— А то как же, — зло усмехнулся он. — Что одна лгунья, что вторая. Видимо, тянет меня на таких как вы, тех, кто врет как дышит. — И давно ты… знаешь? — спросила я, пытаясь справиться с потрясением. Я бежала, торопясь обелить свое честное имя, а он и так все знал? И не сказал ничего. — Не так давно, как мне хотелось бы. Он навел справки о невесте после разговора со мной — как пить дать. Хотел удостовериться, что за Анну мне не зацепиться, но получилось наоборот. Наверное. Поэтому Макар так злился — обидно оказаться во всем неправым. А тут я еще с победоносным шествием. — Ничего не изменилось, Бри, ты же понимаешь? До сих пор ничего не известно, следствие зашло в тупик. Удобно. И я знаю одно: ты злилась, ты вынудила Аню уйти, а через пять минут она была мертва. Никаких следов, концы в воду. Очень похоже на тебя, Бри. Остальное не так важно. — Ее ложь не важна? — Она мертва, какая теперь разница? — Ты идиот, — не выдержала я. — Большего идиота в жизни не встречала! Остальное не так важно, серьезно? То есть, она умерла и можно все ее грешки простить, так выходит? Макар, это только начало. Нельзя такое спускать с рук, пусть даже мертвецам. Анна лгала и у нее была цель. — Еще скажи, что цель — это ты. — Вполне возможно. — Конечно, кто бы сомневался? Мир вращается вокруг тебя. Когда в деле замешано много личного, все получается криво. У Макара своя правда, связанная со мной-вечной злодейкой, помешанной на себе-любимой. Но правда в том, что Макар — чужак, наемный менеджер, он не знает местных правил. Если такая Анна вдруг появляется рядом, лучше вытрясти из нее душу, пока не навредила. Особенно, если учесть события полугодовой давности. — И знаешь, что бесит? — продолжил Макар. — Бесит, что так оно и есть. Ты… как отрава, после которой не стать прежним. Ты — яд, от которого я хотел бы избавиться, но не могу. Пока не могу. Когда я узнал, что Аня меня обманывает, знаешь, что я почувствовал? Облегчение. Чертово облегчение. И все из-за тебя. — Не понимаю… — Все ты понимаешь, Бри. Ты не дура. Я понимала, да. Лучше, чем он мог представить. И неожиданно, сидя в офисе напротив Макара, я осознала, насколько ситуация мне знакома. В попытке избежать нежеланных отношений со мной Березин наспех нашел себе невесту. И вздохнул с облегчением, когда нашелся отличный повод от нее избавиться. Ох, как это напоминает мне… меня. — Тебе пора уходить, — тихо сказал Макар. — Но я хотела… — Прошу, уйди, Бри. И я ушла. Меня волновало это новое открытие. Эта трусость, с которой я встретила новость о возвращении Вишневского из мира мертвых и забытых. Помню, как вцепилась в Макара, желая прикрыться им (тот не поддался), а потом избегала встречи, оттягивала момент схватки с врагом. Для Макара я была Вишневским, неким злом, к которому все равно тянет. Но умом понимаешь: нельзя приближаться, сожрет. Макар нашел свой выход, получил урок в виде Крокодильды и проблем, которые она еще принесет. А я не хочу индивидуальный урок, я умею учиться на чужих ошибках. Меня вынесло из офиса. — Черт, черт, черт! — выругалась я, пнув дверь лифта. Секретарша позади меня отчетливо икнула. Внизу я приказала охраннику найти мне машину. Закурила в ожидании. Что ж, все равно и дальше оттягивать момент нельзя. Пора пообщаться с Вишневским по душам, тем более, мерзавцу точно есть, что рассказать. О той же Крокодильде — держу пари, Андрею кое-что известно. Я это узнаю, если понадобится, растопчу гада к чертям собачьим. Подстреленное плечо покажется ему сказкой. Если у него есть слезы, пусть готовится их пролить. Глава 10 Пусть я ни разу и не была в гостях у Вишневского, адрес помнила прекрасно. Узнай врага раньше, чем он узнает тебя, как говорится… Но к моей ситуации эту славную пословицу отнести трудно, раз Вишневский выведал обо мне все задолго до того, как я вообще поняла, что он жив. Хотя тогда мы врагами и не были… наверное. В общем, не суть: знай своего врага, и точка! Жил Андрей в одном из двух новых домов, что располагались чуть в стороне от центра. Их называли у нас «близнецами», как печально знаменитых собратьев и строительством занимался мой дражайший родственник. Папа, кстати, народное название не жаловал по понятным причинам, но и поделать ничего не мог — прижилось. Сотни этажей в домах не было и близко, но ближе к тридцати для нашего города тоже рекорд. Я слышала, квартиры там стоили баснословных денег, но были раскуплены еще до начала строительства, потому что масштабы его впечатляли. И как оказалось, счастливые обладатели теперь уже новеньких квартир, не прогадали: кроме окон в пол по всему дому и современной планировки, они получили так же четырехъярусную подземную парковку, фитнес-центр с бассейном и даже собственный парк. Не два дома, а целый мини-городок. Неудивительно, что Вишневский поселился именно здесь. Ну и, само собой, жил он на последнем, то есть двадцать седьмом этаже, где когда-то думала поселиться я сама, но быстро отказалась от данной затеи. На въезде мне повезло: автоматические ворота открыл тип на белом Мерседесе, но милостиво пропустил меня вперед. Он же позволил взять себя под руку и пройти мимо охраны, не пришлось предупреждать о своем появлении. Всегда бы так везло! Правда, после короткого знакомства выяснилось, что тип на Мерседесе — брат нашего мэра, а с последним отношения у меня не сложились. Это моментально отразилось на новом знакомом: я заявила, что мужчины меня не интересуют. После такого заявления у парня волосы встали дыбом и он даже отошел на шаг назад, что в общем-то меня устраивало, но внезапно и обидело: можно подумать, мы в прошлом веке застряли. Злилась я на Вишневского, Макара и себя заодно, а досталось в итоге бедолаге-брату мэра. Мы вместе зашли в лифт и пришлось объяснить идиоту, что сейчас другие времена и я не кусаюсь. Я настолько увлеклась, что начисто забыла, что к сексуальным меньшинствам вообще не отношусь, но пришлось умерить пыл, потому что Боря (так он представился, когда еще не был осведомлен о моей ориентации) выскочил на пятнадцатом и побежал вперед со скоростью спринтера. Теперь я не любила не только нашего мэра, но и все его семейство в целом, вот же где клубок змей с кучей предрассудков… Борю пришлось выкинуть из головы, потому что я прибыла на двадцать седьмой: тут было всего три квартиры. Я позвонила в крайнюю правую и для убедительности еще и трижды пнула ее ногой. Ждать пришлось минут пять, я уже собиралась отправиться восвояси, решив, что Вишневский шатается по каким-нибудь сатанинским притонам, мучает котят или крадет младенцев и приносит их в жертву (или что там обычно делают подобные личности?), но услышала шаги и через еще три минуты дверь распахнулась. Меня встретили пиратской улыбочкой и полным отсутствием следов удивления. Хотя о чем я, даже у меня дома имелся специальный экран, чтобы видеть всех сомнительных личностей, которые пытаются пробраться в гости. Правда, им я не пользовалась вовсе. Не знаю, чем занимался Вишневский и знать не хотела: он предстал передо мной совершенно голый, только зад небрежно обернул простыней. Настолько небрежно, что фантазию можно и не включать, и так все видно. — Фу, ты не одет! — я брезгливо скривилась: чертов эксгибиционист. — От тебя ничего не скроешь, — самодовольно усмехнулся пиратский гад. — К тому же, к чему стесняться, раз ты уже все видела? — Точно. Смутно помню, что меня тошнило не меньше недели, а кошмары мучают и по сей день… так ты не открывал мне целых три минуты, потому что раздевался? — поинтересовалась я, шагая вперед без приглашения и жестом отодвигая хозяина квартиры как можно дальше от себя. — Я поторопился с раздеванием? И… ты считала минуты? — Само собой, раз мое время на вес золота. — Прости, просто не мог прийти в себя от обрушившегося на мою голову счастья: ты и у меня дома… хочешь посмотреть мою комнату? — без перехода поинтересовался он. Хоть Вишневский так и сверкал самодовольством, мне показалось, он не жаждет услышать положительный ответ. Должно быть, в комнате у него на самом деле алтарь и десяток здоровых карапузов, а я отвлекла парня от будничного занятия обыкновенного психа. — Мне и здесь нравится, — заверила я, идти к младенцам желания не было. Кажется, Андрей вздохнул с облегчением. Нет, такая нервозность так и подстегивала мое любопытство: может, там не младенцы, а что похуже? Труп, например. А Андрей в стиле Декстера его разделывал. Или это все мое богатое воображение. Может, парень просто не желает видеть меня в своей постели? Намеки намеками, но кто ж их серьезно станет рассматривать? Мы прошли по коридору и оказались в просторном помещении, классифицировать которое трудно: что-то вроде гостиной с баром, столовой, кухней, камином… в общем, все и сразу. А впереди — впечатляющий вид на город. — Присаживайся. Мартини? — Лучше оденься, — поморщилась я. — И я не стану пить с тобой, Вишневский. Соглашусь разве что на кофе. Но сначала оставь свои эксгибиционистские штучки и надень штаны! — Если ты настаиваешь, — ухмыльнулся он и наконец ушел. А я заметила пачку сигарет на барной стойке, вытащила одну и с удовольствием закурила: сожительство с Ромкой имело свои минусы — друг уничтожал все сигареты в доме, а когда мне все же удавалось урвать хоть одну, смотрел на меня так, точно я враг государства, хотя сам частенько покуривал, когда я не видела. Подойдя к бесконечно большому окну, я посмотрела вниз: стоило признать, вид фантастический, весь город словно на ладони. Может, мне тоже переехать на двадцать седьмой этаж? Только ради пейзажа… хотя, соседей слишком много — это не по мне, да и брат мэра тут живет, не говоря уже о типе, в чьей квартире я сейчас находилась. Не дом, а серпентарий какой-то. Я услышала шаги и обернулась. — Так лучше? — поинтересовался Вишневский, стоя передо мной в одних домашних штанах. Футболку, само собой, проигнорировал и я смогла разглядеть еще пару шрамов: один тянулся через весь правый бок и терялся где-то на спине, второй — след от пули, что выпустил Ромка. Шрам еще не успел побелеть и имел немного устрашающий розовый оттенок. — Лучше для тебя — это топор между глаз, — отрезала я и отошла на шаг. — Я заставляю тебя нервничать? — Ты мне неприятен, сразу возникает желание помыться как следует. — Хочешь, покажу тебе ванную? У меня есть и джакузи, мы могли бы… помыться. С мужчиной многие вещи делать намного приятнее, — самодовольно ухмыльнулся Андрей. — Так то с мужчиной. Ты здесь причем? — Не думай, что мне обидно: я понимаю, что ты не знаешь, от чего отказываешься. — Насколько я помню, от целых тридцати секунд сомнительного счастья. Он расхохотался, как будто я шутила. Парень вообще мог похвастать отличным настроением, вон даже спросить забыл, а за каким чертом я к нему пришла. Пришлось начать разговор на интересующую меня тему самой: — Так зачем, напомни, ты убил ее? — Ты не звонишь, в гости не приходишь… надо же как-то привлечь твое внимание, — пожал он плечами без особого удивления. — То есть, ты не собираешься ничего отрицать, — тяжело вздохнула я, после секундной паузы: Вишневский — это тебе не Ромка или Макар. Этот гад еще более изворотлив, чем я сама, и разговаривать с ним всегда было непросто.