Кот принялся облизываться. – Отлично. Это какой-то знак? Солнце село в четыре часа, направив мысли Гвен в сторону раннего обеда. Достав кастрюли и ножи, она взялась за готовку. Какое удовольствие снова иметь в своем распоряжении настоящую кухню. Кухню, которую не надо делить с надоевшими соседями. Гвен даже испытала минутное счастье, следуя знакомому ритуалу приготовления соуса к пасте. Работа успокаивала и расслабляла. Растревоженные неожиданной встречей с Кэмероном Лэнгом чувства понемногу улеглись. Гвен порубила свежий базилик, едва не отхватив при этом кончик мизинца. – Чтоб тебя. – Она сунула палец под холодную воду и приказала себе не думать о Кэме при обращении с острыми предметами. Бросила базилик в закипающий на плите томатный соус и постаралась не представлять его в темном костюме. Кэм в костюме – это что-то. Когда они были вместе, Гвен могла бы поклясться, что снять с него футболку с изображением «Рамонес» можно только хирургическим путем. Если он и стаскивал ее, то только на пляже. Она поежилась, вспомнив, как темнели его глаза, когда он обнимал ее крепко, как тонущий. Так было всегда. В нем было что-то необузданное, отчаянное, а вот ловкости, если посмотреть с высоты прожитых лет, недоставало. Гвен снова закрыла глаза. Интересно, чему Кэм мог научиться за тринадцать лет. Она прислонилась к столу, вдохнула пар, напитанный запахом чеснока и вина, и ощутила свое вдруг ожившее и заговорившее тело. Глаза открылись. Кто-то стучал в заднюю дверь. Гвен знала, что лицо у нее горит, но это можно было объяснить жаром от плиты. Открыв рывком дверь, она уже собиралась вежливо, но твердо послать Лили Томас куда подальше, но обнаружила перед собой женщину, которую не узнала и которая с волнением смотрела на нее в сумрачном свете. На незнакомке был темно-синий брючный костюм, в руке сумочка такого же цвета, но в целом она выглядела немного потрепанной. Круги под глазами казались еще темнее на бледной коже лица. – Вы должны помочь мне, – сказала женщина и, отодвинув Гвен, прошла в кухню и уселась на самый большой стул. – Извините? – растерянно спросила Гвен. – Вы ведь Гвен Харпер, так? – Да, – подтвердила она, торопливо стирая недовольную мину. В конце концов, хорошие манеры ничего не стоят. – Вы живете по соседству? – Нет, разумеется. Я – Мэрилин Диксон. – Конечно. – Город определенно населяли сумасшедшие. Гвен кивком указала на плиту. – Я как раз собралась пообедать. Поедите со мной? Глаза у Мэрилин полезли на лоб. – А это поможет? Гвен попрощалась с логикой и здравым смыслом и опустилась на стул напротив. – Можно чуточку сдать назад? И, пожалуйста, говорите помедленнее. У меня такое чувство, что я что-то пропустила. Мэрилин еще крепче вцепилась в лежащую у нее на коленях сумочку. – Вы – внучка Айрис Харпер, верно? – Я прихожусь ей внучатой племянницей. – О… – огорченно протянула Мэрилин и, словно обиженный ребенок, выпятила нижнюю губу. Короткую паузу заполнило негромкое бульканье соуса. – Вы хорошо знали мою двоюродную бабушку? – вежливо поинтересовалась Гвен. – Вообще-то нет. Она держалась независимо и общения не искала. – Верно. – Но она всегда помогала. – Мэрилин шмыгнула носом. – Не скажу, что делала это с удовольствием, но помогала. – По-моему, она и сама-то не отличалась особой крепостью. – Гвен просто не могла представить, чем Айрис помогла бы Мэрилин Диксон, особе не первой молодости, но все же лет на тридцать моложе Айрис. – Ха! – воскликнула Мэрилин, и Гвен едва не подскочила. – Она была здорова как лошадь. И крепка как… как… Да. Никогда не болела. Пока… – Мэрилин опять остановилась, и Гвен почти услышала, как шевелятся мысли в голове у гостьи. – …пока не померла. – Снова остановка. – Да упокоит Господь ее душу. Гвен нахмурилась. – Извините. Может быть, ее душу должна упокоить богиня? Я в этом как-то не очень уверена, – сказала Мэрилин. – Мне все же непонятно. – Гвен покачала головой, разгоняя окутавший мысли туман. Не помогло. – Можно начать с начала? Кто вы и почему вы здесь? Щеки Мэрилин вспыхнули. – Ваша двоюродная бабушка была известна тем, что помогала людям. Она говорила, что, когда умрет, сюда приедете вы. Какая-то бессмыслица. – Последний раз я видела Айрис, когда мне было тринадцать лет, и ничего такого она не говорила. – Не стреляйте в вестника, – бросила недовольно Мэрилин. – И вообще-то, вам стоило бы проявить больше благодарности. – Она сделала широкий жест рукой. – В конце концов, Айрис оставила вам свой дом. – Здесь что, все в курсе моих дел? – В Пендлфорде? Конечно. – Да поможет мне бог. – Гвен подняла глаза к небу. – Что ж, похоже, меня здесь видеть не желают, – вздохнула Мэрилин и начала подниматься. – Не уходите. Извините, если была груба. Я просто немножко запуталась. – И испугалась. Гвен перевела дух. – Вы можете рассказать мне, какого вида помощь оказывала моя бабушка? Мэрилин устроилась поудобнее. Лицо ее сочувственно смягчилось. – Вы действительно не знаете? – Я действительно не знаю, – сказала Гвен, хотя кое-какие подозрения уже появились. Потайная комната с какими-то баночками. Странные звуки. Кот. Странности бабушки Айрис. И все указывало на то, что репутация семейства Харперов как чудных вовсе не забыта. – Она была колдуньей. – Извините? – Гвен надеялась, что ослышалась. – Она помогала с разными вещами. – Мэрилин пожала плечами. – К примеру, когда куры переставали нестись или простуда долго не проходила. У нее от всего было чудесное средство. – Вы имеете в виду гомеопатию? – Пожалуйста, пусть это будет гомеопатия, а не карты Таро. Лицо Мэрилин просветлело. – Конечно. Люди всегда используют гомеопатию или рефлексологию. Бывает, втыкают иголки в те места, где болит. То же и Айрис делала. – И вы ей платили? Мэрилин погрустнела. – Не подумайте, что я не пыталась. Но она не брала. Это дело другое. У Глории был свой, распечатанный ценник. Гвен поднялась и помешала соус. Размеренные движения успокаивали, и ей не нужно было смотреть на Мэрилин Диксон с ее голубыми глазами навыкате и решительным подбородком. – Но я никогда не забывала, что в долгу перед ней. Денег она не брала, но каждый знал, что придет время и она попросит тебя о чем-то. О’кей. Хватит этой ерунды. Рука с мешалкой задвигалась быстрее. Помочь этой женщине Гвен не могла. Она не смешивала, не готовила снадобья, не составляла заговоры и даже не давала советы. И не собираюсь это делать. Гвен повернулась к Мэрилин. – Извините, но я не уверена, что могу чем-то вам помочь. Я не Айрис. Уже выходя из комнаты, Мэрилин оглянулась и смерила Гвен оценивающим взглядом. – Нет, вы не Айрис. – И с этим она ушла. Глава 3 Гвен съела пасту и выпила стакан вина, но легче не стало. Мэрилин Диксон. В самом имени было что-то странно знакомое. Наперекор здравому смыслу она снова взяла блокнот и раскрыла его наугад. Удивительно – и даже немного тревожно, – но запись на открывшейся странице касалась именно Мэрилин. Блокнот как будто старался помочь ей, избавить от лишних поисков. Снова приходила Мэрилин Диксон. И опять насчет сухих пятен на щеках. Эта женщина видит проблемы там, где их нет. Я дала ей розовую настойку от нервов и сказала, что кожа у нее станет, как у четырнадцатилетней девушки. Гвен захлопнула блокнот и положила его в хлебницу, чтобы больше не видеть. Тогда и соблазна читать не возникнет. Ей нужно оставаться сильной. И ни во что не влезать. К тому же она в долгу перед Лили Томас за запеканку и суп, и внутренний голос подсказывал, что пакетиком печенья в Пендлфорде по долгам не рассчитываются. Упрямо игнорируя звучащую из хлебницы соблазнительную песнь сирен, Гвен испекла пару фруктовых кексов, пропылесосила в гостиной и взбила тощие подушечки на софе. Лучше от этого не стало, и даже кот никак не находил себе места. Сначала он потребовал, чтобы его выпустили, потом, буквально через минуту, попросился назад. К десятому раунду Гвен поняла, что теряет терпение. – Ради всего… – Она распахнула дверь, морально приготовившись к серьезной беседе, в результате которой бродяжка должен был понять, сколь неблагоразумно сердить ту, которая дает ему стол и дом. – О… – Только не оставляйте меня на холоде – я встречу здесь свою погибель. И, кстати, вы выпускаете все ваше тепло. – Человеку, произнесшему эти слова, было по меньшей мере лет сто, и лицо у него было мятое, как использованная салфетка. Гвен отступила, и незнакомец поднялся по ступенькам и вошел в теплую кухню.