А яр Кингсман, не отвечая больше ни на какие вопросы, схватил под белы… ну пусть будет грязны рученьки и потащил куда-то. Вот куда?! — В Управление, мири Джонс, — привычно-ядовито пояснило, в общем-то, мое начальство, — Разбираться. Разбираться. Угу. — Я требую адвоката, — заявила неуверенно. Смешок. Причем с обоих сторон. И мягкое от блондинчика: — Я уже здесь, не волнуйся. Управляй и увольняй В Управлении было довольно оживленно, несмотря на глубокую ночь. Впрочем, ночь была для нас самой активной частью дня — любимое время совершения преступлений. Так что наша нестандартная компания осталась, практически, незамеченной: только пара голов повернулась ко мне, когда я метнулась к буфету, но тут же отвернулась, поскольку меня поймали и повели наверх. Вот ведь… Я всегда есть хочу, когда нервничаю, а тут еще и полночи на свежем воздухе — аппетит разыгрался не на шутку. Но никто из драконов, судя по всему, не захотел тратить время, чтобы накормить свое проблемное сокровище. Меня завели на третий — что-то слишком часто я стала ходить туда — и усадили в отдельный кабинет, а сами ушли. Ладно Кингсман… а Эльвин-то с чего меня бросил? В отличие от первого этажа здесь царила стерильная тишина и чистота, никто не рыдал, не шумел, не ругался и не пытался покусать других, зато мягко горели лампы и откуда-то лилась приятная музыка. А диван-то как манил… Не стала сопротивляться. В крохотном закутке с настоящими кранами привела себя немного в порядок, сняла грязнючие сапожки и забралась на диван с ногами, терпеливо ожидая, когда же ко мне — или за мной — придут. И надеясь, что я не усну к тому времени. И верно пришли, но не те, кого я ждала. Дверь открылась и в комнату заглянула сухощавая женщина в возрасте с подносом в руках. Она была одета в чопорное платье, чепец и передник, и смотрела прямо, без улыбки и даже с некоторым осуждением. Я пару раз хлопнула глазами от удивления. Не знала, что такие… ну, пусть будут экономки, могут прятаться в полицейском управлении, да еще и таскать подносы с чайниками и чашками, и одуряюще пахнущими нарезками и выпечкой на тончайшем фарфоре. И смотреть при этом на тебя, будто любимый хозяин привел в дом бродяжку. Распрямилась и глянула на нее не менее осуждающе. Пусть я и попаданка, но меня не на улице нашли… то есть нашли, но не в том смысле! И я сотрудник управления, а не что-то там… неприятное. И нахожусь здесь по делу государственной важности! Уж не знаю, что она там прочитала в моих глазах, но лицо женщины вдруг смягчилось. Она поставила поднос на низкий столик возле дивана и представилась: — Мира Уотсон. — Мири Джонс, — я улыбнулась и на мою улыбку ответили. А потом осторожненько уточнили: — Сложная ночь, мири Джонс? — О да, — вздохнула грустно, — кладбище, убийцы, священный огонь… — Ох! — прижала та руки к груди, — И вы во всем этом… — Это же и моя работа, — потупилась. — И наверное устали… — Почти сутки не спала, — пожаловалась. — И проголодались! — Очень! В общем, к тому моменту, когда в кабинет зашли драконы, меня уже сто раз пожалели, напоили горячим взваром, накормили крохотными пирожками с печенкой и уверились до конца, что я просто замечательная. Мира Уотсон встрепенулась и посмотрела на яра Кингсмана сурово, прежде чем удалиться: — Вы девочку-то не обижайте. — Чем вы так ей приглянулись? — хмуро уточнил у меня драконище. — Мира Уотсон, как правило, не жалует незнакомок. — Вы просто не водили сюда никого приличного, — независимо пожала плечами, а Эльвин, успевший взяться за наполненную чашку, поперхнулся, — Желон или взвар? — решила я все-таки быть с Кингсманом максимально любезной. В конце-концов мы с ним в одной команде… наверное. И у меня накопилось много вопросов, на которые он должен ответить… наверное. — Вы точно не подсыпали туда яду? — задрал он бровь, чем тут же испортил мое замечательное к нему отношение. — В вас самом его достаточно, — буркнула. Мы впились друг в друга взглядами, но дверь снова открылась и в комнату зашел коммандер Лондон — как всегда с идеально завязанным галстуком, в идеально отглаженном сюртуке. То ли не ложился, то ли вставать рано любит… — Рассказывайте, — вздохнул он устало и налил себе горячего бодрящего напитка. И кому из нас рассказывать? Додумать я не успела. — Мири Джонс в обход всех правил, — бросил издевательский взгляд в мою сторону яр Кингсман, — Начала собственное расследование и полезла в архивы, что не могло остаться незамеченным. — Это как же вы заметили, если вообще меня не замечаете? — прошипела едко. — Ну, если человек, — последнее слово, кстати, прозвучало еще более издевательски, — готовый защищать своего друга чуть ли не ценой своей жизни, уходит после совета, где ему запретили действовать, молчаливо и задумчиво, это точно неспроста. — Как хорошо же вы разбираетесь в людях. Большой опыт? — поджала губы. — А когда этот же человек, — продолжил как ни в чем ни бывало драконище, — почти не появляется на своем рабочем месте, то догадки перерастают в уверенность. — Вот я же говорила, что вы за мной следили! — наставила я угрожающе на Кингсмана палец. — Вы будете и дальше препираться или все-таки мы перейдем к чему-то более существенному? — не дал коммандер разгореться настоящему пламени, и яр детектив начал говорить, наконец, безотносительно моих действий. — Размышления о произошедшем в цирке, а также отчеты стражей навели меня на определенные мысли. Те, кто пытался убить яра Томаса действовали спонтанно и наугад, но точно знали о проклятии. Впрочем, о них знал весь Блэтфорт, так не разумно ли было подождать, когда оно сработает? Раз уж им так необходимо было видеть наследника Томасов мертвым? И здесь возможны два варианта — либо они не были уверены, что оно сработает, либо точно знали, что его нет. И в том и другом случае их уверенность должна была опираться на что-то существенное — например, на историю славного рода. И я пришел к выводу, что необходимо обратиться к самому первому случаю… — Как и я! — не удержалась — А потому запросил у хранителей рода домовые книги за тот период… — Знала бы об их существовании — тоже запросила бы! — И обнаружил, что сразу после смерти яра Томаса в поместье перестали выплачиваться жалованья двоим — секретарю и его слуге, а также им не были выплачены отпускные. Конечно, можно было бы сделать вывод, что они оказались не нужны, раз хозяин умер, но, как правило, приближенные слуги такого ранга переходят по наследству к новому хозяину, а значит те просто исчезли и, вероятнее всего, умерли — сумма отпускных в их случае достаточно привлекательна, чтобы получить ее даже в свете произошедшего. Ну а дальше дело было за малым… — За маленькой, «ни к чему не годной» попаданкой, — пробурчала. — И раз уж мири Джонс и юный яр Томас решили действовать сообща и вне закона… — Пеклись бы о законе — остановили бы, — это уже Эльвин, чуть сердито. — Я решил, по меньшей мере, приуменьшить губительность последствий… — Это каким таким образом? — хмыкнула. — … и отправился вслед за ними на кладбище — не сложно было догадаться, где их найти в столь чудесную теплую ночь… Он продолжил бубнить, рассказывая, чем мы там занимались, и как он сам, узнав о смерти слуги, решил найти его могилу, и про убийц, и про то, что с теми стало, и про то, что тубус так просто не открыть — его отнесли артефакторам… А потом яр Лондон задавал вопросы, много уточняющих вопросов, и драконы отвечали по очереди. Я поняла, что задремала, только тогда, когда все замолчали. Встрепенулась, села прямо и усиленно заморгала глазами. Эльвин смотрел даже с некоторой нежностью, коммандер — озадаченно… ну да, вряд ли подчиненные при нем засыпали, да еще и босыми, на казенном диване, оббитом мягким плюшем. А вот выражение лица яра Кингсмана прочесть было не возможно. Зато он единственный не отказал себе в ехидном: — Вы опять собрались спать? — А я могу что-то решить или добавить к вашему рассказу? — рассердилась вдруг. Вот что за бесчувственный чурбан? У меня была такая сложная ночь, я заслужила немного отдыха, неужто обязательно на этом делать акцент?