Кстати, о наследстве. Может, у Вацлава попросить в качестве аванса небольшую сумму денег, у меня ведь на данный момент в кармане нет ни копейки. Каким образом я собираюсь добраться до посольства? Пешком? Что-что, а чувство юмора меня еще не покинуло, это радует! Представляю себе выражение лица Вацлава, заикнись я о деньгах. Но это все шутки, пока остается один вариант — Алина». Я вновь схватила телефон и начала его терзать. Уже ни на что не надеясь, я автоматически набрала номер. И, о чудо! На другом конце я услышала сонное «Алле». — Алина, родненькая! Это ты? — запричитала я в трубку. — А кому ты звонишь? Ты знаешь, что уже двенадцатый час? — недовольным и хриплым со сна голосом ответила Алина. Я пропустила мимо ушей ее грубость: — К тебе, дорогая. К тебе звоню! Где ты? — Еду. К тебе еду. Завтра жди. Ты меня от дороги отвлекаешь. Пока, — пробурчала Алина, стараясь побыстрее от меня избавиться. — Подожди, не отключайся. Я к тебе пытаюсь дозвониться вторые сутки. Где ты пропадала? — испугалась я, вдруг она бросит трубку. Алина явно врет, что находится за рулем. Если обещает быть завтра здесь, то в лучшем случае она сейчас спит в дорожной гостинице. — Ты, подруга, невозможная! Я ради тебя все бросаю, мчусь сломя голову, а ты ко мне с претензиями! Некогда мне было за трубку хвататься, дела свои улаживала. Я не могу из города испариться бесследно, у меня и перед другими людьми есть обязательства, — обиделась Алина. — Хорошо. Ты поняла, куда тебе нужно ехать? — Да уж, не дурочка, с картой ознакомилась. Завтра буду. У меня на экране высветился номер телефона, я могу по нему к тебе позвонить? — Лучше звонить буду я, не отключай свой телефон. В котором часу ты собираешься приехать? — Если ничего не случится, к полудню буду. Как мне тебя найти, когда приеду? — Дом ты найдешь без проблем, а дальше обойдешь его вдоль забора, увидишь калитку и спрячешься где-нибудь рядом, но так, чтобы я могла тебя заметить. Моя комната на втором этаже, ориентируйся на балкон, увитый диким виноградом. Только умоляю, будь осторожна. Никто, кроме меня, тебя не должен заметить. — Да, задачу ты мне поставила! Может, объяснишь, что происходит? — спросила Алина, ее голос уже не казался сонным. — Рассказывать долго. В то, что со мной произошло, поверить трудно. Одно могу сказать: меня похитили. Я сижу без паспорта и без денег. Одна надежда на тебя! — Класс! И кому ты понадобилась? Кто из-за тебя копья ломает? Идею с выкупом я отвергаю сразу, незачем тебя вывозить для этой цели за границу, — съехидничала Алина. — Твой сарказм совершенно не к месту! Значит, понадобилась! Только сейчас речь идет о моей жизни! Поторопись, а то не застанешь подругу в живых, — со слезливыми интонациями в голосе попросила я. — Тогда пока. Надеюсь, тебя завтра увидеть живой и невредимой, — простилась со мной Алина и отключилась. Что за характер! Тут по лезвию бритвы ходишь, балансируешь на грани жизни и смерти, терпишь лишения и сходишь в буквальном смысле с ума, а она иронизирует на тему: кому я могла понадобиться. Если бы ее украли, она преподнесла бы этот факт как похищение века. Кража «Моны Лизы» из Лувра выглядела бы как ничтожное происшествие, не стоящее внимания. Ладно, потерпим до завтра. Что, интересно, скажет Алина, увидев мои синяки и услышав душещипательную историю о моих злоключениях? С самыми радужными мыслями, в предвкушении счастливого завершения моих страданий я закрыла глаза и попыталась заснуть. Не тут-то было, я опять услышала скрип прямо над головой. Кто-то передвигался по чердаку как раз над моей комнатой. Я посмотрела на часы. Пять минут первого. Если днем я могла себя успокоить тем, что приведения появляются исключительно ночью, то сейчас мне в голову лезло только одно — это чей-то призрак. Может быть, папеньки или его дочурки. Где ж им бродить, как не по родному дому? А может, это дух доктора ищет успокоения? А может, кого-нибудь другого, о ком я не знаю? Единственно, в чем я была уверена, — никакие кровельщики и слесари ночью по чердакам не лазают. Я поднялась с кровати, подошла к двери и проверила засов, достаточно ли он крепкий. Для пущей надежности придвинула тумбочку к двери и тем самым забаррикадировала вход. Оставалась балконная дверь. Положение осложнялось тем, что тумбочка была в комнате только одна, а громоздкий комод я не в состоянии была сдвинуть с места. Пришлось оставить надежду укрепить и балконную дверь. Я только плотно задвинула тяжелые портьеры, чтобы полная луна не действовала на мои и без того расшатанные нервы. После этого я вновь взгромоздилась на кровать и стала прислушиваться. Вроде тихо, но все равно как-то неспокойно. Спать совершенно не хотелось, я включила телевизор. Из того, что было на экране, я ничего не понимала. Вскоре и телевизор начал меня раздражать, он мешал мне сосредоточиться на звуках. Я убрала громкость и оставила только одно изображение. Всю ночь я провела в состоянии первобытного страха. Мне казалось, что сейчас моя дверь слетит с петель и в комнату ворвется свора духов, вампиров, приведений и живых мертвецов. Когда начало светать, силы меня оставили, и я провалилась в глубокий сон. Глава 20 Пришла я в себя от грохота, дверь ходила ходуном, кто-то пытался достучаться. Снаружи доносились голоса Марты и Вацлава. — Пани Марина, вы здесь? — спрашивала Марта. — Откройте сейчас же! — требовал Вацлав. «Кажется, уже утро, новый день. И ничего хорошего он мне не несет, — спросонья подумала я и мельком взглянула на часы. — Всего-то одиннадцать часов. И чего так ломиться?» Я поднялась и поспешила к двери, боясь, как бы эти двое не разнесли ее в щепки. — Сейчас открою, — отозвалась я, отодвигая тумбочку на прежнее место. — С вами все в порядке? — спросила Марта. — Да, все в порядке, а что случилось? — позевывая, поинтересовалась я. Спать хотелось жутко, я с трудом открывала глаза. У меня всегда так: если я перенервничаю, на следующий день хожу, как сомнамбула. Не понимаю, как я до сих пор от таких переживаний не впала в анабиоз. — Случилось, — передразнила меня Марта. — Я принесла вам завтрак, вчерашний ужин под дверью нетронутым стоит, а вы не открываете и не отзываетесь. Я уже пана Вацлава привела. Дверь хотели сносить. — Зачем? — Чтобы убедиться, что вы на месте. — Я долго смотрела телевизор, вот поздно и заснула, — успокоила я их. «Сказать или не сказать им про шаги, доносившиеся с чердака? Как прореагирует Марта, я уже знаю. А вот как Вацлав отнесется — неизвестно. Как бы себе не навредить. Если это его люди по чердаку шныряют, то скорей всего он ничего не скажет. А если кто чужой… Может, конечно, списать все на мою излишнюю впечатлительность, а вдруг полезет проверять, охрану поднимет? Да еще прилегающую территорию заставит прочесать в поисках посторонних личностей? Нет, не скажу. Не знаю, что хуже: люди Вацлава или фантом, топающий у меня над головой. Сегодня Алина должна объявиться, потерплю несколько часов. Ни к чему мне лишняя суматоха в доме», — рассудила я и постаралась придать лицу беспечное выражение. — Я всегда поздно встаю. Вы меня разбудили. Вацлав с подозрением оглядел меня и переспросил: — Разбудил, говорите? А отчего я слышал скрежет по полу, как будто вы что-то передвигали. — Ничего я не передвигала. Просто у меня за тумбу книга свалилась, и мне пришлось ее отодвинуть, а затем поставить на место, — соврала я. — Хорошо, — сказал Вацлав, попробовав поднять тумбочку. — Как видно, сила у вас молодецкая, мне сдвинуть сию громадину тяжело. Вацлав вышел из комнаты. До чего же неприветливый тип! Ни «здравствуйте» тебе, ни «до свидания». Вечно чем-то недоволен, как будто я у него три года назад полтинник заняла и до сих пор не отдала. Хотя, если учесть, что я могу переполовинить причитающееся ему наследство, его можно понять. — Марта, а почему Вацлав такой хмурый? — Меня зовут Малгожата. — Вот ведь привереда, откликалась бы уже на Марту, коль мне так удобно, не все ли равно, как тебя называют. А все Сергей Ильич со своей собакой. Надо же, как мне врезалась в память история его псины. — Вацлав вообще не весельчак, а теперь вообще мрачнее тучи ходит, за хозяина переживает. Он ведь ему дядей приходится. — Наверное, наследство перепадет большое? — Может, и перепадет, у нас прислуга не в курсе хозяйских дел. Марта — не человек, а улитка! Только я начинаю ее расспрашивать, сразу уходит в молчанку, лишнего слова из нее не вытащишь. Кремень, а не женщина! — А как Ян себя чувствует? — перевела я разговор в другое русло. — Как чувствует? Дышит. Ну, если у вас все в порядке, я пойду. И, пожалуйста, спускайтесь к обеду, мне надоело таскать посуду сюда и обратно, — высказала мне свои претензии Марта и на этом закончила разговор. — Иди, иди. Знаю, вы все против меня настроены. Вацлаву дорогу я перешла, тебе с первого взгляда не понравилась. Только не пойму: чем? — Я тихо проворчала экономке вслед и не стала ее удерживать. Стрелка часов приближалась к двенадцати, а мне еще нужно было напомнить о себе Алине. Я закрыла дверь и подождала, пока не стихли шаги, потом достала телефон. Хорошо бы подзарядить трубку. Страсть как не хочется идти по коридору в ванную, да, видно, придется. После вчерашней ночи я чувствовала себя отвратительно, и контрастный душ мне совсем не помешал бы. Я шла по коридору, стараясь не прислушиваться. Я уже знала: стоит мне только остановиться, как в голову опять полезет разная чертовщина. По-хорошему, надо было бы вообще уши ватой заложить. В ванной я первым делом подключила трубку к подзарядному устройству, открыла воду и стала набирать номер Алининого телефона. На этот раз она откликнулась сразу. — Где ты? — Выдвигаюсь на место, думаю, минут через сорок буду у тебя. Карауль! — отрапортовала Алина бодрым голосом. — Жду! До встречи! «Ура! Ура! Близится час свободы! Ура! Ура! Конец моим страданиям и разочарованиям, и сразу наступает хорошая погода». Я ликовала в душе и напевала первое, что мне пришло в голову, — знакомую с детства песенку Винни Пуха. У меня оставалось еще достаточно времени, чтобы принять душ и привести себя мало-мальски в порядок. После водных процедур я внимательно посмотрела на себя в зеркало. Вид у меня был неважнецкий: синяки и царапины на теле от ночной прогулки с Татьяной не сошли и еще не скоро сойдут, темные круги под глазами от бессонной ночи, впалые щеки. От переживаний и плохой кормежки я здесь сильно похудела. Но зато как блестели глаза от счастья! Как меня красил этот лучезарный взгляд! Да, хороша я до неприличия. Но чего-то не хватает. Нет, пожалуй, что-то лишнее. Волосы! А мы косыночку на голову повяжем. Вдруг Алина меня с болотными волосами не признает. Еще удерет, ошарашенная моим внешним видом. Я еще раз критически осмотрела себя. Сойдет, время поджимает, нужно торопиться. Окрыленная, я в один миг добежала до комнаты, переоделась, повязала на голову косынку, сунула телефон в карман и выскочила на балкон. На заднем дворе никого не было видно, даже Барри ни разу не показался, скорей всего он опять маялся на цепи. Это даже хорошо. Барри — добрейший пес, но сейчас он мог мне помешать. Чтобы не маячить столбом, я присела на порожек и стала внимательно всматриваться в лес. Долго скучать мне не пришлось, вскоре меж зеленых веток я заметила передвигающееся желтое пятно. Ну и камуфляж! Ярко-желтая ветровка и брюки окраса молодого леопарда — так экстравагантно вырядиться могла только Алина! У нее вся одежда вызывающих расцветок и откровенных фасонов. Я похихикала, наблюдая, как моя подруга пытается затеряться в кустах — ее яркий наряд просвечивался сквозь редкие ветви. В тени громадных елей тянулись к свету хилые растения, и спрятаться в них было крайне затруднительно. Укрыться за стволом дерева Алина тоже не могла — не позволяли собственные габариты. Только бы ее кто-нибудь не заметил!