— Как выйдешь, двигай направо, налево тупик. — Хорошо. Спасибо. И мы разошлись в разные стороны. Но Рыжая зашипела мне в спину: — Стой! Как там тебя…? Если смогу выбраться, постараюсь тебе помочь. — Сначала подумай о себе, — усмехнулась я. — И удачи тебе, Оля Верховцева. Что бы ты там ни задумала. Не дожидаясь ответа, я скрылась за железной дверью, прилегла на кушетку и скрипя сердце надела наручник: нежная кожа на руке воспротивилась оковам, но пришлось стерпеть. Ничего, кем бы эти гады ни были, они за все ответят сполна, и интуиция подсказывала мне, что все тут ой как непросто. И наверняка Крокодильда Макара была в этом как-то замешана. Не зря же ее убили. Ответ может прятаться где-то здесь. Да и Рыжая… значит, ее подругу похитили и убили? Что-то подсказывало мне, что девица оказалась здесь не случайно и бежать сейчас не собирается. По крайней мере, не сразу. У нее тоже есть план… Глава 12 Вскоре в коридоре послышались шаги. Интересно, Рыжая успела сбежать, или ее поймали? Шагающий человек остановился возле моей двери. Я распласталась на кровати, приняв вид человека в полубессознательном состоянии, приоткрыла глаза и слабо застонала. Человек зашел, аккуратно прикрыл за собой дверь. — Ого, посмотрите, кто у нас пробудился! — заметил он мои потуги. Голос я узнала сразу — это тот же тип, что разговаривал со Змеем чуть раньше. — Красавица, очнись! — он похлопал меня по щекам с заметным усилием. Я распахнула глаза. Простонала, схватилась за голову. Попыталась подтянуться на руках — звякнул наручник. В ужасе подергав прикованную к кровати руку, я все же села. Дрожа всем телом, огляделась. — Гены у тебя и в самом деле не промах, надо же, — весело продолжил незнакомец, наблюдая за мной. Он оказался парнем чуть старше меня, обладателем внушительного брюха, пухлых щек и довольной улыбки, и вообще походил на аниматора из парка развлечения. Этакий добродушный Пончик. Надеюсь, этот тип в самом деле не работает с детьми. — Обычно от этой дряни худые щепки вроде тебя в себя приходят дольше. — Если я щепка, то ты тогда кто? — прохрипела я. — Хорошего человека должно быть много, — обиженно заметил незнакомец. — Сомнительная радость быть хорошим человеком. Да и какой ты хороший? Отравил меня какой-то гадостью, тошнит… ох, как же мне плохо. — Это пройдет. Я зажмурилась и оперлась рукой о кушетку. Даже играть не пришлось — после забегов по коридорам и беседы с Рыжей мне в самом деле стало нехорошо, и тошнило по-настоящему. Видимо, активность сказалась. — Выпей воды, — Пончик протянул мне стакан. — Сам выпей. — Отлично, умри тогда от жажды. — Лучше уж от жажды… мало ли что вы там подмешали. — Ну… дело в общем-то твое, — пожал плечами Пончик. — Не хочешь — не пей. Но учти: через час ты должна быть как огурчик. — Ничего я тебе не должна, — я откинулась на кушетке и прикрыла глаза. Он испугался: — Эй! Ты там помирать что ли собралась? Просто выпей воды, я обещаю — станет лучше. И ничего там не подмешано. — Я принципиально не выполняю требования похитителей. Когда я это говорила, дверь скрипнула. Я приоткрыла один глаз и увидела, как к нам заходит мой новый и крайне неприятный знакомый Борис Иванович. Он же Змей. И, возможно, дело в освещении, но теперь он стал еще больше походить на чешуйчатую тварь. Появление Змея пришлось кстати. Я уже поняла, что от Пончика толку чуть, а вот Борис Иванович явно человек, наделенный здесь немалой властью, и он должен быть в курсе происходящего. — А придется, уважаемая Сентябрина Евгеньевна, — прошипел Змей. — И что же вы сделаете, если я откажусь? — Вы разумная девушка, не откажетесь. А теперь прекратите ломать комедию, вам пора приходить в себя и собираться. — Куда? — Далеко идти не придется, — заверил мужчина со злобной улыбкой. Положительно, у Змея ко мне нешуточная неприязнь, знать бы, с какой стати. Папа что ли ему насолил? И он, дурак, решил на мне отыграться? Существуют же идиоты на свете… — С моей разумностью вы дали маху, потому что никуда я не пойду. Вам надо — вы и идите, хотите — меня несите. Но сама я не сделаю ни шагу! — с наглой улыбкой заявила я. Выводить людей из себя — один из моих основных талантов, а на Змея я даже не смотрела — пялилась в потолок, как будто мне дела не было до происходящего. — Прекрати ломать комедию и немедленно поднимись! — он ожидаемо взбесился. Неохотно я повернула голову, тяжко вздохнула и покачала головой: — Ошибаться — болезненно и обидно, я знаю… Я вот тоже подумала, что вы человек не лишенный разума, Борис Иванович. А вон оно как оказывается, до вас даже простые предложения доходят медленно. Ну хорошо, не совсем простые, одно было сложноподчиненным… или сочиненным? Честно говоря, я уже не помню, что там и к чему относится, но если… — Заткнись! Змей в два шага оказался возле меня, дернул за руку (достаточно больно, кстати) и заставил принять сидячее положение. Потом зачем-то потянул с кушетки, наверное, хотел, чтобы я встала. Но забыл про наручники, так что вместе со мной перевернулась и кушетка, сбив разъяренного Змея с ног. Я красочно вскрикнула и упала на него сверху, не забыв ткнуть острым коленом ему в бок. Наверное, немного переборщила, потому что Змей тут же принял вертикальное положение, схватил меня за свободную руку, едва не выдернув при этом пристегнутую (плечо так предательски хрустнуло, что я, признаться, испугалась) и залепил звонкую пощечину. Силу приложил немалую, я свалилась на колени, в глазах потемнело. Должно быть, действие лекарства, которым меня отравили, еще не прошло. И это обидно, потому что я не могла ответить Змею по достоинству. И он меня не напугал совсем, а наоборот, позабавил. Его ярость смешила: выпученные глаза, сбитое дыхание, красная физиономия… Змею далеко да высот Андрюшки, очень далеко. Меня такие придурки никогда не пугали. — Доигралась, тварь? — Эээ… Борис Иванович? — неожиданно подал голос Пончик. — Может, не стоит? Фингал под глазом ей ни к чему. И вдруг ей еще хуже станет… Змей злобно зыркнул на толстяка, но меня отпустил. На его тонких губах расплылась мерзкая многообещающая улыбка: — Ты прав, фингал ей ни к чему. Хотя скоро это может показаться ей розовой мечтой, кто знает, кому достанется эта мерзкая девка и что с ней сделают… а теперь, приведи ее в порядок и отведи наверх. Если придется, вколи ей дозу транквилизатора. Будет сопротивляться — ломай палец. Понял меня? — Да. — Отлично. Поторопись тут. Змей собрался уходить. — Ты же понимаешь, что после этого жить тебе осталось всего ничего? — бросила я ему вдогонку. Он притормозил: — Ты что-то сказала? — Я уже поняла, что ты тупой, но чтобы еще и глухой… Готова поклясться, от ярости он побелел еще больше, хотя и до этого был белее некуда. — Кажется, я объяснил недостаточно ясно: в этот раз папочка тебя не спасет. И твой знаменитый дружок-уголовник тоже, так что можешь засунуть свои угрозы подальше. Лучше наслаждайся последними счастливыми минутами жизни, сука! — Мой знаменитый дружок-уголовник знает, где меня искать. И найдет, рано или поздно. Для меня, конечно, лучше, если это случиться рано, а вот для тебя исход один: он порежет тебя на ремни и скормит бродячим псам, это я тебе обещаю. Разница в том, увижу ли я эту славную картину своими глазами, или же нет. И кем бы ты там ни был, и чем бы тебе не насолил мой отец, тебе конец, так что наслаждайся ты последними часами жизни, придурок. — Ты… — Змей медленно двинулся ко мне. Кажется, он готовился ко второй пощечине, но я ему такой возможности не дала: — К тому же, судя по твоим туманным и неуверенным угрозам, ты здесь ничего не решаешь. Решает кто-то другой, ты жалкая пешка. Вы все такие, похожие друг на друга: злобные и бесполезные. Чего языком молоть, когда моя жизнь не в твоих руках? Пустые угрозы смешны. — Увидим, — пообещал Змей и наконец удалился. Судя по его физиономии, для этого он собрал всю силу воли и выдержку в кулак. Это достойно уважения, из себя я его выводила, не жалея сил. — Какие нынче несдержанные юноши, так и норовят поднять руку на хрупких сударынь, — прокомментировала я его уход, красочно закатив глаза. И хоть длинноносый Борис Иванович так же походил на юношу, как и я на клоунессу цирка дю Солей, лесть еще никому не вредила. — Язык мой — враг мой, — пробормотал Пончик, помогая мне поднять кушетку. На меня парень смотрел с заметным сочувствием, что мне пришлось по душе. Сердобольному на вид толстяку явно не понравилось рукоприкладство, выведенный из себя босс в лице Змея предстал не в лучшем свете. Пончик — не из тех отъявленных сволочей, которым нравится смотреть, как бьют женщин, с этим можно работать. — Я так понимаю, от наручников ты меня избавить не хочешь? — и, не давая парню ответить, я ловко высвободила руку и запрыгнула на лежанку: — Не парься, Пончик. Ты долго соображал. — Как вижу, тебе уже лучше? — нахмурился он, переводя взгляд с наручников на меня. Как будто не мог взять в толк, что за фокус я провернула.