В маленьком внутреннем порту нашего отеля этой ночью действительно было на удивление безлюдно, темно и тихо. Где-то гудел дизельный генератор, и шумели рефрижераторы. На ветру шелестели широкие листья пальм, а у края пристани плескалась и хлюпала вода. Яма оказалась довольно глубокой. Квадратной формы с ровными металлическими стенками собранной по ее периметру опалубки. На дне была отсыпана подушка из гравия, а сваренная из металлических прутьев армирующая конструкция внутри напоминала гигантский макет кристаллической решетки из школьного кабинета физики. МакКонел отыскал в темноте лопату и осторожно спустился в яму. Протиснулся между прутьями, и, оказавшись на дне, стал разгребать гравий, отпихивая его по углам. А когда создал довольно большое углубление, громко прошептал мне: – Давай! Спихивай его сюда! Я выполнил его просьбу. Не без отвращения к тому, что делал, и к самому себе. Но как только тело сползло вниз и зависло на решетке, под которой находился МакКонел, мне оставалось только наблюдать, вглядываясь в темноту. А шотландец тем временем, матерясь шепотом, с трудом протащил почти не гнущееся тело в самый низ и уложил его в вырытое на дне углубление. Затем стал заваливать тело Виланда гравием, а когда понял, что ему его не хватает, попросил: –Возьми лопату и сыпь гравий сюда. Только понемногу, а я тут разровняю, чтобы нашего приятеля не выдавал заметный холмик. Я отыскал рядом лопату и стал кидать в яму гравий лопату за лопатой, пока снизу не раздалось: – Все. Порядок… Затем, я помог МакКонелу выбраться наверх, и мы направились обратно к воде той же дорогой, которой пришли. А я все думал, почему не огрел его лопатой по голове, пока тот вылезал из ямы, и не бросил там? И только когда мы оказались в воде он заговорил: – Все отлично, Эрик. Мы с тобой – молодцы! Завтра никто ничего не заподозрит. Рабочие зальют яму бетоном, и этот фашист пропадет без вести навсегда. Его никогда не найдут. А то, что он исчез, хватятся только дня через два. Вот увидишь… – Хочется верить… – коротко ответил я. Прошло несколько минут, и мы с МакКонелом мокрые с ног до головы снова брели в полной темноте по нашему пляжу. Не знаю, как он, а я чувствовал внутри какое-то опустошение, словно там все выжгли огнем. Не было уже ни страха, ни раздражения, ничего. Просто пустое безразличие ко всему происходящему. Апатия. И, да, я не боялся, что он может меня убить. Точнее, мне было как-то все равно, сделает он это или нет. Но ему никак нельзя было оставлять следов. А вот наши с ним следы на песке скоро должен был уничтожить прибой. Жаль, что из памяти всего этого так просто не сотрешь, подумал я и, предвкушая удовольствие, с которым после горячего душа лягу в постель, повернул к своему бунгало. Но мой спутник резко дернул меня за руку и удивленно спросил: – Ты куда это собрался? Уж не спать ли? – Э-э-э… да… – Ты чего, Эрик? По-твоему, мы с тобой все закончили? – А… разве… нет? – Конечно, нет. Все самое интересное только началось… 20 – Что началось? – Зачистка! – Какая еще зачистка? – Ты еще спрашиваешь… Эрик, ты забыл про дружка Виланда, который сидит в домике на сваях на соседнем острове? – Нет, Рон… вы серьезно? Пожалуйста, скажите, что я ошибаюсь… – Смотря, о чем ты подумал… – Вы его тоже хотите убить? – Конечно! – Зачем? Он же ничего вам не сделал… И ладно бы он был здесь – в нашем отеле, но он сидит себе там один на соседнем острове… На соседнем острове, Рон! – Кое в чем ты прав, Эрик. Он ничего не сделал… пока… Но когда-то я имел с ним дело! И, будь уверен, он что-нибудь да сделает, как только заподозрит, что с его приятелем что-то случилось. Непременно сделает! И я не хочу ждать, когда он предпримет первый шаг, потому что знаю этого человека – это Горст Тиссен! А от Виланда его отличает то, что он человек действия и не любит молоть языком. И, поверь мне на слово, расстояние между нашими островами для него не помеха. – Напугать меня хотите? – Напугать? Позволь, я расскажу тебе кое-что про этого парня. Ему, наверное, и сорока еще нет, но он полностью седой. Знаешь, почему? Потому что не раз смотрел смерти в глаза. А еще он сильный, выносливый, умный, спокойный и безжалостный. И я предпочел бы иметь дело с пятью Виландами, чем с одним ним. Вот, почему я хочу ударить первым. Лет пять назад ему очень крепко досталось на Балканах. Их с напарником внедрили под прикрытием в группировку, которая занималась тем, что поставляла девушек из Восточной Европы в бордели Турции, стран Магриба и на Ближнем Востоке, а также торговлей человеческими органами. Напарник прокололся и, спасая свою шкуру, сдал Горста. Тогда албанцы устроили ему засаду на дороге и расстреляли автомобиль из автоматов. Разрядили четыре магазина. Думали, что справились, а оказалось хрен там! Ночью он, раненый и со сломанной ногой, пришел в деревню, где у тех была перевалочная база, и устроил там настоящий ад – в одиночку угробил шестнадцать человек. В живых оставил только сына главаря банды и отправил его к отцу с отрезанными ушами и пальцами. А на словах передал, что тот может пришить своему отпрыску любые другие, учитывая специфику своей работы. Остальное – только слухи, но я склонен им верить. Говорят, после той выходки руководство надолго отстранило Горста от работы. Его отправили на лечение в Венгрию, где он безвылазно пробыл больше трех месяцев. Но за эти три месяца почти все члены той группировки, куда он был внедрен, оказались убиты либо погибли при странных обстоятельствах. Главарь и его сын пустились в бега, но их нашли мертвыми с разницей в два дня. Одного в Софии в Болгарии, а второго – в Греции под Салониками. И у того и у другого было перерезано горло. Совпадение? Не думаю… В общем, руководство хотело повесить все на Горста и вообще списать его по состоянию здоровья, но он пошел в отказ. Физически он по-прежнему оставался крепок, и врачи не смогли найти противопоказаний к оперативной работе, а также у них не получилось придраться к его психическому состоянию. К тому же не было доказательств, что он покидал стены клиники. Наверное, потому что единственная дочь директора заведения, где он проходил лечение, незадолго до того пропала на Балканах, а потом ее обнаружили в борделе в Тунисе, но вытащить живой уже не смогли. Но доказать, что директор клиники покрывал Горста, тоже никто не смог. Поэтому, поверь мне, Эрик, этот человек не оставит незавершенным свое дело. Тем более, потеряв своего напарника. Так что не спорь со мной, а лучше слушай, что я тебе говорю, выполняй все, о чем прошу и, может быть, проживешь чуть дольше, чем тебе отмерит такой человек, как Горст Тиссен. Я вот, например, своим появлением уже продлил тебе жизнь. Не хочешь мне сказать за это спасибо? – Спасибо… – ответил я и против своей воли поплелся вслед за МакКонелом дальше по пляжу. Учитывая то, что этот курорт являлся достаточно тихим местом, ближе к часу ночи народу в баре стало уже заметно меньше. Несколько парочек сидели за столиками и были поглощены своими разговорами. Три-четыре подвыпившие компании, время от времени оглашающие пространство вокруг себя заливистым смехом, расположились ближе к барной стойке. Вряд ли кто-то из них обратил на нас внимание. И, как мне показалось, мы с МакКонелом обошли заведение незамеченными, прошлепав вокруг него по воде. Потом снова вышли на песок и, немного ускорив шаг, обошли пустую, но освещенную террасу главного ресторана. Обогнули также пустующую в это время суток площадку с тускло подсвеченным голубым бассейном, шезлонгами и несколькими рядами похожих на ракетные установки сложенных на ночь солнечных зонтов. Нырнули в тень деревьев, скрывавших за собой несколько бунгало, в окнах которых уже не горел свет, и за ними углубились в пальмовую рощу, которая выходила на северный мыс острова. Так странно все это было. Как будто действительно не со мной. По крайней мере, именно сейчас. Всего два дня назад мы так мило бродили здесь с Элис, взявшись за руки. И при свете дня, и уже после заката. Ни от кого не прятались, ничего не боялись, никуда не спешили. А теперь мне приходилось продвигаться вперед украдкой, прячась в тени. Бок о бок с убийцей. Остановившись между двумя пальмами, за которыми начиналась широкая песчаная полоса пляжа, он поднял руку и долго всматривался в темноту. Потом тихо сказал: – Раздевайся. – Раздеваться? Зачем? – Как зачем? Поплывем в гости к Горсту Тиссену. – Вплавь? – А ты как хотел? – Я думал, вы собираетесь позаимствовать что-нибудь на лодочной станции. Лодку или… – Что? Гидроцикл? Гидроцикл – шумно и слишком заметно, лодка – не очень шумно, но с ней тоже не получится остаться незамеченными. Особенно если луна выползет из-за облаков. С каяком или доской для виндсерфинга та же беда. К тому же для этого надо взломать вон ту хибару, а это лишний шум. Я не хочу наследить. Ну и на две башки, торчащие над водой, уж точно мало кто обратит внимание. Понимаешь? – Да… –Тогда раздевайся! Сам МакКонел уже стянул шорты с футболкой и стоял в одних трусах. Агент британской разведки. Ничего общего с Шоном Коннери или Пирсом Броснаном, которых я всегда считал лучшими исполнителями роли «агента 007». Никакой стати, выправки или даже намека на рельефную мускулатуру. Наоборот, долговязый, сутулый и жилистый, с головы до ног покрытый бледно-рыжими пигментными пятнами и клочками такой же рыжей растительности. Всем своим видом он внушал мне отвращение и страх. К тому же я знал, на что он способен. Потому-то мне и не оставалось ничего, кроме как подчиняться. Я быстро разделся до трусов и сложил свою мокрую одежду под пальмой рядом с его стопкой. – А ваш пистолет? – спросил я. – Где он? – Я оставил его в яме вместе с телом Виланда. Ни к чему таскать с собой такую улику. Тем более он промок и вряд ли пригоден для стрельбы, в любой момент может дать осечку. – А если этот Горст Тиссен будет вооружен? – Я думаю, так и будет… – И что мы будем делать? – Что-нибудь придумаем. Ты готов? – А если я скажу «нет» – это что-то изменит? – Не думаю… Пошли. Мы осторожно прокрались мимо здания лодочной станции и, убедившись, что оно заперто снаружи, двинулись дальше – к воде. Но был отлив, и там, где днем искрилось лазурное мелководье, теперь в море уходила длинная изогнутая коса, по которой нам пришлось прошагать метров тридцать. Потом еще несколько шагов, дно заметно стало уходить вниз, и вот мы уже стояли в воде по пояс. Справа вдалеке светились окна ресторана «Санрайз» и отражалась в воде ночная подсветка бунгало на сваях. Домики на воде возле соседнего острова тоже были подсвечены, но расстояние, отделявшее нас от них, казалось совершенно непреодолимым. К тому же в темноте. В водах, которые кишели акулами и черт знает какими еще тварями, охотящимися по ночам. Сказать, что я боялся, было бы неправильно. Я был в ужасе от того, что мне предстояло сделать, и от того, что потом еще мог придумать этот рыжий, похожий на самого черта, шотландец. – Как далеко здесь? – спросил я, когда МакКонел остановился рядом и положил мне на плечо руку. – Наверное, километр. Может, чуть больше… я не знаю. – А если у нас не получится? Если там течение между островами? Я читал… такое бывает… нас может вынести в океан… – Не думай об этом, Эрик. Просто плыви.