Таша опускает взгляд – на собственную ладонь, незаметно стиснувшую последний камень тонкими пальцами. – Джеми… с чертами Алексаса? В мыслях царит звенящая болью пустота. – Необязательно. Более сильная личность поглотит более слабую, при этом получив некоторые моральные качества и способности поглощённого. – И получится либо Алексас с магическим даром… не такой задающийся и любвеобильный… либо уверенный в себе Джеми, прекрасно владеющий мечом? – Примерно. Таша смотрит на свою руку, словно больше ничто на этом свете её не волнует. Хотела бы она, чтобы это действительно было так. – Я не хочу их терять. Никого из них. – В дрогнувшем голосе всё же прорезается боль. – Они… мои друзья. Оба. – Я тоже. Но это случится, Таша. Хотим мы того или нет. Таша глядит, как тёмная полоска леса на том берегу поглощает алое солнце. – И когда?.. – Не знаю. Двоедушие не длится долго. Год, два, три – не больше. Костяшки девичьих пальцев белеют от напряжения. – Джеми знал об этом, когда соглашался на ритуал? – Нет. – Ему никто не сказал?.. – А зачем? В этом случае их опекун терял одного из братьев, а так получал обоих, слитых воедино. И маг, и фехтовальщик. Хороший расклад. – Герланд совсем их не любил, да? Это выходит спросить только едва слышным шёпотом. – Судя по тому, что я видел в их памяти… – Арон коротко качает головой. – Он – альв, Таша. Королевский Охотник к тому же. Альвы не созданы любить людей, а Охотникам чувства в принципе не положены. Таша долго сидит неподвижно. Разжав руку, кидает взгляд на камешек, лежащий у неё в ладони. Плоский, розоватый. С дыркой посредине. – Загадай желание, – советует дэй. Таша поднимает камень к глазам. Сквозь крохотное отверстие, проточенное ветром и водой, глядит на краешек солнца. Одинокий «бульк» звучит одновременно с тем, как за лесом скрываются последние солнечные лучи. – Загадала? Не глядя на амадэя, Таша кивает. – Пусть оно сбудется, – произносит Арон серьёзно. Таша улыбается. Самым краешком губ, горькой донельзя полуулыбкой-полуусмешкой. – Поживём – увидим… * * * – Проснись. Таша открыла глаза; казалось, она задремала всего на секунду. Села на кушетке, – и лишь затем вспомнила, что, по идее, не смогла бы этого сделать. Но ремни исчезли таким же чудесным образом, как и появились. Отступив на шаг, Странница равнодушно созерцала пол, зачем-то сжимая в руках правдометр: нечто вроде серебряного молотка, только с двумя ручками и циферблатом, стрелка на котором педантично покачивалась между делениями «правда», «ложь» и «что-то здесь нечисто». Прибор, часто заменявший чтецов там, куда чтецам заглянуть было некогда. Иллюзионист смотрел на перо, под его взглядом торопливо царапавшее что-то в тетради. Орек застыл у стола, скрестив руки на груди; Советник в глубокой задумчивости глядел в потолок, подпирая ладонью подбородок. Похоже, допрос был окончен. – Я… – собравшись с духом, начала Таша, – и смолкла, когда Джелиар Айронсул поднялся со своего стула. Безо всякого выражения на аристократичном лице Советник Его Величества шагнул вперёд. К ней. Склонился в поклоне. Он или… – Его Величество ждёт, – изрёк мужчина в чёрном, – Морли-малэн. Как выяснилось, спуститься на допрос и выйти сухим из воды – это полдела. Надо было ещё вернуться наверх, не пав смертью храбрых на бесконечной лестнице. Таша оставила позади не один десяток ступенек, но всё ещё осмысливала то, что услышала после пробуждения. Мастера успели не только просмотреть её память, но и исследовать перстень Морли, дабы убедиться в его подлинности… а ещё допросить на правдометре Орека, к которому после Ташиных воспоминаний о Кэйрмиль ожидаемо возникли вопросы. В частности, действительно ли он непричастен к деяниям супруги-эйрдаля – и не имеет ли отношения к смерти сестры и её мужа. К счастью, правдометр убедительно подтвердил, что нет. – Любопытно, однако, что вы сразу не обратились к страже, Норман-энтаро, – отстранённо бросил Советник через плечо. Обратно они снова шли втроём: Иллюзионист и Странница остались в подземелье доделывать протокол и улаживать другие формальности. Впрочем, Вермиллион на прощание известил Ташу, что отыщет её на балу, и в этот раз всего двумя версами она не отделается. А ещё – что в прошлый раз их беседу прервали самым невежливым образом, а между тем им есть что обсудить. Что ей было обсуждать с Мастером Адамантской Школы, Таша не имела ни малейшего понятия. Но уже не удивлялась. – Если бы не Таша-лэн, я предпочёл бы вообще не предавать это огласке, – сдержанно ответил Орек из-за Ташиной спины. – Об этом не говорили даже слугам. Для них мы с Кэйрмиль просто разошлись. Я не хотел и не хочу, чтобы имена моих родных полоскали в каком-нибудь новостном листке, а меня заклеймили как супруга их убийцы. – И даже не хотели справедливого возмездия для этой самой убийцы? Так прониклись словами какого-то дэя о прощении врагов своих? Орек помолчал – так, будто и сам не знал ответа на этот вопрос. – Да, – поколебавшись, наконец откликнулся он. – Надеюсь, Морли-малэн, когда-нибудь мне доведётся услышать проповедь вашего отца. Судя по всему, он просто дамнарски убедителен. В голосе Советника прорезалась насмешка, – и Таша многое сейчас отдала бы, чтобы увидеть выражение его лица. Без этого слишком трудно было понять, есть ли в этой насмешке ещё и намёк. – Думаю, в особом отделе стражи с вашей супругой разберутся быстро, Норман-энтаро, – спокойно продолжил Джелиар. – Боюсь, вам предстоит нанести туда визит в ближайшее время… но не беспокойтесь, они не любят, когда новостники лезут в их дела. Ваша тайна останется тайной. – Повернув голову, Советник бросил на Ташу несколько ироничный взгляд. – Да, как и сказал герцог, мнимая помолвка останется между нами. Его Величество, конечно, захочет лично просмотреть протокол, но его это разве что повеселит… К слову, любопытная у вас семья, Морли-малэн. Я даже никогда не слышал о таких, как ваш брат. И о чтецах такой силы, как ваш отец. Неужели, подумала Таша. – К слову, теперь вам не нужно объяснять Его Величеству всю сложность ситуации, в которую вы попали, – добавил Советник. – Он прочтёт протокол и, уверен, примет меры по вашей защите. Для него это будет делом чести. Неужели, снова подумала Таша. – Летом, когда вы так внезапно убежали из Клаусхебера, святой отец сказал, что вас преследует маг крови, – тихо произнёс Орек. – Но я и подумать не мог, что всё настолько серьёзно. Таша лишь невесело улыбнулась, думая о том, что этот самый маг крови может сейчас шагать несколькими ступеньками выше. – Возвращаю драгоценность, Ваша Светлость, как и обещал, – проговорил Джелиар, когда лестница наконец кончилась и взору их предстал Леогран с ларцом в руках, нервно меривший шагами холл. – И поздравляю. Морли-малэн готова предстать перед Его Величеством… и принять своё наследство. Улыбка, осветившая лицо юного герцога, показалась Таше ярче, чем колдовской свет люстры над их головами. – Богиня, как я рад. – Всучив дяде ларец, Леогран заключил её в объятия: тёплые, братские, успокаивающие. – Судьба не зря привела вас летом в Клаусхебер, Таша-лэн. Род Морли заслужил того, чтобы быть восстановленным в правах. И вы вернёте ему былое величие сполна, я уверен. Если бы то была судьба, подумала Таша, сдерживая внезапно подступившие к глазам слёзы. Бескорыстная доброта Норманов обескураживала её, но в этой бескорыстности она была абсолютно уверена: все трое уродились достаточно гордыми, чтобы хлопотать о её благополучии не из соображений личной выгоды. – Идём, Лео, – со смешком поторопил их Орек. – Не стоит заставлять Его Величество ждать. Когда вернёмся в гостиницу, у нас будет вдоволь времени для поздравлений. – Если только Элль и Джеми-энтаро на радостях не задушат Ташу-лэн… простите, Морли-малэн. – Пожалуйста, только не надо «малэн». И «лэн», если уж на то пошло. И «вы», – произнесла Таша устало. – Не вам ко мне так обращаться. – Формально отныне вы выше нас, скромных герцогов. – Леогран снова улыбнулся; казалось, улыбка эта высветляла даже ледяные метки на его лице. Отстранившись, подал ей руку. – Но как скажете, Ваше Сиятельство. – За «Сиятельство» могу и стукнуть.