– Конечно. Откуда тебе знать о них? Короче, Элис, будем называть ее так, работала на эту маленькую глубоко законспирированную частную фирмешку, которая занимается тем, что добывает разного рода конфиденциальную информацию и продает ее на черном рынке тем, кто дороже заплатит. И на этот раз в руки твоей подруги попали секретные данные, разоблачающие всю агентурную сеть и планы российской внешней разведки в южно-азиатском регионе. Для кого-то утечка такой информации может стоить не просто карьеры, но и жизни. Многие годы кропотливой оперативной и офисной работы псу под хвост. Десятки и сотни чьих-то настоящих и придуманных жизней в один момент подверглись нешуточной опасности. Агенты российской разведки, завербованные граждане других государств, работники посольств, местные чиновники, сотрудничающие с Россией. Все из-за того, что один решивший на этом подзаработать человек просто скопировал все эти данные на микрокарту памяти и продал их тем, кого представляла твоя ненаглядная Элис. – Не-е-ет… Не может быть… – бормотал я себе под нос, мотая головой. – И, тем не менее, Эрик, это так. Но, ты не поверишь, кто первым откликнулся на предложение «Торговцев» на черном рынке – это были сами русские! Им нельзя было допустить, чтобы такие данные попали в руки других разведслужб. Иначе, это был бы полный провал. Не знаю, на каких условиях они договорились, но русские прислали сюда своего человека, по имени Виктор Колосов. Вот только Элис Бергман так и не продала ему то, ради чего он приехал. – Почему? – Потому что утаить такого рода информацию – это все равно, что прятать шило в мешке. Русские были первыми, кто вступил с «Торговцами» в переговоры, но далеко не последними… Понимаешь? Получив более выгодное встречное предложение от третьей стороны, руководство твоей Элис посчитало, что продешевило, договорившись с русскими… Сечешь? – Вы и есть та третья сторона? – Да. – Британцы? – Ого! – удивился Рон МакКонел. – Ты точно обычный переводчик из Стокгольма? А то как-то слишком быстро соображаешь… Откуда такие предположения? – Он меня спрашивал, не британец ли я… – я кивнул в сторону Арнольда Шнайдера. – А вы, если хотите, можете проверить, кто я такой… он проверял… – На самом деле, Эрик, я уже давно тебя проверил. Еще когда вы с Элис плавали на риф. Осторожно побывал здесь, обыскал номер так, чтобы не оставлять следов, сфотографировал все твои документы и отправил для проверки нашим «очкарикам». Уж они-то подняли все по твоей работе и не только. Вплоть до твоей больничной карты, снимков у дантиста, а также членства в стрелковом клубе и туристическом сообществе. И, скажу честно, не хотел бы я жить, как ты. Потому что лучше застрелиться, чем влачить такое жалкое и пустое существование, не имея толком ни друзей… ни подруги… А насчет меня ты оказался прав. Да, я работаю на Секретную разведывательную службу Великобритании. МИ-6. Это мы перекупили информацию, которая должна храниться на злосчастной карте памяти, за которой теперь охотятся все, кому не лень. Вот только Элис Бергман выдвинула свои личные условия. – Какие? – Во-первых, защитить от русского, который пригрозил убить ее после того, как она отказалась передать ему карту памяти. А лучшая защита, думаю, ты знаешь – это нападение. Во-вторых, она сказала, что отдаст мне карту только в день своего отбытия с острова. Боялась, что я сам ее прикончу, как только получу все материалы. Умная девка была. Осторожная. И красивая – зараза! Жалко… – Значит, это вы спустили кислород из баллонов Виктора Колосова? – Да. Это сделал я, пока Элис отвлекала его во время инструктажа. Остальным участникам погружения было наплевать, что я и с чьими баллонами делаю. А там под водой она просто не дала русскому вовремя всплыть. Хватило всего нескольких секунд… И выглядело натурально. Никто ничего не заподозрил. Несчастный случай. Я слушал и не верил своим ушам. У меня в голове не укладывалось, что эти слова относились к такой хрупкой с виду девушке, как Элис. К девушке, которая при всей ее смелости и уверенности в себе казалась такой напуганной и трогательно беззащитной, что ее хотелось окружить непроницаемым для всего плохого коконом, свитым из прочных нитей тепла, нежности, заботы и внимания. А этот человек, обманывавший меня на протяжении всего моего пребывания на острове, пытался разрушить прекрасный образ. – Нет! Нет, я не верю вам… Элис не могла! – Успокойся, Эрик, – тихо ответил Рон МакКонел, – я знаю, что в это трудно поверить. Кто вообще заподозрит, что такая симпатичная и хрупкая девушка, как Элис, может хладнокровно утопить человека? Ясное дело – никто! Но потом здесь появился мой старый приятель Виланд Киршнер. При этом не знаю, откуда немцам стало известно о месте заключения сделки. И о какой сделке – это тоже вопрос, с русскими или уже с нами – британцами? Тут или русские слили информацию или сами «Торговцы»… Если честно, я даже не исключаю утечку информации в своем ведомстве… Это дело такое – человеческий фактор. От предательства никто не застрахован. И если до этого мы с Элис и так старались не афишировать наше знакомство, то с появлением Виланда мне вообще пришлось уйти в тень и просто осторожно наблюдать. Но ему заранее не было известно, что именно Элис представляет «Торговцев». Об этом говорит то, что прежде, чем начать действовать, он собирал слухи о происшествии с русским разведчиком – будем называть вещи своими именами. А потом ты, сам того не подозревая, окончательно сдал ему свою подругу во время вашей беседы в баре. Все просто… – Ох… черт… – вдруг простонал пришедший в себя немец. Лежа на полу, он с трудом разлепил глаза и стал ворочать головой. Я по-прежнему сидел в кресле и наблюдал за происходящим. – Очнулся? – небрежно спросил у него МакКонел. – Надо было прикончить тебя в Бельгии, сука… – хрипло ответил тот, кого я знал, как Арнольда Шнайдера. – Что толку переживать о том, чего не сделал вовремя? Скажи мне лучше, в паре с кем ты сейчас работаешь? – А с чего ты взял, что я не один здесь? – Ты каждый день берешь на прокат гидроцикл на северном пляже… – И что с того? – немец окончательно пришел в себя, приподнялся на локтях, а потом даже уселся на полу, широко раскинув ноги. – Я наблюдал за тобой, Виланд. Ты ездил на соседний остров. Причаливал к одному из домиков на сваях. Я видел это в свой бинокль… – В тот же, через который разглядывали сегодня меня? – вмешался я со своим вопросом. – Да, – ответил он, а потом снова обратился к немцу. – Кого из своих дружков ты сюда притащил? – Пошел ты! – огрызнулся Виланд Киршнер. – Но вы же сегодня покидали остров? – снова перебил я. – Ты имеешь в виду поездку в Мале? Я никуда не ездил… Обманул тебя, чтобы заняться другими делами… Например, понаблюдать за Виландом. Ну, Виланд, не надумал ответить на мой вопрос? – Нет. – Ладно, давай по-другому! – Рон МакКонел взвел курок и приставил ствол пистолета к затылку немца. – Теперь скажешь? – Убьешь меня – проблем не оберешься, дебил! Мы на острове, где кроме нас живет еще целая куча народу. Карты у тебя по-прежнему нет. Свое задание ты просрал так же, как и я. Кроме того, на руках будет труп! Даже два, потому что этого идиота, – он небрежно мотнул головой в мою сторону, – тоже придется грохнуть… А это уже просто так не замнешь и на несчастный случай не спишешь, даже при условии, что дело возьмет в свои руки такой тупица, как лейтенант Шакур… – А я знаю способ! – Какой? – усмехнулся Виланд. – Я тебе потом расскажу, если ответишь на мой вопрос… Кто там поселился – в домике на сваях на соседнем острове? Ну? Виланд Киршнер медленно повернул голову и долго недоверчивым взглядом изучал физиономию Рона МакКонела. – Ладно, договорились, – наконец, произнес он. – Ты знаешь этого человека… – Правда? И? – Это Горст… – Горст Тиссен? – переспросил Рон МакКонел, убрав пистолет от головы немца, но по-прежнему оставаясь стоять у него за спиной. – Этот ублюдок с рыбьей мордой? – Да. – Вы с ним, что, поженились тогда в Бельгии? – Очень смешно! – Нет, на самом деле. Вы – отличная пара. Уверен, что красиво смотрелись бы на свадебной фотографии… А ты зря постригся, кстати. – Хватит! Я, между прочим, свою часть уговора выполнил. Теперь твоя очередь. Говори. – Долго рассказывать… Я лучше покажу… И пока Виланд Киршнер, не успел даже обернуться, Рон МакКонел сотворил нечто ужасное. Сунув пистолет за пояс, он уперся коленом немцу между лопаток, правой рукой схватил его за волосы, а левой под подбородок и с хрустом заломил его голову назад. Когда я понял, что произошло, обмякшее мертвое тело человека, которого я знал, как Арнольда Шнайдера, мешком повалилось на бок и с неприятным звуком врезалось лицом в кафель. Рон МакКонел вздохнул и, отряхнув руки, склонился над ним, чтобы пощупать пульс на шее. Потом обернулся ко мне и спокойно сказал: – У нас будет очень много работы, Эрик… 19 Больше всего в тот момент мне хотелось, чтобы Арнольд Шнайдер или Виланд Киршнер, не важно, как его звали на самом деле, пошевелился, кашлянул или просто подал какой-нибудь хоть самый слабый признак жизни. Но его тело неподвижно лежало на кафельном полу в странно выгнутой позе с вывернутыми руками и головой. Я видел его остекленевший выпученный в ужасе глаз, уставившийся в пустоту. – Ты не против, если я все-таки осмотрю здесь все? – спросил Рон МакКонел, голос которого для меня прозвучал, как сквозь вату. – А то вдруг ты меня обманул, и карта на самом деле у тебя… Я ничего не ответил ему. Просто сидел и продолжал смотреть на безобразное творение его рук. И мне казалось, что выстрели он ему в голову и забрызгай мозгами стены, меня бы это не так шокировало, как безжалостное и хладнокровное убийство голыми руками. МакКонел тем временем принялся методично обшаривать комнату, все углы, щели, шкафы, ящики, мой чемодан и вещи. Так же, как до этого сделал тот, чей труп теперь лежал посреди комнаты. С той лишь разницей, что шотландец в конечном итоге остановился на моем телефоне. Повертел его в руках и, злорадно ухмыляясь, стал копаться в нем, елозя пальцем по сенсорному экрану. – Одна рекламная рассылка, новости и новостные подписки… Ты как вообще живешь, а? – удивленно спросил он. – И ни одного звонка за последнюю неделю… Ни входящих, ни исходящих… Тебе никто не звонит? – Нет… Меня трясло, как в ознобе. – А ты сам?