– За вами, что, гнались? – переспросила вслед за ним девушка. Я просто окинул их мутным взглядом и, небрежно махнув рукой, уселся на песок. Шумно выдохнул и ответил: – Все путем… не обращайте внимания… – У вас нога поранена! – с тревогой в голосе снова произнесла девушка. – Я знаю… Теперь-то я точно мог не обращать внимания на подобные мелочи. Рана на моем сердце была куда страшнее и причиняла гораздо больше боли, чем эта пустяковая царапина. Не обращая на них внимания, я улегся на теплый песок и закрыл глаза. Последнее, что увидел, это как парень безразлично пожал плечами и пошел прочь, увлекая за собой свою подругу. Я пролежал так несколько минут, пока дыхание не выровнялось, а сердце не стало отстукивать свой привычный ритм. Поднялся на ноги и отправился в номер, чтобы смыть с себя соль и песок. И, может быть, даже чего-нибудь выпить, потому что плавание меня отрезвило. Но после душа я почувствовал сильный голод. И не удивительно – я вообще не помнил, когда нормально ел в последний раз. В мини-баре нашлись чипсы и орешки. Я быстро сгрыз их, запил сладкой газировкой. Хотел быстро смешать себе какой-нибудь несложный коктейль, но кроме водки и коньяка ничего не нашел, а эти напитки я не любил. Пришлось снова одеться и выйти. До ужина оставалось не так много времени, и я по привычке решил скоротать его в баре. Тем более что бармен меня узнал и пригласил за стойку, махнув мне рукой, как только я переступил порог. Я принял приглашение, потому что все столики оказались занятыми, устроился на высоком стуле и заказал порцию «Куба Либре», а потом добавил: – Двойную! Бармен жестом показал мне «О-кей», и через минуту я, сидя вполоборота к бару, уже потягивал коктейль и осоловелыми глазами наблюдал за тем, как ярко-красный солнечный диск медленно опускается за линию горизонта, искривленную горкой далекого острова. У самого парапета, обнявшись, стояла та самая парочка с пляжа. Оба в белом, он – в шортах и небрежно расстегнутой до середины груди рубашке, она – в полупрозрачном платьице на голое тело. Целовались. И хоть они делали это прилюдно, никого не стесняясь, я все равно чувствовал себя неловко. Словно подглядывал исподтишка. Но ничего не мог с собой поделать. Смотрел, не отводя глаз, пил и чувствовал, как жалкие остатки моего настроения поужинать вечером в ресторане проваливаются в бездонную пропасть нахлынувшей с новой силой тоски. – Эрик! – вдруг окликнули меня. Я повернулся на голос и увидел Рона МакКонела, пробирающегося в мою сторону между столиков и развалившихся в креслах посетителями бара. Он был в той же одежде, что и днем. Видимо, только вернулся из Мале, куда ездил улаживать проблемы со своей кредиткой. – Ты, что, не уходил отсюда? – спросил он, потом внимательно осмотрел меня и продолжил. – А, нет… Вижу, переоделся. Значит, не весь день тут просидел – уже хорошо! Чем занимался? А я вот вернулся из города… решил вопрос с картой… Это был просто какой-то сбой, который… – Почему вы не сказали мне правду, мистер МакКонел? – спросил я его, одарив потухшим взглядом. – Что? – удивился он. – О чем ты, Эрик? – Вы знаете, Рон, о чем я… Рон МакКонел осклабился и озадаченно почесал затылок. – Я о том, Рон, что во время нашей с вами сегодняшней беседы вы не сказали о своем участии в подготовке к погружению, ставшему последним для Виктора Колосова! Почему, Рон? – Но… меня же выперли из группы… Я был пьян, и поделом… А то, глядишь, и не только этот русский не всплыл бы… – Но вы сегодня говорили, что просто прогуливались тогда рядом… – я махнул здоровенный глоток своего коктейля. – Зачем соврали? – Я… Я это… Э-э-э… Эрик, прости… – виновато потупив взгляд, принялся мямлить в ответ Рон МакКонел. – Ну, пойми меня правильно. Ты был единственным на этом острове, с кем я мог поболтать за бутылочкой-другой пивка, а тут ты нашел себе подружку… Да еще эту… Прости, я ничего плохого не имею в виду. Просто так вышло… Ты же сам мне еще позавчера сказал, что эта девушка не любит, когда в нее тычут пальцем и лишний раз напоминают о несчастном случае. Вот я и держался от вас подальше, чтобы не мешать… не портить ей настроение, а тебе – не ломать кайф… Ну а сегодня уже не хотел расстраивать тебя еще больше… Черт! Вот же дерьмо какое! Прости, дружище! Я был не прав. Надо было сказать правду… Эрик… – Все. – Что значит все? – Это значит – все! Просто оставьте меня сейчас, Рон! – Эрик, я, честное слово, не хотел… – Хотели или нет, мне все равно, мистер МакКонел. Я сейчас хочу побыть один. И я буду вам очень признателен, если вы в этом вопросе пойдете мне навстречу! – Эрик… – Отстаньте! – Нет, давай, просто поужинаем вместе и поговорим… – Твою ж мать! – выругался я, залпом допил остатки своего напитка и с грохотом приземлил пустой стакан на стойку. – Я, что, по-китайски говорю, а?! Неужели, не понятно, что я прошу оставить меня в покое? Спрыгнув со стула, я отпихнул шотландца в сторону и направился к выходу. Заметил краем глаза, как бармен что-то крикнул мне вслед и махнул рукой, видимо, желая напомнить о необходимости подписать счет или оплатить его наличными. Но стоявший до этого в растерянности Рон МакКонел быстро выхватил из кармана свой бумажник и, показав его бармену, дал понять, что готов заплатить за меня. А я, не оглядываясь, покинул бар и, сломя голову, бросился бегом через пляж к своему бунгало. Ворвался внутрь, захлопнул дверь и плотно задернул шторы. И если бы это хоть как-то помогло притупить рвущиеся наружу эмоции, залез бы под кровать. А так просто уселся на ее край и, согнувшись, обхватил голову руками. Сидел, рычал от тоски и злости, и раскачивался вперед-назад. Потом понял, что ни на какой ужин сегодня точно уже не пойду. Снял трубку с телефона и позвонил в ресторан, чтобы заказать в номер пиццу и хотел попросить пополнить запасы моего мини-бара, но в итоге решил, что стоит притормозить со спиртным и отказался от этой идеи. Включил телевизор и уставился в экран, где на канале «Национального Географического Общества» шла передача про африканских слонов. Смотрел долго и даже не заметил, как стал клевать носом, пока не встрепенулся от какого-то постороннего звука. Это был стук в дверь. Я подскочил и быстро зашагал к двери. По пути удивился тому, как быстро сработала доставка, потому что реклама по телевизору снова сменилась все той же передачей про слонов. А тем временем в дверь снова постучали. – Иду, иду… Но, открыв дверь, я так и замер от удивления. Такого сюрприза я никак не ожидал, потому что на пороге моего домика стоял сам Арнольд Шнайдер. Только вместо привычной улыбки на его лице застыло выражение серьезной решительности. – Добрый вечер! – со злостью произнес он по-немецки, глядя мне прямо в глаза, а потом с такой силой двинул мне в солнечное сплетение здоровой правой рукой, что я, согнувшись пополам, попятился назад и со стоном упал на колени. 17 Пока я корчился, стоя на четвереньках на полу, тщетно пытаясь восстановить дыхание, Арнольд Шнайдер поспешил войти и закрыл за собой дверь. Потом подошел ближе и сильно толкнул меня ногой в плечо, чтобы я упал на спину. Если он хотел причинить мне боль, то ему это удалось. В последний раз я так отхватывал очень давно. Наверное, еще в школе, где меня пинали все, кому не лень. Но, признаюсь честно, никогда раньше я так не боялся за свою жизнь, как сейчас. Мне было ужасно страшно. Все нутро обжигало ледяным холодом. Арнольд Шнайдер тем временем быстро проверил, чтобы вторая дверь, ведущая на пляж, была закрыта, поправил шторы, не оставив между ними даже самой крохотной щелки, вернулся ко мне и два раза со злостью сильно пнул ногой в бок. Я снова упал и, поджав к животу колени, скорчился у дверей шкафа. Лежал на боку, стонал от боли и со страхом ждал, что же будет дальше. А он присел на корточки и спросил: – Ну, и? Где она? – Кто? – простонал я. Я почему-то сразу подумал об Элис. Поэтому прохрипел: – Она же утонула… Свои домыслы и обвинения по поводу его причастности к ее возможному убийству я пока решил не озвучивать. А если честно, просто забыл про это. – Я не об Элис Бергман. – А о ком тогда? – Не о ком, а о чем. Ты понимаешь меня. – Не понимаю… Что вы… имеете в виду, мистер Шнайдер… – Знаешь, у тебя очень хорошо получается играть роль эдакого олуха, тупицы, который не соображает, что к чему. Но я тебя раскусил, приятель. Я знаю, что под этой лживой маской ты скрываешь свое настоящее лицо. Ходишь тут везде, вынюхиваешь, суешь свой нос, куда не лень, задаешь ненужные вопросы. Кто ты такой, а? – Эрик Хансен… – Эрик Хансен? Так тебя зовут? – Да… – Нет! Не ври мне. Я этого не люблю! – Я не вру! Честное слово… вы… вы, наверное… Наверное спутали меня с кем-то… Можно, я сяду? Арнольд Шнайдер поднялся на ноги и, скрестив на груди руки, оценивающе посмотрел на меня сверху, как на какое-то насекомое, один вид которого был ему противен. – Попробуешь что-нибудь вытворить – пожалеешь об этом! Садись. Я с трудом сел и медленно отполз к шкафу, пока не уперся в него спиной и затылком. Со стоном выдохнул из легких воздух и прижал локоть к ушибленному правому к боку. – Ну? – развел руками Арнольд Шнайдер. – Кто твой работодатель? – Что? – Если ты еще раз «чтокнешь», я выбью тебе зубы. Обещаю! Ты понял меня или нет? Я кивнул в ответ. – Отлично. Тогда я повторю вопрос. На кого ты работаешь?