— Но вы должны хотя бы знать, в каком направлении они от вас ушли? — Они завернули за угол вон там. Больше я ничего не могу сказать. Траппер на мгновение задумался, потом бросил острый, проницательный взгляд на торговца и продолжил: — Вы покупаете только лошадей? — Лошадей и кое-что еще. — Также и золотые самородки? — Да. У вас они есть? — Не здесь; они следуют за нами. Могу я вам предложить несколько штук? — Да, но не сейчас. Я только что отдал все свои наличные деньги. — Тем двоим? — Одному из них. — Он продал вам ценное письмо? — Да. — На какую сумму? — Двадцать тысяч долларов. — Не будете ли вы столь добры, сэр, дать мне посмотреть на эту бумагу? — Зачем? — Чтобы определить, не был ли у вас именно тот джентльмен, с которым нам очень хотелось бы встретиться. — Хм, так! Бумагу вы увидите, но в руки я ее вам не дам. — Он ушел в барак и немного погодя вернулся с банкнотой. Внимательно ее рассмотрев, белый покачал головой. — Вы получили у него лишь одну эту банкноту? — Только эту. — Благодарю вас, сэр! Эти люди, по всей видимости, к вам больше не придут, но, если это все-таки случится, не покупайте у них больше ничего, а заявите в полицию. Эти ценные бумаги принадлежат мне, они их у меня украли. Вероятней всего, я снова появлюсь у вас! Он поворотил коня, индеец сделал то же самое, и оба, с места пустив животных галопом, снова понеслись вдоль по улице. Они не сказали друг другу ни слова, пока не достигли гавани. Там белый спросил: — Мой красный брат сопровождал меня, когда мы преследовали грабителей в просторах прерии. Останется ли он со мной, если я буду вынужден взойти на корабль? — Виннету обойдет вместе с Дедли-Ганом всю землю и не покинет его на большой воде. Хуг! — Скорее всего, грабители захотят убежать за океан; они станут справляться об уходящих кораблях. Мы поступим точно так же и будем искать их среди пассажиров на всех отплывающих судах. — Пусть мой брат сделает так, как он говорит, и останется у воды, чтобы я смог его найти потом. Виннету вернется туда, где мы сошли с парома, чтобы подождать и привести на это место остальных охотников, которые отстали от нас, потому что их лошади утомились. Дедли-Ган согласно кивнул: — Мой брат умен, пусть он поступит так, как сочтет нужным. Он спешился у ближайшей гостиницы и отдал поводья подошедшему слуге. Апач же в одиночестве поскакал обратно тем же путем, которым они прибыли вместе с Дедли-Ганом… В это время Бретиньи и Марк Летриер продолжали свой путь. Не спеша идя по улице, они обратили внимание на мужчину, вышедшего из одного из тесных переулков, который, не оглядываясь по сторонам, пересек улицу на некотором удалении от них. Среднего роста, но при этом довольно стройный, он был одет как золотоискатель, ненадолго выбравшийся из своей штольни, чтобы немного отдохнуть от изнурительной работы и посмотреть на город. Драная шляпа с широкими полями была надвинута на лоб, однако она не могла скрыть огромное пятно синевато-красного цвета, простиравшееся от уха через всю щеку до самого носа. Пораженный Бретиньи остановился и схватил своего спутника за руку. — Марк, ты его узнал? — лихорадочно спросил он. — Этого? Нет, капитан. — Правда нет? — Да, конечно. — Я неправильно спросил. Это должно звучать так: ты ее узнал? — Ее? Гром и молния! Фигура, осанка, походка… Нет, этого не может быть! — Это она, говорю я тебе, она, и никто другая! Мы выглядим как дикари, я думаю, что на этом расстоянии она нас не узнала. Счастливый случай еще раз свел нас. Мы должны пойти за ней! Они зашагали вслед за мужчиной, который спустя немного времени вошел в дощатый сарай, над дверью которого мелом было нацарапано: «Taverne of fine brandy». Слева и справа от надписи, на потрескавшихся досках, тем же мелом было изображено по бутылке. — Что ей нужно в этом кабаке? У нее достаточно средств для того, чтобы посещать приличные заведения. Значит, все это не более чем маскарад и в ее действиях присутствует какая-то тайная цель. — Может, стоит пойти за ней, капитан? — Не годится, Марк. Несмотря на то, что мы сильно смахиваем на бродяг, она нас узнает мгновенно. Заведение сколочено очень грубо, в стенах есть щели; спереди подходить нельзя, но, может быть, я сумею найти сбоку или сзади какую-нибудь дыру, сквозь которую мне удастся что-нибудь подслушать. Ты останется здесь и будешь наблюдать за входом. Если она выйдет раньше, чем я вернусь, сразу же беги ко мне. Он завернул за угол. Обстоятельства оказались благоприятными. Пивная не имела дверей с обратной стороны и была отделена от другого подобного строения небольшим свободным пространством шириной в три шага. Бретиньи тихо пошел вдоль стены и вскоре обнаружил маленькую дыру от сучка, через которую он мог наблюдать большую часть зала со стойкой, — там сидело множество посетителей. Человек с красным пятном занял место около широкой печи, но потом неожиданно исчез где-то в дальнем углу зала. Дальше в этом направлении, решил Бретиньи, должно существовать отдельное помещение, предназначенное для частных дел. Он осторожно двинулся дальше до тех пор, пока ему не показалось, что через тонкую стенку ему слышны негромкие голоса. Он остановился и, прижавшись ухом к доске, стал слушать. — Где мы встретимся, сэр? — Этот вопрос был первым, что он услышал. — Не здесь, это было бы невозможно, но также и не на набережной, а в маленькой бухте, той, что находится за последней рыбацкой хижиной. — Когда? — Когда это случится, еще не совсем ясно; к одиннадцати часам вы должны собраться, но ничего не предпринимать до моего появления. — Прекрасно. Придется, наверное, изрядно повозиться, прежде чем корабль будет наш. — Не так уж и изрядно, как вы думаете. Офицеры и унтеры сегодня вечером приглашены на раут[49] на берегу, а на борту будет праздничное настроение, и это должно сыграть нам на руку. — Посмотрим. На борту есть свои люди? — Длинный Том и еще кое-кто из тех, что ждут нашего прихода. — Тысяча чертей, вы хорошо обделываете дела. А что, капитан Кайман, он и в самом деле будет с нами? — Обязательно. Мы сразу же поднимем якоря; ветер благоприятен; как раз будет отлив, и это нам в самый раз; если не случится непредвиденных неприятностей, об «Оррибле» скоро будут рассказывать те же самые истории, что прежде. — На нас вы вполне можете положиться, сэр Нас около тридцати человек, и при хороших офицерах, стоя на палубе такого парусника, можно не бояться всех флотов мира. — Я тоже так думаю. Вот вам подъемные и еще кое-что сверх того, на выпивку. Но пока не напивайтесь, иначе уже занесенный кулак может угодить мимо цели. Раздался грохот отодвигаемого стула, говоривший последним ушел. Хотя голос был явно изменен и в нем преобладали низкие тона, Бретиньи узнал его сразу. Услышанное было настолько необычайно, что, не в силах совладать с охватившим его волнением, он на некоторое время застыл неподвижно, и неизвестно, сколько еще времени он продолжал бы так стоять, если бы его не вывел из оцепенения тихий короткий свист. В конце узкого проема, делая ему знаки, стоял Летриер. — Она ушла. Быстрей, быстрей! Капитан выбрался из тесного пространства между строениями как раз вовремя, чтобы увидеть, как объект его наблюдения исчезает за углом. Вдвоем они поспешили за ним по грязным переулкам пригорода, потом по широким улицам более приличных кварталов, пока наконец не оказались у решетки расположенного несколько особняком сада. Здесь он оглянулся и, не заметив ничего подозрительного, ловким кошачьим прыжком перемахнул через забор. Преследователи напрасно прождали больше часа — никто не появился. — Скорей всего, она здесь живет, Марк. Давай-ка поищем дом, к которому относится этот сад. Чтобы сделать это, им пришлось пройти целый переулок. Выйдя из него, они увидели великолепный экипаж, стоявший перед дверью дома, который, очевидно, был именно тем, который они искали. В экипаж как раз вошла дама и подала кучеру знак двигаться. Капитан и Летриер отступили обратно в переулок; роскошная карета проехала рядом, так что можно было легко разглядеть черты лица ее обладательницы. — Это она! — воскликнул Марк. — Да, это она, здесь не может быть ошибки. Я останусь здесь, а ты иди в дом и попытайся разузнать ее нынешнее имя. Летриер повиновался приказу и через короткое время вернулся с нужными сведениями. — Ну? — Мадам де Булетр. — О! Где она живет? — Она занимает весь первый этаж.