Размах руки был такой силы, что Берка вместе с «гороховой эскадрильей», неловко взмахнув руками, сам повалился на землю, прямо в куриную толпу, распугивая недоумённых курей. Полёт Берки на гороховую шелуху походил на прыжок в мелководный ручей, журчащий в овраге. ― Ну и здорово у тебя получилось! ― произнёс хохочущий Колька, еле держась на столбе. ― Ты прямо, как Ихтиандр, нырнул со скалы. ― А ты зря смеёшься, нырять надо тоже с головой. ― Понятное дело, что не только ей можно крутить на уроках и получать подзатыльники. А что, можно нырять и солдатиком, ― отозвался Колька, ― не так опасно, и голова поближе к поверхности. И свежего воздуха глотнуть быстрее можно. ― Вот Ихтиандр об этом как-то и не думал. Ему на глубине было привычней, ― сказал Берка. Колька соскользнул со столба и уселся на землю рядом. ― А что, правда, Ихтиандр под водой мог находится долго? ― поинтересовался он. ― Мог! Ещё как! Он же, как рыба, с жабрами был! ― Правда что ли? ― Ну, не зря же его хотели поймать, чтобы он жемчуг собирал со дна морского. ― А что, и нам нужно научиться нырять и находиться подолгу под водой. Правда, на дне нашей речки нет никакого жемчуга. Разве что ракушки с улитками. ― Со слабым дыханием под водой точно нечего делать, ― ответил Берка. Колька решил испробовать, как это не дышать под водой. Набрал в лёгкие воздуха, на миг затаил дыхание, словно погрузился под воду. Щёки его раздулись, как жабры у лягушки, а глаза округлились от страха, как у карася. Берка стал считать. Раз! Два!.. Восемь! Тело у Кольки беспокойно задёргалось, и он, тяжело дыша, с шумом выдохнул воздух. ― Пфу-у-у! ― произнёс он, ― не просто с раздутым ртом под водой находиться! ― Зато не утонешь, как поплавок, будешь болтаться. У карася в животе даже два пузыря. Сам видел, поэтому он не тонет. А вообще, тренировка нужна, ― произнёс Берка, ― можно потренироваться и в бочке с водой. ― Бежим скорей! ― Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы всем на дно… ― затянул Берка, смеясь, распевая на бегу слова из песни. Очутившись в огороде возле бочки с водой, Берка понял, что рост его в два раза выше, чем высота бочки. ― Не по мне этот бассейн, ― с досадой произнёс он. Колька, покрутившись у бочки с водой, решил, что для задуманного дела это не лучший вариант. ― Может, нам гусятник больше подойдёт? ― предложил он. ― А что за гусятник? ― поинтересовался Берка. ― Да есть у нас во дворе купалка для гусей. Отец смастерил, гусятником называется. Гусятник тебе не бочка с водой, он подходящих размеров, но мелковат, правда. Трусы только скрывает, зато потонуть нельзя. А вот если распластаться под водой щучкой, то на Ихтиандра будешь походить, и дно исследовать можно. ― Щучкой лучше на глубине нырять. А в небольшом водоёме только рак с клешнями по дну ползать может, ― ответил Берка. ― Вот и научимся на мелководье дышать под водой, как раки. А на глубине нырять будем. ― Ладно, давай показывай свой гусятник! ― Только не шумим! ― предупредил Колька. ― А то спугаем лапчатых, и, чего доброго, атакует нас гусак. Ребята скрытно стали пробираться за сарай, где находился гусятник. На заднем дворе, за сараем, виднелась купель, она была овальной формы и походила на лунный кратер. Посередине купели находилось небольшое возвышение, напоминавшее необитаемый морской остров. Только вместо пальмы и пиратов на этом островке красовался белоснежный гусак с гордо вытянутой шеей. Гусыни расположились рядком по краям бассейна. Они были заняты своей работой, вычищая клювами перья, похожие на белоснежные бальные платья. Завидев мальчиков, гусак насторожился, принял боевую стойку и, вытянув шею, подал громогласный клич, предупреждая сородичей, что объявились непрошеные гости. ― Что будем делать? ― спросил Берка, в растерянности посмотрев на Кольку. ― Как что? Изгонять будем эту балетную труппу! ― сказал Колька и стал снимать майку. Задрав её над головой, он стал ей размахивать, словно завидел на горизонте проплывающий корабль. Гусь смекнул, что это сигнал для завершения их водных процедур, и недовольный, гогоча себе под нос, поспешил покинуть с гусынями место, облюбованное ими для купания. В гусятник первым плюхнулся Колька и, погрузившись с головой под воду, тотчас же вынырнул с расплывшейся улыбкой на лице, держа в руке гусиное перо, словно он ухватил перо жар-птицы. ― Ну и что ты с пером собираешься делать? ― спросил Берка, болтая ногами в воде, усевшись на край бассейна. ― Как что? Перо для шляпы индейца! Попробую ещё одно найти! ― и, набрав полный рот воздуха, он с зажатым носом, словно лапчатый гусь, опустил под воду голову, а зад его почему-то оставался торчать над водой, и только раздутые воздухом трусы, словно брошенный в воду мячик, раскачивались на мутной поверхности гусятника. Ноги Кольки, непрерывно колотили по воде, поднимая со дна серую муть. ― Вот чудак! ― смеясь, произнёс Берка. ― Воды всего по колено, и воздуха набрал полный рот, а раздулись почему-то трусы. Колька стал совсем походить на карася с раздутым животом. Неожиданно вода забурлила, и поверхность воды покрылась мелкими пузырями, как при всплывающем с глубины батискафе. Странно, что у Кольки воздушные пузыри выходили из-под резинки трусов. Наконец, из воды показалась и голова Кольки. Он испуганно таращил глаза, протирая лицо от налипшей тины. ― Нулевая видимость! ― сказал он слабым голосом. ― Словно во тьму провалился. ― И чего ты там испугался, что пошли пузыри из трусов? Колька смущённо повёл головой и ответил: ― Это торпедный аппарат случайно сработал, ― произнёс, смеясь. ― Ну, ты же не похож на подводную лодку, а скорее, похож на морского ежа, ― воскликнул Берка, ― тебе и гусиного пера не надо было искать, ― и добавил шутливо, ― карась грязи тоже не боится. Здесь только лягушкам водиться. Пойдём лучше из бочки обольёмся и на речку смотаемся, там уж точно поныряем, как Ихтиандры. ― Согласен! Я не против, ― ответил Колька. ― Я давно хотел научиться нырять щучкой. ― А твой стиль плавания в гусятнике называется ― ползать по дну пузом, ― смеясь, сказал Берка. ― Ну, раз ты согласен научиться нырять, вылезай! Колька рассмеялся и выпрыгнул из бассейна. Подпрыгивая на одной ноге, он стал отплёвываться от остатков воды и трясти головой, освобождаясь от тины, налипшей на лицо и губы. ― Дураки мы с тобой, ― произнёс Берка, ― надо было сразу идти на речку. ― Мне мать не разрешает без старших ходить на речку. Говорит, там водовороты есть, ― смущённо ответил Колька. ― А давай, Берка, пока отца нет дома, я сбегаю и отпрошусь у матери сгонять на речку. Тебе же надо показать нашу Туру, а то уедешь и опять не побываешь на ней! А заодно позовём и Мишку Рябого, он у нас будет за главного, потому что он на два года старше. Ему отец уже мотик купил. На моём подростковом велике мне теперь за ним не угнаться. ― Пошли скорее в дом, ― предложил Колька. Мать, как всегда, хлопотала по дому. Колька с Беркой предстали перед ней в виде двух ангелов, как перед картиной «Сикстинская Мадонна», смиренно наклоняя головы, соображали, с чего начать разговор. Колька первым поймал себя на мысли, что плавать в гусятнике на мелководье, в раздутых воздушными пузырями трусах, несерьёзно и, поразмыслив, произнёс: ― Мамуль! Мы с Беркой на речку хотим смотаться, ему страсть как хочется на ней побывать! А заодно мы искупаемся, а то от жары можем спалиться. Ты же, мамуль, добрая, разрешишь нам? ― умилённо спросил Колька. ― Мы же мигом! ― добавил он и заговорщицки посмотрел на Берку. Мать нахмурила брови, взглянула на мальчиков и, сложив на груди руки, словно сдерживая вырывающиеся слова запрета, сказала: ― Ох уж! Какая купалка одним на реке? Не сидится вам дома! С кем вы собрались на речку? ― Мишку Рябого прихватим. Он тоже давно собирался, ― ответил Колька и, подмигнув, улыбнулся Берке. ― Ну что с вами поделать! Только недолго и осторожно у воды! Чтобы не пришлось мне волноваться за вас. Колька и Берка, получив разрешение матери, радостные выбежали из дома. Воздух на улице обдал их горячей струёй, стоял полуденный зной, и листья на деревьях, опалённые солнцем, поникли и, не шелохнувшись, висели, словно не просохшее на верёвке бельё. ― Все как все вымерли, ― произнёс Колька, оглядев по сторонам улицу, — ни души не видно! Бежим до Мишки! Мишка у ворот дома под тенистой яблоней возился со своим мотоциклом. Он что-то подкручивал и подтягивал в моторе. То и дело брался за руль. Похоже, он проверял работу карбюратора. Руки и лицо у него были измазаны маслом и грязью. ― Так, что с твоим мотоциклом? Сломался, что ли? ― спросил Колька и, присев на корточки, стал рассматривать мотор, словно пытаясь найти причину неисправности. ― Тоже мне механик нашёлся, — произнёс Мишка и щёлкнул Кольку по носу грязной рукой. Тёмное пятно, оставшееся от пальцев Мишкиной руки, походило на спелую сливу, и на фоне загорелого лица оттеняло загар и необычно «украшало» его лицо. Берка взглянул на Кольку. Вид светловолосого мальчика со «сливой» вместо носа рассмешил его. ― Ой, Колька на кого ты стал похож?! ― вскрикнул Берка. И тут раздался хохот друзей. Всем стало веселей, а у Кольки лицо стало каким-то пасмурным, хотя солнце не думало прятаться за тучу. Да и туч на небе не было. Колька с недоумением посмотрел на ребят, не понимая, в чём дело. ― А что смешного? ― с обидой произнёс Колька. ― Ладно, оботри нос. Колька провёл рукавом по носу и только сейчас догадался о Мишкиной проделке. ― Ну и постарался же ты, Мишаня, ― произнёс с улыбкой Колька.