– Мне нужна Айрис, – сказал он, опускаясь на стул. – Конечно, нужна. – Гвен включила плиту под чайником. – Чаю? – Я не со светским визитом. – Прекрасно. – Она села напротив. – Вы же понимаете, что я не Айрис? – Я из ума еще не выжил. – Старик сердито посмотрел на нее. – И я был на ее похоронах. После такого уже не встают. – Обычно нет. Так что я могу для вас сделать? Гость опустил глаза и ни с того ни с сего вдруг покраснел. Но на вопрос не ответил. – Дело в том, что, как мы уже установили, я не Айрис, а поэтому помочь вам в любом случае не могу. Вам лучше отправиться в аптеку. Или к доктору. Или в неотложку. – Только убирайтесь из моей кухни. Он поднял голову. – Вы меня выпроваживаете? – Нет. Дело в другом. Вас что-то смущает, а я не уверена, что смогу помочь, так что ваша попытка будет напрасной. Я занимаюсь рукоделием и антиквариатом и практически не знала бабушку. Не успела обжиться здесь, а люди уже идут и идут и не оставляют меня в покое. Незнакомец пожевал губу. – Айрис делала мне крем. Помогало при обострении отморожения. – У вас отморожение? И чего здесь такого стыдного? Старик с вызовом кивнул. – Проблема в том, что я не знаю, как приготовить крем. И в ее рабочей комнате ничего не осталось. Насколько я смогла понять, из нее все убрали. Я не знаю, что в ней. Не знаю, с чего начать. Он поднялся, хрустя суставами. – Больше я вас не побеспокою. На душе было гадко. – Может, хотя бы чаю выпьете? – Больше я вас не побеспокою, – упрямо повторил незнакомец. – Мне правда очень жаль. – Гвен беспомощно оглянулась и заметила только что вынутые из духового шкафа фруктовые кексы. Она достала из буфета баночку. – Вот, возьмите. – Что это? – Фруктовый кекс. Как-нибудь потом занесете мне банку. – Он поможет? – Нет, нет. Мне просто неудобно… вы пришли в такой холод и… Старик взял коробку и положил ее в пакет, который достал из кармана пальто. Потом протянул руку, и они обменялись неуклюжим рукопожатием. – Меня зовут Фред Байрс. Медоумид, шесть. – Приятно познакомиться. Он поднял руку и исчез, с удивительной быстротой пройдя по дорожке. Гвен глубоко вздохнула, набрала номер, указанный на бланке фирмы, и попросила Кэма. Услышав его голос, она прислонилась к стене. – Это Гвен. Гвен Харпер. Голос тут же изменился. И она не могла винить Кэма. Он ясно дал понять, что по-прежнему сердится на нее за то, как она повела себя тогда, тринадцать лет назад. Время лечит – это большая, большая ложь. – Хотела спросить, можно ли поговорить с тобой о моей бабушке. – Гвен пробежала взглядом по коридору, и ей показалось, что двери, как глаза, наблюдают за ней. – Я не знала ее, но вот теперь живу в ее доме. Это так странно. Разбираю ее вещи и ощущаю себя посторонней, вторгшейся в чужие владения. – Ну так возвращайся домой, – холодно сказал Кэм. – Не хочу, – сказала она, умолчав из осторожности о том, что никакого дома у нее нет. Хотя нет, дом у нее был. Эндхауз. – Я собираюсь остаться здесь. Кэм не ответил, и Гвен показалось, что она слышит, как он усмехается на другом конце линии. – По крайней мере, на какое-то время. – Ей так хотелось, чтобы Кэм не вел себя враждебно. Или чтобы ее не заботило так его поведение. – Почему ты не спросила своих родственников? Свою маму? – Они не ладили. Между ними случилось что-то, когда я была еще ребенком, и нам не разрешали видеться с ней. Не разрешали даже произносить ее имя. – Гвен принужденно рассмеялась – показать, что она понимает, как нелепо, как смехотворно это звучит. Что она, рассудительная, нормальная Гвен Харпер, никогда бы так себя не вела. – Я плохо ее знал, – сказал Кэм. – Только в профессиональном качестве. – И все-таки. Помочь может любая мелочь. Пожалуйста. – Ты же вроде бы сказала, что живешь рядом с ее сиделкой? Уж она-то точно знает о ней больше, чем я. – Она не сиделка. Просто помогала по дому. И у меня о ней другое мнение. Знаю, ты не обязан, но я не отниму у тебя много времени. Приеду в город, и мы могли бы просто выпить кофе. Или сходить на ланч. Я заплачу. – Взятка – деяние противозаконное, сама знаешь. Гвен улыбнулась, услышав, как смягчился его тон. – Я на все готова. На секунду-другую между ними повисло молчание. Потом он вздохнул. – Завтра, после работы. По стаканчику. – Замечательно. Огромное тебе спасибо и… Он перебил ее: – Угощаешь ты. На следующий день Гвен постаралась припарковаться как можно ближе к городскому центру, с опозданием поняв, что было бы благоразумнее прийти сюда пешком. В конце концов она оставила «Ниссан» на платной парковке, откуда прошла еще милю до офиса Кэма. Он ждал ее в «Лексусе» возле тротуара. Гвен открыла дверцу, и Кэм вздрогнул от неожиданности. – Привет. – До паба далеко? Дело в том, что моя машина практически осталась в Эндхаузе. Ближе мне подъехать не удалось. – Да, извини, с парковкой у нас тяжело. – Ничего. – Гвен проскользнула в машину. Ей нужно было понизить уровень враждебности между ними и наладить отношения с Кэмом на взрослой основе. Вот только он не смотрел на нее, и это раздражало. – Вообще-то, – заговорил Кэм, обращаясь к рулевому колесу, – я как раз собирался позвонить тебе и все отменить. – Вот как? Пронзительный звон бесцеремонно вторгся в их разговор, и Гвен оглянулась, пытаясь обнаружить источник ужасного звука. – Да, – хмуро кивнул Кэм. – Это сигнализация. Пристегни ремень. – Но мы же еще не поехали. – В нас могут врезаться сзади, и тогда ты вылетишь через лобовое стекло. Гвен набросила ремень. – Вообще-то, – сказал Кэм нарочито небрежным тоном, – денек был тот еще, и я выжат как лимон. – Мы договорились на определенное время. Чтобы отменить встречу, нужно звонить заранее. А если звонят перед самой встречей, то для того, чтобы ее сократить, а не отменить. – Пусть так. Давай сократим. Гвен сделала вид, что смотрит на часы. – Одна минута. Какая короткая встреча!