– Неподходящее время для встреч старых друзей? – хмыкнул Алексас, понукая лошадей. – Похоже на то. – Долго ты тут сидеть не будешь, учти – я не дам тебе мёрзнуть. Но раз уж забралась, возьми чай. Теплосберегающий кувшин в ящичке за твоей спиной. Таша совету последовала охотно. Сделав глоток напитка, обжигавшего нёбо, щекотавшего ноздри ароматом малины, свободной рукой поправила шапку и плотнее закрыла уши: на морозе те мигом начали зябнуть. – Защита фей ведь не убережёт моё сознание от амадэя? – обозревая открывавшиеся взору окрестности, спросила Таша невзначай. – Сомневаюсь, что по прибытии в Рассвет он будет проверять нас лично. Амадэй явился к главам могущественной организации, которую хочет склонить на свою сторону, однако вряд ли встречает всех новобранцев. На это есть подручные. Но с защитой от чтения, пожалованной феями, ты сможешь обмануть и эйрдалей, и магов… особенно если маги Венца смогут усилить её. А они смогут. – Полагаю, когда эйрдали попытаются влезть в мою память, их и без того ждёт та ещё чехарда. Я ведь до сих пор помню всё, что внушил мне Арон… что я никакая не королева и что ничегошеньки не знаю про Венец. Придётся отделять настоящие воспоминания от фальшивых – всё равно что мешок с горохом перебирать. – Таше вспомнилось жуткое ощущение, испытанное вчера, когда две памяти перемешались так надёжно, что даже она не сразу отличила, где истинная. Не та вещь, о которой в действительности хотелось бы вспоминать… но так можно сказать об очень многих вещах, появившихся в её жизни с лета. – А Лиар и так и так узнает, что я пришла. Не может не узнать. – Соглашусь. – Кажется, Алексас развеселился. – А с чего ты взяла, что во главе Рассвета стоит он? – Кто же ещё? – Начнём с того, что глава Рассвета – женщина. Закончим тем, что зовут её Зельдой. Кувшин растерянно дрогнул в Ташиных пальцах… за миг до того, как она рассмеялась: коротко и досадливо, сетуя на собственную глупость. И ведь знала же, что амадэев осталось четверо… – Думала, тебя отправят прямиком в распростёртые объятия старого знакомого? Всё не так просто, – посмеялся Алексас, зеркаля её смех. – Впрочем, ты права. Мы рискуем. Воины не могут читать мысли, но им под силу наложить подчиняющее заклятие или очаровать тебя, заставив поведать всё, что им угодно. Лучше закончить наши дела в Рассвете до того, как Зельда лично нами заинтересуется. – Так это та самая Зельда. – Таша припомнила рассказы Арона. – Та самая. – Кажется, острым умом и трезвомыслием она не отличалась… по крайней мере, к моменту свержения амадэев и после него… что немного успокаивает. – Зато мстительные женщины бывают крайне изобретательными. Особенно когда мстят всему человечеству. – Не спорю. В каком-то плане она даже хуже старого доброго Лиарчика. – Как фамильярно, – усмехнулся её рыцарь. – Всё лучше, чем окружать его ореолом величия и именовать Палачом. Впрочем, меня немного беспокоит тот факт, что я наживаю себе врагом уже второго амадэя. – Да, выбирать врагов ты явно не умеешь. – Скорее они меня выбирают. Один так точно. – Завинтив крышку кувшина, Таша вернула его в ящик и натянула шарф на нос. – А я так радовалась, когда услышала, что во главе Рассвета стоит амадэй… Думала, наконец встречусь с Лиаром лицом к лицу. Там, где ему нет нужды скрывать это лицо. – Смотрю, ты прямо-таки жаждешь новой встречи. Свидания на Равнине не хватило? – Просто меня категорически не устраивает, что мой враг знает обо мне всё, а я о нём – ничего. Могу только предполагать, что это Советник, но все мои догадки легко могут оказаться ложными, – нехотя признала Таша. – Я даже настоящего его обличья не видела ни разу. – Таковы правила игры, – печально сказал Алексас. – Не волнуйся, рано или поздно все маски будут сброшены. – Но моя гибель не в его интересах, так ведь? Он сам это говорил. Он это демонстрировал. – Ага. – Значит, если Зельда раскроет нас, старый добрый Лиарчик увидит это в своём зеркале, придёт и спасёт меня. – Воистину. – Будь это сказано не таким тоном, я сама бы в это поверила. – Её вздох разбился на клочки пара, вылетевшие из-под шарфа. – Но всё же… Если меня захотят убить, он наверняка сделает что-то, чтобы этому помешать. Спас ведь он меня тогда от оборотня. Он находил меня всегда и везде, если не считать Прадмунта вскоре после того, как я на время его убила. Полагаю, в тот момент ему было немного не до того – был слишком занят тем, чтобы воскреснуть. – В его власти многое. – Никогда не думала, что скажу это, но хотелось бы верить. …ей правда хотелось в это верить. Какой бы абсурдной и отвратительной ни была эта мысль. Ведь если Арон вдруг их не найдёт… Нет, вот об этом точно думать не стоит. Таша посмотрела в снежную даль, туда, где белое небо сливалось с белым горизонтом. Ловя себя на мыслях, которые были для неё не характерны, но теперь очень настойчиво лезли в голову. Во всяком случае, в Прадмунте ей несвойственно было продумывать интриги, достойные разве что книжек, которые она тогда читала взахлёб. – Кажется, – произнесла Таша медленно, – у меня появилась идея, как запудрить мозги Рассвету. – В самом деле? Дёрнув за бахрому шарфа, точно это могло придать ей храбрости, Таша – даже почти не сбивчиво – поведала о своей блестящей идее. Что самое удивительное, идея не показалась ей неудачной, даже будучи высказанной вслух. И всё равно она поняла, что ожидала иной реакции, когда Алексас, выдержав долгую паузу после её финальных слов, лишь задумчиво склонил набок темноволосую голову, точно перекатывая услышанное по черепной коробке. – Что ж, – выговорил он наконец, – может, и сработает. На первых порах они обязаны будут играть в игру, которую ты им предложишь… Если тронут тебя, война с Венцом неизбежна – они должны это понимать. Да и подобный опыт у тебя уже есть. – Если ты про бал, то разыгрывать невесту герцога перед дружелюбными гостями – не то же самое, что разыгрывать прожжённую интриганку перед эйрдалями, которые спят и видят твой труп, – заметила Таша с неловким смешком. – Полагаю, в данном случае ты будешь не совсем её разыгрывать. Всё, через что ты прошла, не могло не оставить в тебе следа. Я же помню, какой ты была на том балу… и что делала помимо предназначенной тебе роли. Так же как собираешься делать сейчас. – Алексас отстранённо глядел вперёд. – Нужно лишь признать твоё второе «я». Твою тень. Те желания, которых ты страшишься. Ты уже делала шаги во тьму, но всегда отчаянно карабкалась обратно наверх. А теперь стоит остановиться и разглядеть в себе бездну, куда может упасть любой из нас. – Я… – Ты боишься. Верно, этого надо бояться – история амадэев тому пример. Разве Воины изначально были так плохи? Разве Лиар изначально был таким, каким стал сейчас? Любящий, заботливый старший брат… Всё дело в том, что тьма живёт в сердце каждого. Самого доброго. Самого отважного. Нужен лишь подходящий случай, чтобы она явила себя. Таша сидела, разомкнув губы, с ответами, просившимися на язык, но отказывавшимися произноситься. Ей хотелось доказать, что он ошибается. Только вот доказательств не было: особенно если вспомнить, что она чувствовала и о чём они говорили вчера. Как и то, что примерить роль прожжённой интриганки она предложила сама. – Тьма внутри ничтожества – ранит. Тьма внутри зла – испепеляет. А тьма внутри святого способна уничтожить мир. Нет на свете зла страшнее, чем то, что кажется добром… даже если порой оно просто не в силах сразу поверить, что уже добром не является. – Не глядя на неё, Алексас мимолётно коснулся её руки в варежке. – Тебе не потребуется заходить слишком далеко. И лишь маленький и ограниченный человек, сделав первый шаг во тьму, будет погружаться в неё неуклонно. Ты с рождения привыкла смотреть на свет. Ты найдёшь в себе силы остановиться. Таша так и не ответила. Лишь легонько и благодарно сжала в ответ его пальцы, прежде чем прикрыть веки, отдавая себя во власть полевой тишины и мерной убаюкивающей тряске кареты. …как бы ужасно это ни звучало, в произошедшем с братьями Сэмперами было и что-то хорошее. Без поддержки Алексаса – нового Алексаса, определённо взрослее и мудрее старого – Таша едва ли вынесла бы тот путь, по которому она теперь шла. Что-то подсказывало ей, что даже Арон не стал бы поддерживать её. Скорее снова попытался бы запереть в башне, в тепле, в безопасности, – или взять за руку и вести туда, куда угодно ему. А Таша знала, знала откуда-то совершенно точно, что Арону игру не закончить: это может сделать только она, собственными решениями и собственными руками. Дай ей Богиня, чтобы эти решения оказались верными. …конечно, когда вся эта история с Рассветом закончится, поддержка будет нужна ей уже не так остро. И, естественно, она порадуется возвращению Джеми, даже если оно случится раньше. Но то, что Алексас может сказать ей всё это сейчас… – Возвращайся внутрь, – велел юноша некоторое время спустя. – Мне и здесь хорошо, – сонно пробормотала Таша. – И никакого желания насладиться обществом друга детства? Смотри, заснёшь и свалишься. – Я же знаю, что ты меня поймаешь. Мельком улыбнувшись, Алексас не стал ни настаивать, ни возражать. Лишь смотрел на дорогу, пока карету не тряхнуло на какой-то кочке – и голова Таши, всё же уснувшей и теперь клонившейся набок, не коснулась его плеча. Алексас перехватил поводья одной рукой, другой обняв девичьи плечи, не давая своей королеве упасть. – Поймаю, – негромко, чтобы не разбудить, подтвердил он. – Всегда. * * * Когда Лив, резко открыв глаза, с криком села на постели, госпожа Лиден была рядом. – Тише, милая, тише. – Взяв девочку за плечи, старушка мягко заставила её лечь обратно. – Всё хорошо. Ты дома. Тяжело дыша, Лив оглядела свою спальню. На то, что здесь живёт ребёнок, указывали разве что разбросанные по полу тряпичные куклы; ни книжные шкафы, ни серая гамма, ни узкая кровать без всяких изысков никогда не вписывались в представления Лив об идеальной детской… и тем не менее это была её спальня. По крайней мере, в башне звездочёта. – Дома?.. – Ты ничего не помнишь? …гулять по большому городу одной оказалось неуютно, но Лив спрашивала дорогу у прохожих. Только у женщин, как учила мама. Ей милостиво объяснили, где находится ближайшая контора колдуньи; привязав Принца у входа под вывеской в виде восьмиконечной звезды, Лив вошла в комнатку, где в кресле сидела с книгой женщина в тёмно-серой мантии. Колдунья встретила Лив подозрительно, но, когда девочка протянула ей золотой (один из десяти, позаимствованных из комнаты дяди Арона) и сказала, что хочет найти сестру, вроде бы успокоилась. Правда, спросила, знают ли родители, что Лив здесь, но девочка уверенно кивнула и добавила, что ей «очень-очень нужно».