— Ничего я не думаю! — резко прервал ее Иван Федорович. — Я просто опасаюсь. Я хоть и старый, но не дурак. Прежде чем подписать все эти бумаги, я долго наводил справки об «Ангелах с поднебесья». Так вот, можешь гордиться, Катя, ты работаешь в фирме с кристально чистой репутацией. Ни одного несчастного случая среди их подопечных стариков. Ни одного! Даже странно… Только онкология и смерть от старости, от сердечно-сосудистых заболеваний, — сказал Иван Федорович. — Слава богу! А то вы меня напугали, — вздохнула Екатерина, и Иван Федорович снова покормил ее с ложки. — Вы прямо как моя бабушка. Только она в редкие минуты оттепели так заботилась обо мне. — Катя жевала, хоть есть и не хотела. — А мне в радость позаботиться о ком-то, — сказал Иван Федорович то, что она и сама давно поняла. — Жаль, что этого не понимает Герман, — грустно проговорил старик, и сердце Кати сжалось. Глава 5 На следующий день Катя проснулась в хорошем настроении. Ей удивительно легко спалось в кровати Ивана Федоровича, и чувствовала она себя уже намного лучше, только еще заложен был нос и кашель раздирал грудь. Температура с утра была нормальная, и она резво побежала в ванную. Иван Федорович уже заботливо приготовил ей махровый халат, положив его на стиральную машину. Она вымыла голову хорошим шампунем, постояла под душем и, надев халат, пошла бродить по просторным комнатам квартиры в поисках хозяина. Иван Федорович на кухне что-то готовил на плите и смотрел какие-то мультфильмы. — Проснулась, Катя? Очень хорошо! Как раз к моему фирменному омлету. — Вы прямо ни свет ни заря на ногах. — Я всегда рано встаю, в армии привык. — Вы военный? — удивилась Катя. — В смысле на войне, — уточнил Иван Федорович, перевертывая омлет на сковороде. — Вы и повоевать успели? — А как же! Совсем молодым был, я многое успел, два ранения имею, все, как положено. Я же говорю, что мне много лет и что я фактически не опасен для вас. — А я вас и не боюсь, — сказала Катя, чувствуя вкусный запах, идущий от плиты, — вот готовите вы точно классно, поваром никогда не были, случайно? — Был и поваром, и грузчиком, и такелажником, и кем я только не… — Иван Федорович замер на полуслове и вдруг схватился за сердце. — Что? Что с вами? — испугалась Катя и кинулась к старику. — Сейчас… сейчас отпустит, это все сердце, будь оно неладно. — Я сейчас! — кинулась Катя в комнату за измерителем давления и таблетками. Иван Федорович с заметно посеревшим лицом повалился на табуретку и прислонился к стене. Катя невероятно быстро для ее больных ног вернулась из комнаты с полным арсеналом средств. Она ловко накинула манжету на руку старику и начала измерять давление. — Что? Это не мой прибор! — запротестовал Иван Федорович. — Давайте не будем капризничать, сейчас не до этого, — строго сказала Катя и удивленно уставилась на цифры, показываемые тонометром, — сто десять на семьдесят. Да вам в космос с таким давлением. — А у меня сердце прихватило, а не давление, — пожаловался старик, — я себя хорошо чувствую. — Все равно с давлением тоже было бы что-нибудь не то, — возразила Катя и ухватила Ивана Федоровича за кисть руки, — так, посмотрим пульс… очень даже не плохой пульс… Я сейчас вколю вам лекарство от сердца, и вы прилягте, полежите, думаю, что все обойдется. Показатели все в норме. «Скорую» пока вызывать не будем, вы, наверное, просто перенервничали, — решила Катя. Все утро она провела в заботах об Иване Федоровиче. Они как бы поменялись местами. Теперь Катя бегала, хлопотала по дому, укрывала Ивана Федоровича одеялом, принесла ему еды и питья с кухни и сделала укол. — Ну как? — Отпустило. Я сейчас схожу в ванную, — отпросился старик и на несколько минут закрылся в ванной комнате. Катя решила навести порядок в квартире Ивана Федоровича. Вообще, в его доме чувствовалось отсутствие женской руки, не было уюта, повсюду лежал толстый слой пыли. Она рьяно взялась за уборку и начала ее с кухни. Случайно выглянув в окно, Катя заметила высокую, худую фигуру блондина, отходящего от подъезда. «Все время его вижу», — подумала Катя, открывая шкафчики, захламленные, как и вся квартира. Она стала вытаскивать какие-то банки, пакеты, тарелки и ставить все это на обеденный стол. Полки были щедро усеяны пылью и остатками пищи. «Что-то погорячилась я с «генеральной уборкой», — сказала про себя Катя, — тут бы кухню в порядок привести». Два часа она крутилась как белка в колесе, пока кухня не засияла чистотой, пока каждая баночка и коробочка не были протерты до блеска, кучу пакетов с мюсли с истекшим сроком годности и испорченные крупы Катя свалила в один большой мешок, приготовленный на помойку. «Какое расточительство, столько выброшенных на свалку продуктов», — подумала Катя и откинула прядь со лба. В дверях стоял Иван Федорович и любовался ее работой. — Какая красотища, вот сразу видно, что женские руки в доме появились. Устала? — Да, на сегодня уборка закончена, завтра уберусь в комнатах. — Это тебя «Ангелы с поднебесья» обязывают? — спросил Иван Федорович. — Это моя личная инициатива за ваше хорошее, заботливое ко мне отношение и вкусную еду. Дед расплылся в улыбке. — Иван Федорович, можно я сделаю из вашей квартиры несколько звонков? — А у меня нет телефона, — ответил Иван Федорович, — но могу предложить сотовый. — Сотовый? — переспросила Катя. Иван Федорович вынес ей новейшую модель сотового телефона и, перехватив удивленный взгляд Кати, пояснил: — Внук оставил, а я и пользуюсь, — хитро подмигнул дед, — бери-бери, он богатый, наверняка с твоих звонков не обеднеет. — Я быстро, — сказала Катя и набрала номер «Ангелов с поднебесья». — Здравствуйте, могу я поговорить с Инной Владленовной? Да, спасибо. Жду. Инна Владленовна, это Екатерина Григорьевна. Да я не пропала, я заболела. Нет-нет, сейчас уже много лучше, но вы не волнуйтесь, я свою работу выполняю. Да, это долгая история, но я лечу Ивана Федоровича каждый день. Что? Да, да, конечно, я собираю все ампулы и сдам вам их непременно, раз это так важно. Да, да, я отчитаюсь. Когда? Ну… у меня еще легкая температура, я не могу ходить… Что? Катя оторвала сотовый телефон от уха и посмотрела на Ивана Федоровича несколько растерянно. — Инна Владленовна хочет сама приехать и забрать ампулы использованных лекарств и подвезти вам новые лекарства. Можно? — Инна Владленовна? — Да. Мой начальник. Один из соучредителей «Ангелов с поднебесья», — пояснила Катя. — О! Конечно, можно! Это же во благо мне! Все заплачено, — согласился старик. Катя назвала адрес Инне Владленовне. — Да, да, подъезжайте в течение дня, мы будем ждать. Совершенно верно, здесь вы меня и найдете, да, все верно, я нахожусь по адресу моего подопечного. Да, так получилось. Ждем! До свидания. — Катя положила трубку, выключив телефон. — Можно еще подруге позвонить? Она единственный человек, кто обо мне будет беспокоиться, не дозвонившись ко мне домой. — Конечно, звони, я же сказал, говори, сколько хочешь. Катя быстренько набрала номер Кристины. — Тина, это я! Нет, я не сошла с ума и не потеряла совесть! Я заболела… нет, ничего страшного, почему не дома? Нет, я не в больнице! Я у одного знакомого. Что? Нет, ты его не знаешь. Вот так вот! Нет, это не то, что ты думаешь! Тина, перестань! Это совсем не то! Я у своего клиента, то есть пациента. Не истери! Все нормально, со мной все хорошо. Позвони моему мальчику и передай ему привет. Скажи, что со мной все хорошо. Все, пока, я говорю по чужому сотовому телефону. Как только спадет температура, я объявлюсь. Катя прервала связь и пожала плечами. — Вроде всем позвонила. — Всегда к твоим услугам. — Знаете, Иван Федорович, меня все равно не покидает чувство вины и перед вами, и перед Инной Владленовной. Пожалуй, добегу я до первого попавшегося продуктового магазина и куплю торт к ее приходу, да и мы немного побалуемся, согласны? — Согласен лишь потому, что продуктовый магазин находится в этом же доме, только с другой стороны вход. Катя быстро оделась в свою высушенную одежду, взяла трость и вышла из квартиры Ивана Федоровича. — Хорошо запахни ветровку! — прокричал ей старик. На самом деле Катя схитрила. Из окон кухни она видела зеленую вывеску сбербанка, а у нее там были кое-какие сбережения. Ей повезло, очереди не было, и Катя сняла несколько тысяч рублей. После этого она нашла магазин продуктов и накупила всяких деликатесов, аж целых два пакета. Подойдя к подъезду, Катя поставила тяжелые пакеты на скамейку, решив перевести дух. На этой же скамейке сидела симпатичная бабулька. Осмотрев Катю и задержав взгляд на ее трости, бабушка спросила: