Часть лодки была отброшена на несколько метров в сторону, в зияющем отверстии виднелись стальные части, заржавевшие от морской воды, в ящике с инструментами было вырвано дно, один винт оторван. Все это не было повреждено, а только сорвано со своих мест, и проволока, составлявшая каркас пробковой лодки, торчала в образовавшейся таким образом в передней части лодки пробоине… Место взрыва японского «чемодана», причинившего это бедствие, находилось в нескольких метрах от лодки, где он и оставил в граните темно-красный след. На омываемом волнами песчаном берегу разбросанные инструменты и неповрежденный гайдроп напоминали обломки после кораблекрушения, в котором море, впрочем, совершенно не участвовало. – Двигатель, кажется, не поврежден! – воскликнул приблизившийся лейтенант Форстер. – Вы думаете? – Конечно! На первый взгляд… кроме винта, который можно легко восстановить, я не вижу… Неожиданный взрыв прервал эту фразу: невдалеке взорвался японский снаряд, и сильная воздушная волна пахнула на них. К счастью, ветер отнес ядовитый газ в противоположную сторону. Морис Рембо, не говоря ни слова, сделал, подняв шапку, условный знак, что нужно забрать отсюда брошенную на берегу лодку, которая еще пригодится. В ожидании людей оба молодых человека быстро развернули поднятый на берегу гайдроп, прикрепили его концы по обе стороны лодки к осям винтов. Морис Рембо хотел снять винты для того, чтобы они не подверглись толчкам о скалу во время перетаскивания, но нельзя было тратить драгоценное время. Ему казалось, что из-за гранитных стен на него устремлены добрые глаза, молящие его торопиться. Люди прибежали, согнувшись и торопясь. Инженер ограничился тем, что расположил винты горизонтально, чтобы они не загребали землю, поставил у обоих концов гайдропа солдат по мере их прихода и приказал тянуть. Страх перед снарядами удваивал силы людей: в несколько минут лодка была втащена на скалы, попала на прикрытую дорогу, поставлена на платформу и привезена к подъемному мосту. Через несколько минут лодка была уже в крепости. Вся операция продолжалась не более двадцати минут. Не было только молодого француза. – Морис! – позвал лейтенант Форстер. – Иду, Арчибальд! Теперь двигатель был в безопасности и молодому человеку хотелось увидеть флаг Кэт развевающимся на верхушке крепости… Он устремился обратно по пройденному только что пути, так как у подножия скал нельзя было разглядеть, что творится на верхушке. И вдруг он увидел между колоннами двух башен сверкающее голубое пятно. Затем залп из шести пушек потряс тяжелую скалистую пирамиду. В одной из башен два одинаковых орудия показали на несколько мгновений свои гигантские дула. Два длинных снопа огня прорезали небо, затем дымящиеся стальные пасти исчезли в своих бетонных ячейках. В эту минуту какой-то шум пронесся в воздухе, и огромный снаряд пролетел с моря. Японцы не заставили долго ждать ответа, и крейсеры Страны восходящего солнца целились удачно: снаряд упал между двумя башнями. Раскаленная масса чугуна, рассыпавшаяся на тысячи осколков, образовала в граните пылающий костер, распространяя вокруг себя густые тучи синеватого дыма, и флаг исчез из глаз Мориса. Мучительный страх охватил его душу. Отец Кэт находился там, наверху; он только что поднял свой флаг, так как эта честь, по его словам, принадлежала только ему. Был ли он осторожен в минуту взрыва? Если он ранен, то хватит ли у него сил укрыться от удушливых газов, окружавших теперь крепость легким, радужным облаком?.. Инженер устремился к подъемному мосту. – Скорее! – кричал только что прибежавший капитан Бродвей. – Поднимемся наверх!.. Комендант!.. Покажите мне дорогу! – Все вернулись? – Да, но, пожалуйста, скорее! Комендант, вероятно, в опасности… – В опасности… где? – Там, наверху… снаряд упал около него… Они взобрались по лестнице, и в полусвете первой площадки, на которую выходили казематы, Морис увидел белое платье. Кэт ждала его возвращения. – Я очень счастлива, – сказала она, улыбаясь, стоя опершись на перила. – Двигатель не поврежден, я видела ваш сигнал. Я была в артиллерийском каземате, там есть амбразура, откуда… Она замолчала, заметив на лице молодого человека вместо удовольствия, которое она думала увидеть, непонятный страх. – Что случилось? И когда Морис Рембо, ничего не ответив, хотел пройти дальше и подняться наверх, она тотчас догадалась. – Папа! – воскликнула она. – Боже мой! И, придерживая свое белое суконное платье, она устремилась на лестницу за двумя молодыми людьми. Когда он выскочил за Бродвеем на узкую площадку, в центре которой была воздвигнута мачта для флага, облака дыма, кольца которого казались висевшими на массивных верхушках башен, начинали рассеиваться. У подножия мачты неподвижно лежал майор Гезей, ничком с раскинутыми руками. Его седые волосы были смочены кровью. Капитан Бродвей издал глухой стон и тотчас повернул тело. Лицо начинало синеть, рот был открыт, глаза закрыты. Инженер, в свою очередь, охваченный невыразимым волнением, приподнял и посадил его. Но тут появилась Кэт и бросилась на тело своего отца, испуская душераздирающий крик: – Папа, скажи мне что-нибудь, взгляни на меня!.. Папа!.. папа, милый… В эту минуту Морис почувствовал непонятную тяжесть в голове: он тотчас вспомнил совет лейтенанта Форстера… Оставаться в этой атмосфере – значило подвергнуться быстрому отравлению ядовитым газом. Бродвей, в свою очередь, производил уже впечатление пьяного… Молодой француз ударил его по плечу: – Скорее, капитан!.. Возьмите коменданта! Бежим отсюда скорее! Несмотря на начинающееся отравление, великан сообразил в чем дело. Он поднял неподвижное тело коменданта, взвалил его на плечи и бросился вниз по лестнице. – Мисс, умоляю вас, идем скорее! И Морис Рембо схватил ее за руку, стараясь увести. Но он заметил, что и она ослабела. Сдерживая дыхание, он схватил ее на руки и спустился вслед за Бродвеем со своей драгоценной ношей по двадцати ступенькам лестницы. Очутившись вне опасности, он остановился и опустил девушку на пол с бесконечными предосторожностями, прислонив ее к стене. Они были одни на узкой площадке. Внизу поднялась тревога, вызванная появлением коменданта, раздались электрические звонки, кричали на все голоса: «Доктора! Доктора!» – Мисс!.. – сказал молодой человек дрожащим от волнения голосом. – Мисс Кэт! – позвал он тише. Она продолжительно вздохнула, открыла глаза, посмотрела на молодого человека и на минуту потеряла сознание. Она вдохнула очень мало ядовитого газа и скоро пришла в себя. Вдруг она вспомнила что-то и резко выпрямилась. – Папа! Где он? – Пойдемте, мисс, возьмите меня под руку! Она взяла его под руку. Он чувствовал, как она дрожала, но и его рука дрожала не меньше. При одной мысли, как будет одинока эта хрупкая женщина, в душе поднималась бесконечная жалость… К любви, которая овладела им всецело, присоединилось еще горячее желание защитить ее. И, увидев ее держащей в объятиях раненого отца и в отчаянии взывающей к нему на французском языке, как будто в тяжелые минуты жизни она могла выражать свое горе только на языке предков, он почувствовал навернувшиеся слезы. С этой минуты он не принадлежал больше себе. Глава 7 Случайный аэроплан Майор Гезей не умер.