирен, двигая кресло к телескопу. – Готова, Лив? – спросил Арон, пока волшебник крутил круглые рычажки, ворча что-то себе под нос. Чихнув от пыли, витавшей в воздухе, та радостно закивала, нетерпеливо облокачиваясь на спинку кресла звездочёта. Девочка была вне себя от радости, уже когда Арон вдруг заглянул в комнату, где Лив сидела на кровати и корила себя изо всех сил, и спросил, не хочет ли она повидать сестру. «Чтобы увидеть Ташу, тебе не требовалось сбегать, – добавил он как будто бы грустно. – Господину Гирену под силу заглянуть в свой волшебный телескоп и сказать нам, где она». «Да-а? – недоверчиво протянула Лив, которой трудно было представить, что у хозяина дома может быть хоть что-то волшебное. – А господин Гирен что, маг?» «Был им очень давно. Он хотел об этом забыть. У него не получилось». Господина Гирена Лив побаивалась, так что донимать его вопросами в духе «скоро будет готово?» не осмелилась. Она молча и долго терпела, пока старик подстраивал окуляр; так долго, что в конце концов начала заглядывать в скопище пустых чашек на столе, где остатки лимонов уже почти готовы были отрастить плесневые щупальца и выбраться наружу. – Что-то не так? – не выдержав первым, спросил Арон. – Мхм, – отстранившись, признал господин Гирен. – Завеса вечной тьмы. С этим мне через неё не пробиться. – Волшебник печально взглянул на телескоп. – Даже с зеркалом-«шпионом» было бы сложно. Таша, мхм, находится в очень хорошо охраняемом месте. – Она уехала из Броселиана?.. – Необязательно. Это место может быть где угодно. И я даже приблизительно не могу определить где. Арон смотрел на притихшую Лив, слушавшую разговор напряжённо и настороженно. – Это заклятие творится только магистрами, если не ошибаюсь, – произнёс амадэй. – Такой мощности? Мхм. Только ими. Или амадэями, верно намекаешь. Так что да, есть вероятность, что твой братец уже добрался до Таши. Или просто позаботился о том, чтобы до неё не добрался ты. Взгляд Арона, изучавший детское лицо, был пугающе сосредоточенным. – Стало быть, ты ничего не можешь сделать. – Отсюда – ничего. Если, мхм, точнее знать место, возможно… – Беги вниз, Лив. – Арон ласково тронул девочку за плечо. – Я спущусь следом. Нервно комкая пальцами края длинных рукавов, та без лишних расспросов шмыгнула на лестницу. – Я выбрал не её, – произнёс амадэй, когда детские шаги прозвенели по ступенькам. – Когда ещё мог её найти. Господин Гирен, ухватив трубку, погрыз мундштук – нервно и немного совестливо. – Это было правильно. Сам знаешь. – Да. Знаю. Но теперь мне снова придётся поступать неправильно. И, возможно, теперь мне придётся поступать неправильно больше и чаще, чем если бы я поступил так изначально. Когда звездочёт замешкался с ответом, амадэй аккуратно прикрыл дверь и следом за Лив спустился на кухню, где ждала их возвращения госпожа Лиден. – Лив рассказала мне. – Лицо хозяйки дома было усталым – и казалось старее обычного. – Что собираешься делать? Подойдя к Лив, Арон опустился перед ней на одно колено: так, чтобы лица их оказались на одном уровне и он мог заглянуть девочке в глаза не сверху вниз. – Ты любишь Ташу? – спросил он серьёзно. Лив кивнула – без раздумий и несколько возмущённо. – Ты готова рискнуть ради неё жизнью? – Чего ты хочешь от неё?! Она не должна… – Готова! – бесцеремонно перебив приёмную бабушку, выпалила Лив. – Я её правда люблю! Мы с ней ссоримся иногда, но я её очень-очень… – Рисковать жизнью от тебя не потребуется. Однако то, о чём я хочу тебя попросить, требует большой смелости. Если ты не захочешь этого делать, я пойму. Лив вздёрнула нос – очень Ташиным жестом: – Я не боюсь. Лампы на стенах высветили печальную улыбку, проявившуюся на лице амадэя, словно пар на стекле. – Даже если я хочу позвать своего брата в твоё тело? * * * В гостиную, расходившуюся дверьми в три спальни, Таша вернулась почти спокойной. То была та самая комната, в которую они прибыли, шагнув в прорубь. Когда Герланд ввёл туда Ташу, Гаст сидел в кресле у камина – в одиночестве, неподалёку от люка, неестественная чернота в котором сменилась прозрачным стеклом, открывавшим вид на звёзды. Сотни хрустальных глаз, до жути живые из-за отблесков каминного огня, смотрели на нового члена Венца со стен, на которых зеленели нарисованные по шёлку еловые ветви. – Полагаю, вам есть что обсудить, – заметил Герланд равнодушно, прежде чем захлопнуть дверь, оставляя Ташу с другом наедине. Она посмотрела, как перемигиваются между собой звёзды на зимнем небе, походившем на хрупкий купол из чёрного льда. Понимая, что ещё один разговор неизбежен, – разговор, который едва ли будет проще прошедшего только что, – наконец приблизилась к Гасту. Заглянула в лицо, в котором мешалось слишком много сложно определимых чувств. – Этот Найдж кажется хорошим парнем, – сказал Гаст негромко. – Он мне всё рассказал… об этом сообществе. О старом их сообществе, которое раскрыли. О том, как он с тобой познакомился. – Да, моя мать действительно Ленмариэль Бьорк, – упреждая вопрос, произнесла Таша утомлённо. – Принцесса-оборотень, уцелевшая во время резни Кровеснежной ночью. …в лице Гаста она отчётливо прочла: он ожидал этого ответа. Но надеялся на другой. – И сколько ещё я о тебе не знаю? – после долгого молчания спросил он глухо. – Много. А половина из того, что знаешь, неправда. Странно, но происходящее ранило её меньше, чем должно было бы. Откровенно сказать, оно не ранило вовсе: Таша чувствовала одну лишь усталость. В голове её лейтмотивом крутились мысли о том, что прямо сейчас Алексас наверняка говорит Найджу: Джеми точно не сдаст ему задолженный зачёт – во всяком случае, не в ближайшее время. А ещё мысли о совете, где Основатели всё же поддержали её план, но честно расписали Таше все возможные исходы, которые прежде она лишь смутно предполагала. И некоторые из этих исходов её совсем не радовали – даже благополучные. Словом, сейчас она предпочла бы говорить о чём угодно, только не о собственной лжи, и быть где угодно, только не здесь. Но и дальше откладывать беседу с Гастом начистоту было попросту нечестно. – Не думал, что ты умеешь лицемерить. …Таша никогда не хотела видеть в его глазах боль. И никогда не думала, что эту боль может причинить она. Наверное, ей тоже должно быть больно, но она так устала… – Я не лицемерила, Гаст. В основном. Я сама узнала всё не так давно. – Она смотрела на мягкий ворс ковра под ногами, слушала треск дерева в очаге: простые, знакомые, уютные вещи, помогающие оставаться в реальности вместо того, чтобы погружаться в болото вины. – Мама рассказала мне, когда я стала достаточно взрослой… достаточно, чтобы понять, что эта тайна может стоить мне жизни. – А как насчёт того, что ты оборотень? Этого ты тоже не знала? – Когда мы говорили в Броселиане… – Тебе стёрли память. Да, знаю. А все годы до этого? – Только не уверяй, что я должна была сказать тебе. – Таша как могла смягчила голос, чтобы в нём не прорвалось раздражение, всплеснувшееся внутри. – Ты не смог бы с этим смириться. Не смог бы об этом молчать. А стоило твоему дядюшке узнать… – Ты должна была рассказать! Вы обе должны были рассказать, и не мне, а всем прадмунтцам! И дяде, и отцу тоже! – Гаст вскочил на ноги, чтобы гневно схватить её за плечи. Ташу должно было бы радовать, что друг наконец не боится прикоснуться к ней, но его речь вызывала в ней только желание отшатнуться. – Мы бы нашли способ вас защитить – и от короля, и от тех, кто в итоге за вами пришёл! Но вы скрыли это, и Мариэль убили, и Лив похитили, и тебя ввязали во всё это! – Гаст, ты всерьёз полагаешь, что жители Прадмунта стали бы укрывать свергнутую принцессу, а твой дядя взял бы под своё крыло оборотня? И никто из них не побежал бы к Его Величеству, желая выслужиться перед новым королём, и не сделал бы ничего… – Прадмунтцы – хорошие люди! Таше вспомнились крики «сжечь зверя!».