— Я тебе не верю. — Умно. Я бы тоже себе не верила. — Зачем тебе девчонки? Из того, что я про тебя слышал… — Прекрати уже, а, — скривилась теперь уже я. — Представительный на вид мужик, а ведешь себя как бабка-сплетница. Ромка вклинился в перепалку: — Сенечка, мы тут и так задержались… — Прости, Ромочка, ты же знаешь, как я иногда увлекаюсь. А ты, — тут я ткнула пальцем в пленного. — Начинай рассказывать, иначе придется тянуть слова ножом! Итак, ты знал, что меня увез Андрей Вишневский, стало быть, знаешь и про остальных. — Прокурорская дочка у Садыкова, но где и что он с ней сделал — понятия не имею, клянусь. Рыжая — осталась у Токарева. Она доставала нас уже около года, и вот он нашел способ с ней разделаться, девчонка попалась сама, идеальный случай. И она уже труп, без вариантов. Над ней поизмывались и выбросили на помойку. — Это мы еще посмотрим, — сквозь зубы прорычала я, треснув рукояткой ножа по змеиной башке. Борис смешно крякнул и обмяк. Что-что, а треснуть как следует я всегда умела, а тут и так долго терпела. — Бесит, сволочь! — прокомментировала я в ответ на Ромкин недоуменный взгляд. — Значит, мне бить его нельзя, а тебе — пожалуйста? — Во-первых, он рассказал все, что нам интересно, во-вторых, пострадавшая сторона — я, забыл? Душа требовала отмщения. Я полезла в куртку и достала мобильный. Добытой информацией следовало поделиться: — Виктор Борисович? — пропела я. — Добрый вечер, это Симбирина вас беспокоит. — Сентябрина? Что с Викой? — с ходу поинтересовался мужчина. — Надеюсь, что все хорошо. Тут на улице Новикова вас ждет свидетель, лучше его запереть и лишить телефонных звонков до возвращения вашей дочери. Токарева тоже надо брать, и Садыкова. — Ты уверена? А моя дочь… — У Садыкова. Заприте уродов, пока не сбежали, а я найду Вику. — Но она… — Виктор Борисович, — вздохнула я. — Вы же понимаете, какое внимание привлекает ваша персона. Одно лишнее движение, и Вику могут убить. Мы с друзьями найдем ее, она даст показания и все трое сядут. И все, кто помогал им тоже. И покупатели, про них не забудьте. После небольшой паузы мужчина тяжело вздохнул и процедил: — Хорошо. — Помните наш уговор, — напомнила я и отключилась. Ромка мой разговор не мог не слышать. Как я уже говорила — соображает друг иной раз очень быстро, может и меня опередить, если потребуется. Вот и сейчас, Ромкино лицо побагровело от злости. — Убить тебя мало, — заметил друг, пряча пистолет. — Что с этим будем делать? Я извлекла из кармана наручники, что прихватила из машины: — Пристегни его к трубе, вдруг очухается раньше времени. С моим заданием Ромка справился блестяще и нагнал меня уже у порога (я протирала платочком все места, которых мы могли коснуться, на всякий случай). — Доверять менту опасно, — хмуро заметил Ромка. — Прокурору, — поправила я. — Опасно, но я уверена: дядя не подведет и нас с этим делом не свяжет. Он знает моего отца. И, мне кажется, он знает Вишневского, — поделилась я наблюдениями. Такая мысль пришла мне уже после знакомства с Виктором Борисовичем и спросить я уже не успела, но интуиция подсказывала: Андрей направил меня к дяде не просто так, он был в нем уверен. Потому нам с Виктором удалось договориться, потому он вообще меня слушал, а не вызвал охрану и не запер в камере до выяснения обстоятельств. — С ума с вами сойдешь, или в могилу сляжешь раньше времени. — Не обязательно прожить длинную жизнь, лучше насыщенную. И уж это тебе обеспечено, — порадовала я, правда, радостным от этого Ромка не стал. — А теперь нам придется разделиться. Так и быть, я согласна взять с собой Пашка. Возразить на это Ромке было нечего и он согласился. Для начала мы решили, что, раз уж всех моих потенциальных недоброжелателей скоро арестуют, то можно забрать ласточку-Ауди, бедняжка вот уже несколько дней мерзла на парковке возле отеля. Столь утонченной красавице противопоказано долго стоять на улице. Туда же подъехала и моя охрана, я смачно расцеловала Ромку и скрылась из виду, разрешив Пашку ехать со мной в одной машине, а не плестись следом. Добрею с каждым днем, просто катастрофа. У нас с Пашком было два пункта назначения: участок в самом центре, что принадлежал злому дяде-покупателю и дом за городом, что достался ему же от матери. Еще у Садыкова в собственности имелся неплохой домик в черте города и квартира, но эти варианты я смело отбросила: вряд ли он держал Вику там. К тому же, тип он предусмотрительный, мог найти и вовсе что-то левое, но как раз на такой случай Ромка поехал беседовать с одним из парней Садыкова. Марту он показался самым перспективным, а брату я верила. Тип состоял в службе охраны, имел три судимости и еще в четырнадцать лет сел за убийство. В общем, не парень, а мечта. А дальше события развивались в бешеном темпе: стоило нам с Пашком вернуться из области (после недолгих споров доставшуюся в наследство избушку мы решили проверить в первую очередь), как объявился Ромка. Друг был успешен и быстро расколол садыковского охранника. В результате к месту заточения Вики Нестеренко мы приехали практически одновременно. Оказалось, что Садыков очень даже продуманный молодой человек, прятал девушку у всех на виду, то есть на том самом участке в центре города. Участок оказался бывшей фабрикой, построенной почти миллион лет назад, сейчас там все подчистили, но кое-что интересное оставили: к примеру, пару подвалов, соединенных между собой подземным ходом. Если не знать о его существовании наверняка — ни в жизнь не найти. Я позвонила Виктору Борисовичу и он прибыл на место в рекордные пятнадцать минут, опередив даже скорую (ей понадобилось около получаса). Девушку мы нашли сообща, Пашок вынес ее из подвала в героических объятиях и передал отцу. В целом, Вика мало пострадала, синяки и ссадины я в расчёт не беру, боялась я другого. К тому же, физические травмы часто не так губительны, как моральные, но с этим разбираться уже не мне. Передав дочь в заботливые руки врачей скорой помощи, Виктор Борисович скупо кивнул мне и сообщил, что теперь «продажная лавочка» прикрыта. Троица сядет, как сядут и все причастные. Пожизненно. Напоследок я попросила у мужчины личного свидания с Токаревым, и он согласился дать мне пять минут, не больше. А большего мне и не требовалось. Глава 19 Встреча произошла уже на следующий день. Опоздав на десять минут, я ворвалась в знакомый кабинет и нагло подмигнула Ниночке. Вот как так, спрашивается? Ее имя я сразу запомнила, благо, на память никогда не жаловалась, а вот с папулиной секретаршей просто беда, пять лет безымянная сидит. — Вы опоздали, Сентябрина, — укорил Виктор Борисович. — Как Вика? — Отлично, уже сегодня готова беседовать с полицией. — Он едва заметно улыбнулся, но тут же посерьёзнел: — Могу я поинтересоваться, зачем вам этот разговор? — Можете, но вот только зачем? — И все же, Сентябрина Симбирина, на вопрос ответьте. Тон Виктора не предполагал компромиссов, я сдалась: — Только Токарев знает, жива ли Ольга Верховцева. — Вы точно не такая, как о вас говорят, — мужчина жестом пропустил меня к выходу. — Верно, я много хуже. Встречу нам устроили в небольшом кабинетике без окон. Железная дверь, серые стены, металлический стол и пара стульев. Как в фильме ужасов. Александр Ильич Токарев уже ждал нас: выглядел бодрым и уверенным в себе. Не сомневался, что выкрутится, а я не сомневалась, что не получится, в конце концов, полицейские тоже не лаптем щи хлебают. Сумеют найти и доказательства, и свидетелей, не считая Вику. Виктор Борисович сказал, нашли уже трех девушек, живых и почти невредимых, и это только начало. Змею грозит не только соучастие, но и статья за изнасилование, Садыкову (с которым мне так и не удалось познакомиться) — похищение с целью выкупа. Я даже пообещала подключить отца, если что пойдет не так. Делать этого категорически не хотелось, но в таких случаях можно пойти на небольшие жертвы. И прав был Вишневский: этих гнид стоило перестрелять. Говорить Андрей мастер, конечно. Он знал о Токареве не один год и свой же совет выполнить не торопился. Но, раз веселую шайку до сих пор никто не перестрелял, посадим пожизненно. Выйдут — решим вопрос. Мне действительно не понравилось сидеть там, за стеклом, и выступать в роли товара. Увидев меня, Токарев не удивился: — Мне стоило догадаться, откуда уши растут, — сообщил он вместо приветствия. Кивнув Виктору Борисовичу, я прошла в мрачный кабинет и села напротив Токарева. Дверь за моей спиной закрылась с противным лязгом. — Нравится? — задала я первый вопрос. — Что? — Вам здесь нравится? На мой взгляд, приятного мало. — Это точно. Токарев равнодушно пожал плечами, как будто неприязни ко мне и не испытывал вовсе. Он был таким же спокойным и холодным, как при нашей первой встрече, и это рождало мерзкое тянущее чувство в внутри. Определенно, если выбирать из пары Токарева и Бориса-Гадюки — последний мне нравился больше, хотя сначала было наоборот.