Несмотря на довольно теплое для шведской столицы лето, одет он был, в костюм тройку из дорогой плотной ткани. Под чуть выпирающим кадыком неизменно красовался виндзорский узел галстука. И только лицо, обычно невнятное, с незапоминающимися чертами, на этот раз было окрашено эмоцией, которую я охарактеризовал бы, как тревожное сомнение. Я даже ручку выронил, когда обернулся на звук открывшейся двери в кабинет и увидел на пороге его. Ведь мы не виделись больше полутора лет. С тех самых пор, как он привез меня на первое собеседование в Министерство иностранных дел. После мы только по телефону общались несколько раз, и все. – Что-то случилось? – спросил я, забыв даже поздороваться. Он промолчал в ответ. – Что-то с мамой? – я вдруг вспомнил, что уже почти три недели ей не звонил. – Нет… – наконец изрек он и закрыл за собой дверь. Я так и сидел, уставившись на него, сложив руки и опустив их на ворох бумаг на столе. – Ты нам нужен, Володя… – Что это значит? И кому – НАМ? – МНЕ! Потому что я не знаю, к кому еще сейчас могу обратиться… И то, о чем я тебя попрошу, дело большой государственной важности… Пошли… – Куда? – я в недоумении оглядел свой письменный стол. – Я работаю… Я не могу… Мне надо закончить перевод и еще график… – Это все ерунда! Я уже договорился. На сегодня ты свободен. Пойдем со мной. Если бы я только мог представить себе, как круто изменилась моя жизнь в этот самый момент. Но то чувство неопределенной тревоги, которое излучал взгляд Анатолия, уже поселилось во мне, и я послушно встал из-за стола, чтобы следовать за ним, куда бы он меня ни повел. Но, оказалось, нам даже не понадобилось выходить из здания. Мы просто переместились в кабинет начальника службы безопасности посольства. Внутри было пусто. Анатолий жестом предложил мне сесть, а сам занял место хозяина в большом черном кожаном кресле. Тяжело вздохнул и, сложив на столе руки в замок, пристально посмотрел на меня. Я молчал. Потом он шумно набрал в легкие побольше воздуха и заговорил: – Прежде всего, то, о чем я тебе сейчас расскажу, не должно тобой обсуждаться нигде и ни с кем, кроме тех, с кем я разрешу тебе об этом говорить. Независимо от того «да» или «нет» ответишь ты мне по окончании нашего разговора. Понял? – Да, – кивнул я в ответ. – Хорошо. Ты знаешь, что такое служба внешней разведки? Я невольно вздрогнул и пожал плечами. – В общих чертах… имею очень смутное представление… – Не важно. Но я в этой структуре занимаю немалую должность. Курирую вопросы, связанные с деятельностью нашего ведомства в Юго-восточной Азии. И тот факт, что я сейчас нахожусь здесь, в Швеции, пусть не сильно вводит тебя в заблуждение. Чуть позже ты все поймешь… А теперь слушай меня внимательно. Слушаешь? Я снова кивнул. – Помнишь историю с американским перебежчиком Сноуденом? – Да… – Так вот, в наших рядах тоже появился такой деятель. Долбанный хакер, мать его! Работал на нас под видом программиста в Сеуле и имел доступ к секретной информации. Состоял в штате разработчиков системы электронной безопасности, а потом, видимо, решил подзаработать, слив кое-что на сторону. Но мы его вычислили и взяли за жабры. Думали, молодцы – вовремя успели обезвредить шпиона. А оказалось, опоздали. Этот гад скопировал часть совершенно секретной информации на съемный носитель и попытался его продать. Но не разведке какой-нибудь, а перекупщикам, которые подобного рода вещи продают на черном рынке за совсем другие деньги. Собственно, в момент сделки мы и сцапали нашего предателя… Только вот покупатель с товаром ушел. И, неделю спустя, нам поступила информация о том, что утраченные данные выставлены на продажу. Так что сейчас мы знаем, кто это. На рынке подобного рода товаров эта группа известна как «InfoDealers» – «Торговцы информацией». Это что-то вроде маленькой частной секретной организации, состав и личности каждого из членов которой никому не известны, возможно, даже участникам группы, кроме, разумеется, организатора. Те группы, которые уже погорели в этом бизнесе, обычно состояли из пары-тройки хороших программистов, трех-четырех оперативных агентов и одного-двух человек, кто всеми ими руководил. – Я правильно понимаю, что вам об этих «Торговцах» тоже ничего не известно? – спросил я, когда Анатолий сделал паузу. – И вы не знаете о том, кто эти люди? – Да, так и есть…Знаем только, что они одни из новеньких… На рынке всего полтора года и ничего дельного в продажу не выбрасывали… Есть организации, которые занимаются этим бизнесом уже более десяти лет, на чьих людей нам и разведкам других стран время от времени удается выйти, но, как только это случается, их хозяева сами же избавляются от них, как от балласта, способного потянуть на дно всех остальных. Вот и наши «Торговцы» пока что показывают достаточно высокий уровень организации и подготовки. Оперативника, который был их представителем в момент передачи товара на сделке с нашим предателем, и который так ловко ушел от наших ребят, в тот же день нашли мертвым в машине на парковке перед небольшим отелем на окраине Сеула – две пули между лопаток через спинку водительского сиденья и одну – в затылок. Обрубили концы. А ведь мы его и не нашли бы, если б они сами от него не избавились… – А чем грозит эта… утечка информации? Что там за документы такие? – В тех файлах отчеты практически о всех наших операциях в южно-азиатском регионе, что были проведены за последние пять лет, которые осуществляются сейчас и только планируются в будущем. Списки граждан других государств, работники посольств, местные чиновники, которые сотрудничают с нами, а еще данные на наших оперативных сотрудников, находящихся на заданиях, в том числе на агентов-нелегалов… И если эти данные попадут в руки любой из разведок – это будет наш крах! Полный! ФИАСКО! КОНЕЦ! В первую очередь – для меня… – Тебе грозит отставка? Анатолий скептически хмыкнул в ответ и пожал плечами. – Тебя разжалуют? – Можно и так сказать… Вообще, в мировой практике история насчитывает единицы подобных провалов… Ответственность, как ты, наверное, понимаешь, каждый раз ложилась на людей моего уровня. И ни один из них не предпочел все это пуле в висок, выпущенной из своего табельного оружия. Меня передернуло от услышанного. – Неужели, никто из вышестоящего руководства не вступится за тебя? – Нет, конечно. Но они пока и не знают ничего… – Как? – А зачем? Заранее самостоятельно выписать себе путевку на тот свет? Или досрочную пенсию, если все чудесным образом разрешится? Подобных просчетов в нашем деле не прощают. Ты либо профессионал, либо потерял хватку… А раз уж одряхлел и ослаб – вон из стаи. Умирать в любом случае в одиночку. – Тебе, наверное, страшно… – Страшно? – переспросил Анатолий. – Не знаю… Смотря, что ты вкладываешь в это понятие. Я уже достаточно повидал и пережил потрясений на своем веку, так что возможная перспектива меня не столько пугает, сколько разочаровывает подобным бесславным финалом. Особенно, учитывая, что прямой моей вины в этом нет. Поэтому я, скорее, просто угнетен, нежели напуган. – Да, уж… Выглядишь ты откровенно плохо. – Я за последнюю неделю спал, наверное, часов восемь от силы… – Слушай, но ведь еще можно что-то сделать? Не может быть, чтобы выхода совсем не было. – Хм… – снова ухмыльнулся Анатолий с таким видом, словно хотел сказать, что он не лыком шит. – Естественно… Как говорится, даже если тебя съели, у тебя остается два выхода! О масштабах возможного бедствия пока знают только несколько человек, которым я могу доверять. И мы с ними нашли этот выход, но у нас снова появилась проблема. – Какая? И что за выход вы нашли? – На этом рынке есть уже проверенные, зарекомендовавшие себя поставщиками качественного товара, продавцы, у которых мы часто покупаем информацию. Мы их не трогаем, а они в свою очередь не сливают нам всякую дрянь и сообщают, кто кому продает откровенную лажу. Эти сделки, естественно, официально никем не одобряются, но финансируются из специального фонда. В общем, через одного такого поставщика мы вышли на наших «Торговцев» со встречным предложением выкупить наши данные. Честно представились, кто мы такие и, что хотим получить обратно принадлежащее нам по праву. Для начала в уплату мы предложили им сумму, вдвое превышающую ту, за которую продался наш предатель. Поторговались и в итоге сошлись на троекратной цене с тем условием, что сделка состоится лишь в случае обмена из рук в руки при личной встрече нашего человека с одним из них в качестве залога дальнейших партнерских отношений. Они должны были клюнуть на то, что в перспективе получат постоянного клиента в лице российской разведки. И клюнули. Но только конкретно ЭТА сделка, как ты понимаешь, является исключительно НАШЕЙ с моими посвященными в суть проблемы коллегами и друзьями. И финансируем ее тоже мы, из источников, о которых руководству… не обяза-а-ательно знать… – Так в чем проблема? – Не торопись, сынок… – устало выдохнул Анатолий, а я оторопел оттого, что он впервые не назвал меня просто по имени, как это было обычно. – Все почти получилось. Мы были первыми, кто откликнулся на их предложение, и убедили их снять с продажи нашу информацию. Мы договорились о месте встречи, и о времени. Наш человек прибыл на место и, как планировалось, встретился с представителем «Торговцев». Сегодня состоялся обмен. Но появились кое-какие обстоятельства… Несмотря на то, что утраченные нами данные были сняты с продажи в максимально сжатые сроки, информация о том, что они были на рынке, все равно распространилась и наши «Торговцы», надо отдать должное их честности, предупредили, что их засыпают предложениями западные спецслужбы. Короче, мы боимся, что наш человек не сможет вернуться с документами. Если «Торговцы» вдруг продадут его, мы снова потеряем свои файлы… – А он не может их уничтожить? – мне показалось, в моей голове только что родилась гениальная идея. – Или переслать? – Нет. Нельзя. Пересылка такой информации строжайше запрещена протоколом. Но их надо проверить. Вдруг там не все или лажа какая-нибудь? Хотя, маловероятно. Иначе это сделает «Торговцам» плохую репутацию на рынке. Но я лично должен убедиться в положительном результате операции. Поэтому, нашего человека надо подстраховать… А у меня в штате нет людей, которым я могу это доверить. Все агенты, находящиеся в моем подчинении, состоят в списках, которые мы пытаемся выкупить. Послать кого-то из них – это заведомо подписать человека на провал. А привлечь оперативника не из своего ведомства я не могу – для этого необходимо соблюсти определенные бюрократические процедуры, которые противоречат условиям нашей маленькой самодеятельной операции. – И? – я, кажется, понял, к чему он клонил. – Это человек для подстраховки – ты, Володя… Я почувствовал, как участился мой пульс. – Ну, что скажешь? Поможешь мне? – О Господи Боже… – Можешь считать меня законченным циником, но он тут не причем. Да или нет? Решать тебе. Если да – мы продолжим, нет – ты отправишься домой, успокоишься, придешь в себя, сколько бы для этого ни потребовалось времени – я договорюсь – это не вопрос, а потом вернешься на работу и приступишь к выполнению своих обязанностей, как и было до сегодняшнего дня. С тем лишь условием, что о нашем разговоре тебе придется забыть и молчать до конца своих дней. Вот… – А ты? Анатолий небрежно цыкнул и развел руками. – Придумаю что-нибудь еще… – Я… черт… Да, я с-согласен… – очень тихо произнес я, зажмурившись, и не веря, что действительно произнес это вслух, а потом открыл глаза и посмотрел на Анатолия. – Спасибо! Правда, спасибо, сынок… – ответил он, тут же снял трубку со стоявшего на столе телефона и, не набирая номера, коротко произнес, – Заходи… Так в моей жизни впервые появился Юрий Валентинович – маленький пожилой мужчина, лысоватый в неизменном шерстяном костюме и очках с толстыми линзами в роговой оправе. Он появился на пороге, как только Анатолий положил телефонную трубку на место, как будто все это время стоял за дверью, только и ожидая, что его позовут. Вошел, плотно закрыл за собой дверь, представился по имени отчеству, не упомянув фамилию, и уселся в одно из кресел для посетителей, развернув его лицом ко мне. – Мой коллега и друг молодости со времен совместной оперативной работы, – представил его Анатолий. – Когда-то был моим наставником. В настоящее время руководит Скандинавским сектором – Швеция, Норвегия, Дания, Финляндия и, кроме того, наши бывшие Прибалтийские Республики. – Рад знакомству. Много о вас наслышан, молодой человек, – сказал Юрий Валентинович, протягивая мне свою хлипкую сухую, покрытую старческими морщинами ладошку. – Пусть даже при таких, я бы сказал, скверных обстоятельствах… – Очень приятно, – ответил я, не испытывая при этом абсолютно никаких приятных ощущений. А когда с приветствиями было покончено, Анатолий жестом предложил своему другу и коллеге начать говорить. Тот вежливо кивнул ему в ответ и, снова повернувшись ко мне, начал без вступлений: – В моем подчинении, здесь в Стокгольме, есть человек – парнишка твоего, Володя, возраста, которого мы пока держим в резерве. По происхождению он наш с тобой соотечественник, но мы давно уже сделали из него самого настоящего Шведа – тихого, скромного сотрудника переводческого отдела маленькой юридической фирмы, практически весь штат которой состоит из моих же людей. Фирма эта оказывает услуги многим государственным ведомствам, имеет доступ к ряду их документов с различной степенью конфиденциальности. Но ни один из сотрудников этой оперативной группы не знает, что этот парень тоже работает на нашу разведку. Это нужно для того, чтобы в случае провала, он один из всех прошел проверку и по-прежнему оставался честным и законопослушным шведским гражданином. Именно его я рекомендовал твоему отцу для выполнения задания, которое он все-таки хочет поручить тебе. Основной его задачей здесь является вести тихую жизнь, особо не светиться и выполнять два обязательных условия. Первое – держаться подальше от полиции, второе – никаких длительных связей с женским полом. Встретились, покувыркались и разбежались. НАВСЕГДА! На руках только документы для идентификации личности, водительские права, медицинская страховка, банковская карта – единственная, и, Боже упаси, никаких учетных записей в соцсетях. У него даже друзей нет, только коллеги…