— Ты знаешь, сколько получишь по завещанию? — Нет, я не читала завещание. Это может знать только Ян и нотариус. — И Вацлав. Повторюсь, он правая рука Яна. Я думаю, сумма не такая уж и маленькая, чтобы Вацлав отдал ее кому попало. — Да при чем здесь Вацлав? — Как при чем? Неужели ты не понимаешь? Если бы тебя не было, всю сумму получил бы Вацлав. А так с тобой нужно делиться. Можно, конечно, и не делиться. Но для этого тебя нужно… Теперь ты поняла? — Татьяна замолчала. — Убить? — повторила я в слух свои догадки и не на шутку испугалась. — Наконец-то сообразила. Не думала, что ты такая тугодумка! А лучшего времени, чтобы тебя убрать, и придумать нельзя. Что ты здесь, никто не знает. Ты уехала в Крым, и искать тебя будут там. Короче, ты в опасности. Твоя жизнь на волоске. — И что же мне делать? — Ты помогла мне, я помогу тебе. Собирайся! Тебе срочно нужно выбираться. — Что, прямо сейчас? — Сейчас, причем очень быстро. Вещи свои оставь здесь, так тебя не сразу кинутся искать. В нашем распоряжении пятнадцать минут. Вацлав сейчас занят, он беседует с врачом, который приехал облегчить страдания Яна. Охранник стоит при въезде. Мы выйдем с другой стороны дома, я знаю, там есть калитка, через нее мы и выберемся. — А куда мы пойдем? — Недалеко есть домик лесника. Я тебя туда отведу, а сама вернусь, чтобы не вызвать подозрений. Посидишь там пару деньков, пока я не раздобуду тебе паспорт. А потом отправишься домой и забудешь все как страшный сон. Все, пошли! Говорила Татьяна очень убедительно, и, главное, все сказанное подтверждало мою мысль: Вацлава следует опасаться. Я накинула на себя свитер, и мы покинули комнату. Пока шли по коридору и лестнице, по пути нам никто не встретился. В доме было тихо и темно, только на половине Яна слышались негромкие чьи-то голоса и из-под двери пробивался луч света. Я вообще заметила, электричество здесь не жгли попусту, и после заката солнца дом выглядел очень уныло и даже страшно. Мы вышли во двор. Уже смеркалось, дом утопал в темноте, и только четыре окна ярко светились на первом этаже. К нам подскочил Барри и завилял своим толстым задом. — Фу, отойди, псина, — прошипела на него Татьяна. Пес зарычал на нее, подбежал ко мне и лизнул мою руку. — Идем быстрее, а то лаять начнет, — поторопила меня Татьяна. Мы обошли дом и двинули к кустам. Продираясь в темноте сквозь кусты к калитке, я сильно поцарапала руку и порвала блузку. — Тань, подожди, я, кажется, поранилась, — попросила я. — Не время. Потерпи немного. Она протиснулась к калитке и открыла ее ключом. — Я думала, калиткой никто не пользуется. Откуда у тебя ключ? — Вацлав заказал новый замок, а ключ я стянула у охранника, — прошептала она и затянула меня за ограждение. — Быстрее. Идем! По тропинке мы стали пробираться вверх по склону. Кусты цеплялись ветками за одежду и царапали лицо и руки. Потом растительность поредела и идти стало значительно легче. Тропинка то уходила в гору, то спускалась в низины. В темноте я постоянно спотыкалась и падала. Татьяна достала фонарик, и мы пошли быстрее. — Таня, скоро мы придем? — спросила я. Тело мое ныло от ушибов и ссадин, ноги подкашивались от усталости и страха. — Скоро. Скоро придем. За следующим бугром сторожка лесника, потерпи. И правда, мы поднялись на пригорок, и я увидела маленький домик. Даже не домик, а землянку, наполовину вросшую в землю. Мы спустились с бугра и подошли к сторожке. Вблизи я смогла лучше рассмотреть эту постройку. Одна стена наполовину отсутствовала, крыша покосилась и грозила в любой момент рухнуть, окна были заколочены черными от времени досками. Я в нерешительности остановилась перед дверью. — Это и есть домик лесника? И сколько времени я должна здесь провести? Я что, буду одна? — осведомилась я. Перспектива провести здесь хотя бы одну ночь совсем не радовала. — Да, на мой взгляд, отличное место, чтобы тебя здесь никто не нашел. Заходи, — сказала Татьяна и распахнула передо мной дверь, посветив фонариком внутрь. Луч света выхватил из темноты грубо сколоченный стол, лавку и охапку сена в углу. Все это больше походило на пристанище лешего, чем лесника, и оставаться мне в этом месте совсем не хотелось. «Неужели она не может меня отвезти в город и снять мне на пару дней квартиру, пока не достанет паспорт. А мои вещи? У меня нет с собой даже самого необходимого. И где я должна спать? На этом пучке соломы? Нет, я здесь не останусь! Пусть ведет меня в более цивильное место. В конце концов, все эти лишения и переживания по ее милости», — мысленно возмутилась я и решила обозначить свои права. — Знаешь, Таня, я тут не останусь. Здесь жить нельзя! Где, по-твоему, я буду спать? — резко заявила я. — Заходи! Нас могут заметить, — поторопила меня Татьяна и легонько толкнула в глубь землянки. Я споткнулась о деревяшку и, теряя равновесие, успела подумать: «Какой высокий порог, должно быть, чтобы змеи не заползали. Только гадов мне здесь не хватало!» В этот момент я почувствовала, как что-то тяжелое опустилось мне на голову. «Наверное, я что-то задела, дом рушится и меня сейчас завалит», — пронеслось у меня в голове, в глазах вспыхнули искры, и я погрузилась в темноту. Глава 19 Я открыла глаза — на меня с состраданием смотрела Марта. Мне было холодно, на голову что-то давило, и я ничего не могла понять. Увидев, что я пришла в себя, она протянула руку к моей голове и сняла со лба мешочек со льдом. «Вот откуда этот холод. Они что, решили меня лучше сохранить для потомков? Всю льдом обложили. Что со мной произошло и как я опять оказалась здесь? Где Татьяна?» — мне хотелось спросить об этом у Марты, но, вспомнив недавнюю обиду, я воздержалась от расспросов. — Пани Марина, я принесла вам бульон. Поешьте, пожалуйста, — ласково попросила Марта. Что случилось? Надо же, какая любезность! С чего бы это? Вчера ей не понравилось, что я пропустила обед, и она меня отчитала в присутствии посудомойки. Сегодня сама мне в постель бульон принесла. Ну и дела! Не буду я пить ее бульон, еще отравит чем-нибудь. Я отвернула голову к окну. Сквозь стекло ярко светило солнце. Оказалось, я проспала достаточно долго и время было действительно обеденное. Что же со мной стряслось? Неужели мне приснилась прогулка в ночном лесу на пару с Татьяной? Я посмотрела на свои руки, помнится, вчера я до крови ободрала их о колючие кусты. Так и есть, из-под рукавов ночной сорочки выглядывали ссадины и кровоподтеки. Удивительно, кто-то заботливо меня переодел и замазал царапины йодом. Кто бы это мог быть? Марта? В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, в комнату вошел Вацлав. — Как вам спалось, пани Марина? Кошмары не мучили? — загадочно улыбаясь, любезно спросил он. «Ты — мой кошмар», — подумала я, но вместо этого сказала: — Спасибо, хорошо. Как дела у Яна? — И испугалась, что в ответ услышу самое страшное. — Ночью был очень сильный приступ. Но сегодня ему несколько лучше. Сейчас он спит. — Это хорошо, — неуверенно сказала я. Как себя дальше вести, я не знала. — Пани Марина, вы помните наш вчерашний разговор? Я просил вас дать мне знать о точном времени отъезда. Помните, я говорил вам, что гулять в лесу небезопасно? Помните? — Помню, — настороженно ответила я. — Тогда почему вы решили меня обмануть? Вы не представляете, какой опасности себя подвергли. — От его любезности не осталось и следа, он разговаривал со мной очень сурово. — Какой опасности я себя подвергла? И что с Татьяной? Она тоже здесь? Если вас не затруднит, передайте ей, что я хочу ее видеть. Вацлав посмотрел на меня как на полоумную. — Да, голова у вас явно пострадала после прогулки. Вы ничего не помните! Отдыхайте! И постарайтесь из комнаты не выходить. Не приставлять же мне к вам охрану?! Вроде не маленькая, должна все понимать, — раздраженно бросил мне Вацлав и вышел из комнаты. — И что же мне теперь, только в комнате сидеть? — спросила я, обращаясь к Марте. Марта молча пожала плечами и комментировать Вацлава не стала. Потом она собрала посуду, посмотрела на меня и спросила: — Что с бульоном делать? Уносить? Не ели ведь. — Уноси, я не хочу пока есть. К ужину спущусь в столовую. Малгожата, а ты Татьяну сегодня видела? — Татьяну? — переспросила она. — Нет, не видела. Не глядя в мою сторону, женщина спешно удалилась. «А ведь, она что-то скрывает от меня. Из комнаты вылетела пулей, будто боялась, что я начну задавать неудобные вопросы. Чего она так испугалась? Что сболтнет лишнее? Нет, на болтливую бабу она не похожа. Скорее всего Вацлав запретил ей со мной разговаривать, — догадалась я. — И Таньку изолировал от меня, чтобы не помогала. Ясно, как божий день! Он всем здесь заправляет, а Марта во всем его слушается. Но, если верить Татьяне, дела мои не ах! И у меня единственная надежда на Алину. Только вести себя надо крайне осторожно, враг не дремлет!» Я прервала размышления и подошла к двери. Сначала прислушалась. Тихо. Затем приоткрыла дверь и выглянула. В коридоре — никого.