— Не сомневаюсь, Сентябрина, — он поднялся со стула, как бы говоря: этот странный разговор подошел к концу. Мы вместе покинули класс, спустились по лестнице. Гаранин выразил желание проводить меня до выхода, я не сопротивлялась, выискивая глазами Ромку: как-никак, декабрь на улице, а у него моя верхняя одежда. Как я должна до машины добираться? Рисковать подхватить воспаление легких, когда завтра меня ждет что-то важное и интересное? — Увидимся, Захар, — пообещала я и под недоуменным взглядом Гаранина выпорхнула-таки на улицу. Повезло, что он не успел спросить, где же моя верхняя одежда. Ромки на улице не оказалось. Громко стуча зубами, я набрала его номер: — Где тебя носит, мать твою? Ответить друг не пожелал, сбросил вызов. Зато через пару секунд дверь открылась и из садика показался сам Ромашка, на ходу протягивая мне шубу. — Не ругайся, я ждал, когда этот хмырь от тебя отвяжется. Не хотел светиться, — виновато пояснил он. — Если я заболею к праздникам… — Не продолжай, мы оба знаем, что здоровье у тебя богатырское: к тебе вообще никакая зараза не липнет. Это сомнительное замечание я сочла за благо проигнорировать: — Идем скорее отсюда, меня тошнит от этого места! На этот раз за руль села я, потому что намеревалась ехать домой, а с Ромкой это займет черт знает сколько времени. — По твоему сосредоточенному выражению лица вижу: что-то узнала. Я быстро изложила Ромке наш странный разговор с З.В. Гараниным. Если мне он показался подозрительным, то другу и вовсе не понравился, у него тоже своеобразный нюх на все сомнительное имелся: — Все это какой-то проституцией попахивает, не находишь? — Нет, то есть сомневаюсь, — покачала я головой. — Не уверена, что в таком случае я бы получила «работу». Гаранин отметил мой достаток, думаю, принял за богатую дурочку, ищущую проблемы. И согласился даже на таких условиях. — Все равно, это странно. — И странно до такой степени, что я не успокоюсь, пока не узнаю, в чем дело! — А если это никак не связано с убийством Анны? — Связано. Аня Журавлева работала на этого Гаранина, связь прослеживается. А если нет — все равно это зацепка: мы же хотим узнать, что она затевала и кто ей помогал? И кто она такая. Возможно, мы отыщем ответы на «работе». — А если нет? — не отставал вредный друг. — Если нет — найдем еще зацепку. В конце концов, у нас есть ее имя, надеюсь, в этот раз настоящее. Кстати, об этом… Я достала телефон и быстро дала инструкции брату: обратного пути у нас часа три, за это время Март сможет узнать что-нибудь любопытное. Пока я болтала с братцем, Ромка тоже сделал пару звонков. — Что? — ответил он на мой недоуменный взгляд. — На всякий случай, вдруг Март не справится. — Не мели чушь. Может, он и похож на комнатное растение, но мой братец гениален. Твоим прихвостням до него далеко. — Не волнуйся, я никому не расскажу, что ты назвала кого-то словом на букву «г». Кого-то кроме себя, я имею ввиду, — заржал Ромка. — Думаешь, что для меня это проблема? — Еще какая, Сенечка, уж я тебя знаю достаточно. С этим не поспоришь. — И ты можешь разогнаться побыстрее, — откинув спинку сидения назад, продолжил Ромка, — тогда, если мы все-таки разобьемся, я умру сразу. — В твоих словах в кои-то веки появилась логика, — хитро улыбнулась я и прибавила скорость. Ромка трусливо прикрыл глаза, буркнув о ранней седине и сердечном приступе, преувеличивал как всегда. Другу повезло — Март справился еще быстрее, чем я рассчитывала. Пиликнул телефон, оповещая о новом сообщении, и от нетерпения я остановила машину, съехав на обочину. Ромка испуганно вздрогнул, но, поняв, что я хочу поменяться с ним местами, оживился. Полез из машины, схватил меня в охапку и сунул в сугроб, благо за городом снега было больше. — Ты напрашиваешься на жестокую месть, — нахмурилась я, сидя в снегу. Ромка в ответ заржал и спрятался в машине. Спасибо, хотя бы не уехал. — Это наказание за превышение скорости, — пояснил он, когда я устроилась на пассажирском сидении. — В следующий раз утащу в лес и сниму на видео, как ты на каблуках своих из кустов выбираться будешь. И отправлю потом Марту, чтоб на семейном ужине всем показал. — Ты не посмеешь! — Еще как посмею, Сенечка. На такую наглость я не нашлась что ответить. Отвернулась, зло выхватила телефон — некогда мне препираться. Итак, что успел нарыть Март? Информации оказалось негусто: всего несколько страниц текста. Мои ожидания не оправдались: ничего интересного об Анне Журавлевой. Ну кроме того, что в этот раз имя оказалось настоящим. Анна закончила девять классов, семья у нее не особо благополучная, но сама девушка не привлекалась. Работала кассиром в местном супермаркете, пару лет назад уволилась. Более официально не работала, что наводило на мысль о том самом заработке, о котором говорил Гаранин. Замужем Анна не была, зато парень имелся: некий Руслан Гайманов, его контактные данные прилагались. Подруга нашлась в единственном числе, и ее тоже звали Анной, дружили с детства. Подругу я для себя отметила: с ней неплохо было бы поговорить. Если дружили они с детства, как Крокодильда объяснила свое отсутствие в последние полгода? Подруга может что-то знать… О связи лже-Анны с актерской школой З.В. Гаранина ничего, видимо, она появлялась там неофициально. Для таинственной «работы». Когда я закончила читать, оказалось, мы успели въехать в город. Ромка плелся по проспекту со смешной скоростью, странно, что нам никто не сигналил в бешенстве — ползунов на дорогах не терпят. — Отвези меня к папе, — потребовала я. — И уезжай, я на такси доеду. — К папе? — Ромка нахмурился, моментально меня раскусив: — Может, дашь ему остыть? — Папе? Рома, ты преувеличиваешь его гнев. Да, две недели назад я швырнула в него теннисной ракеткой, но он увернулся. — Да не папе… погоди, ты швырнула в отца ракеткой?! — Так я и сказала. Ой, не разворачивайся, я прямо здесь и выйду… — и я вылетела из машины раньше, чем Ромка успел приступить к нравоучениям. Показав другу язык, я побежала через дорогу. Друг был прав, вовсе не желание навестить Симбирина-старшего гнало меня в офис. А желание ткнуть Макара его красивым носом, да прямо в правду. Я же говорила, что Анна обманщица? Говорила. Я молодец. Макар — идиот. На улице валил снег и, похоже, валил весь день, все вокруг успело покрыться тонким белым покрывалом. Огни города горели ярче, стоило признать, и в зиме есть свое очарование. К примеру, можно вырядиться Снежной Королевой и смотреть на всех свысока. — Макар у себя? — грозно спросила я у секретарши в приемной. — С-сентябрина Евгеньевна? — воскликнула она с вопросительной интонацией. — Это я. — Вы, вы… — Прекрасно выгляжу? — Вам… — девушка находилась на грани обморока, боясь продолжить фразу. Непонятно, чего она боится. С секретаршей Макара я даже не разговаривала ни разу, чего трясется? Может, всему виной слухи? Многие считают, что у Симбирина-старшего проблемы с потомством: сынок практически растение, а дочурка буйная. Однажды я узнала, что лечилась от шизофрении где-то в Америке, хотя тогда я всего-то навещала друзей в Европе. Помню, бесилась невероятно. Но остыла. А теперь думаю, это здорово: люди любят судачить, ну и пусть. Пусть придумывают небылицы, пусть верят в них. Если одно мое появление заставляет незнакомого человека заикаться от ужаса, то я уж точно не против, могу и от шизофрении лечиться, и от острого эпилептического слабоумия. Я пришла секретарше на помощь: — Мне не назначено. Но кого это волнует? — и прошла в кабинет. Макар был один, на мое появление отреагировал обреченным вздохом. И вообще, парень выглядел на слабую троечку: мешки под глазами, волосы спутанные, цвет лица серый. Неужели его настолько подкосила смерть Крокодильды? — Бри? Что ты здесь делаешь? — устало спросил Макар. — Даже не знаю, с чего начать… — Тогда молчи. Я прошла вперед и села в кресло напротив: — Хорошо, может я это и заслужила. Но у меня есть для тебя кое-что интересное. — Интересное для тебя, — уточнил он. — Аж на работу ворвалась. Скажи сразу: какую выгоду ты рассчитываешь извлечь на этот раз? — Прекрати меня наказывать за один-единственный промах, Макар, — начала злиться я. — Ты уже все мне доказал, хватит. Ты у нас парень с характером, папина радость, а я первостатейная дрянь. Только вот я не такая дрянь, какой ты меня всегда выставляешь. — Не такая, конечно. Пришла рассказать, какой я дурак, раз тебя не слушал? — Ты знаешь об Анне?