Часть 9 из 41 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А что самое вкусное?
– Самое вкусное – это суши. Мама к этому случаю заказала суши в хорошем ресторане, – объяснил Кэн.
– Кэн, будь хорошим хозяином, поухаживай за Даной-чан, положи ей в тарелку суши, – учительским тоном произнесла тётя Юрико.
Кэн явно не хотел отрываться от еды, но взял тарелку Даны, перевернул другим концом свои палочки и положил на тарелку по одной суши каждого вида.
– Дозо. Пожалуйста, – произнёс он и протянул тарелку, не глядя на гостью.
– Аригато. Спасибо. Надо же какие красивые тарелки, все нежно-розового цвета, – эта фраза была сказана уже тёте Юрико.
И действительно, вся посуда была нежно-розового цвета, отличаясь то золотистыми краями, то рисунком цветов сакуры, то рифленой поверхностью.
– Дана-чан, в японской кухне есть три компонента, которыми должен наслаждаться человек. Первый компонент – общий вид блюда и гармония его с посудой, второй – аромат и третий – вкус. Только насладившись двумя первыми, ты сможешь оценить третий. На японском столе, как и в японской поэзии, всегда присутствует сезонный элемент. Какое сейчас время года? Весна, время сакуры, поэтому и посуда напоминает об этом. Сакура уже отцвела, а настроение весны осталось, поэтому и тарелки розовые, – пояснил Тамура-сан.
– Да уж… Знаешь, сколько у нас этой посуды на каждый сезон? Ужас просто, в каждом ящике только и видишь, что посуду, – проворчал Кэн.
– Да ладно тебе, всего-то четыре шкафа, а ты возмущаешься, – поспешила объяснить тётя Юрико. – Вы лучше посмотрите на Дану-чан, ну до чего милая девушка, каваи! А это ваш натуральный цвет волос?
– Да, я такой родилась. Иногда хочется перекраситься, но пока я не выбрала, в какой цвет.
– Ни в коем случае не перекрашивайтесь! Вы даже представить себе не можете, сколько надо потратить денег и времени японцам, чтобы добиться такого цвета, как у вас! – чуть ли не прокричала тётя, и остальные закивали головами, подтверждая её слова.
– Дана, передай мне, пожалуйста, кусок курицы, – неожиданно в разговор включился Мару.
«Когда Кэн мне накладывал суши в тарелку, он перевернул палочки другим концом, надо и мне так сделать», – сообразила Дана. Она перевернула свои палочки, взяла кусочек курицы с общей тарелки, поднесла к палочкам Мару и попыталась вложить кусок в них. За столом все немного дернулись, а Мару прямо-таки шарахнулся от куска и поспешил подставить тарелку, чтобы Дана положила на неё.
– Так нельзя. Ты не знаешь, но в Японии еду из палочек в палочки не передают, – сказал Мару.
– Почему? – Дана смутилась и покраснела.
– Потому что из палочек в палочки передают только оставшиеся после сожжения кости умершего. Этот ритуал проводят обязательно: монах выбирает кости из пепла и передаёт родственникам, а они собирают эти кости уже в сосуд.
– Ужас какой! Извини, пожалуйста.
– Ничего, ты же не знала, – улыбнулся Тамура-сан.
– Дана-чан, скажи, пожалуйста, а ты по-английски хорошо говоришь? – как-то неожиданно спросила тётя Юрико.
– Мама, не надо! – взмолился Кэн.
– А что? Лишняя практика тебе не повредит, – отрезала тётя Юрико и перевела глаза на Дану.
– Я, конечно, не носитель языка, но изъясниться могу, – сказала Дана, вспомнив институтские строгие требования к английскому.
– Вот и славно. Не могла бы ты иногда приходить к нам, говорить с Кэном на английском? у него последний год старшей школы и ему нужно готовиться к университету. Он будет поступать на юридический факультет в Токийский Университет, а там нужен очень сильный английский.
– Я с удовольствием, если Кэн захочет.
Кэн сидел, опустив голову, и глядя в тарелку.
– Лучше ты просто приходи к нам в гости, в любое время, – сказал Тамура-сан, – кстати, я попробовал – блины очень вкусные. Может быть, ты как-нибудь нам и борщ приготовишь?
– Да, блины просто прелесть, я тоже хочу научиться их готовить, – быстро-быстро заговорила тётя Юрико, – а насчёт английского подумай, было бы очень здорово, если бы ты помогла нам. Всё-таки вступительные экзамены – это так тяжело. А в другой университет нам поступать нельзя, потому что Кэн должен учиться в самом лучшем университете, понимаешь? – она многозначительно посмотрела на Дану, и той ничего не оставалось, как кивнуть.
– Я знаю, вступительные экзамены – это очень сложно, мне тоже было нелегко, поэтому я всегда рада помочь. Кэн, если у тебя появятся какие-то вопросы, пожалуйста, спрашивай, – попыталась выкрутиться гостья. – Ты будешь поступать на юридический, а кем ты хочешь стать? – спросила она, чтобы отвести разговор от занятий английским.
– Он решил пойти по стопам отца: хочет стать адвокатом, – гордо ответила тётя Юрико за сына.
– А вы адвокат?
– Нет, дядя не адвокат, он работает в полиции в криминальном отделе, – гордо ответил за хозяина дома Мару.
– Ух ты, здорово! И вы настоящие дела расследуете? А в Японии много преступлений? У нас в России думают, что японцы такие законопослушные, что полиции просто делать нечего.
– Нет, работа, конечно, есть, и много, – засмеялся Тамура-сан, – но, понимаешь, я раньше сам расследовал криминальные дела, а сейчас занимаюсь только административной работой. Скучно, конечно, но ничего не поделаешь.
– А почему вы не расследуете дела самостоятельно?
– Дана-чан, дело в том, что дядя – замначальника полицейского управления, не знаю, как у вас в России, но в Америке он бы был генералом полиции, понимаешь? – пояснил Мару. – В Японии в полиции могут служить все, кто сдал соответствующий экзамен, а через несколько лет появляется возможность сдать ещё один экзамен. Для этого нужны не только опыт, но и огромные знания в области юриспруденции. Так что без университетского образования тут не обойтись. Но когда человек сдаёт этот экзамен, он уже идёт по карьерной лестнице и переходит из простого полицейского в ранг управляющего. Так вот, дядя сдал этот экзамен с лучшими результатами по стране. Поэтому он в таком возрасте уже замначальника управления.
– Надо же! Как тебе повезло с родителями, Кэн, – сказала Дана.
– Да, гены что надо, – сказал Мару, – и сын получился очень хороший, не то, что его старший двоюродный брат.
– Я тебе всегда говорила, что ты просто недисциплинированный, – произнесла тётя Юрико, – вместо того, чтобы на море целыми днями пропадать, лучше бы учёбой занялся, всё-таки последний курс.
– Не волнуйтесь, в этом году уже точно займусь учёбой, мне нужно окончить университет за четыре года.
– Слушай, а если ты поступишь в университет, ты будешь жить в Токио один? Не страшно тебе? – спросила Дана Кэна.
– Да что ты, Токио – мой родной город. Это сюда мы приехали только три года назад, потому что папу сюда командировали. Я уже жду не дождусь, когда перееду в цивилизацию из этой деревни.
– Будем надеяться, что папу скоро снова переведут в Токио, и мы будем жить все вместе, – заботливо произнесла тётя Юрико.
Но наблюдательная Дана заметила, что лёгкая тень легла на лицо сына.
– Мне Мару говорил, что у вас какие-то проблемы с университетским расписанием. Я работала там лаборантом, но в этом году ушла: надо помогать Кэну готовиться к вступительным экзаменам, – снова тень на лице сына, но уже более заметная.
Дана рассказала, как было дело с историей буддизма. Рассказ несколько раз вызывал бурный смех и весёлые комментарии мужчин, а тётя Юрико слушала и понимающе кивала головой. Она посоветовала, какие предметы надо обязательно взять, чтобы курс был полным. Стало понятно, что из расписания придётся убрать все лекции о русской культуре, литературе и истории. Набрать баллы легко не получится.
– Ты обязательно спрашивай всё, что тебе непонятно, у профессора, он очень хороший учитель и много знает, так что не бойся, задавай вопросы, – закончила лекцию тётя.
– Спасибо вам огромное, даже не знаю, чем вас отблагодарить за помощь.
– Свари нам борщ, – просто сказал Тамура-сан, – говорят, это очень вкусно.
В конце застолья тётя Юрико подала суп мисо и белый рис, присыпанный кунжутными семечками, с травой мизуна. Очень вкусно, но после такого обильного угощения было просто невозможно съесть весь рис. Когда все поели и поблагодарили за вкусный обед, тётя начала собирать тарелки. Дана воткнула палочки в недоеденный рис, чтобы не упали, и подала плошку. Возникла небольшая пауза, и иностранка увидела, что все смотрят на эту плошку.
– Я что-то сделала не так?
– Втыкать палочки в рис – моветон, этому ещё в детском саду учат. Но ты не волнуйся, ты же не ходила в японский детский сад, – улыбнулся Тамура-сан, – но больше так никогда не делай, японцы этого не поймут.
– Извините, пожалуйста, – опять вспыхнула от смущения Дана, – и спасибо, что объяснили.
– Хорошо, что ты спросила о том, что ты сделала не так, это важно. В Японии есть поговорка «Спросишь – стыдно один раз, не спросишь – стыдно всю жизнь». Так что не переживай, – с улыбкой объяснил Тамура-сан.
– Давайте я посуду помою, – наверное, чтобы сменить тему, сказал Мару.
– Нет! Посуду мою я! – спешно сказал Тамура-сан. – Особенно после больших застолий.
– А у нас в России бытует мнение, что японские мужчины вообще ничего по дому не делают.
– Не знаю, у всех по-разному. Я очень люблю мыть посуду, меня это успокаивает.
Когда стемнело, Дана и Мару собрались уходить, договорившись устроить вечер русской кухни, как только найдётся свекла. В прихожей было прохладно и, потянувшись за туфлями в нижней прихожей, она почувствовала, что они теплые. Это Юрико включила и направила обогреватель так, чтобы обувь гостей нагревалась.
Глава 12
Мало по малу жизнь приняла размеренный ход. Много времени уходило на учёбу, приходилось проводить часы за подготовкой домашних заданий по японскому языку и чтением литературы, чтобы поспевать за лекциями по истории буддизма. Было очень тяжело, и не спасали даже те знания, которые Дана вычитала в книгах на английском. Но постепенно попадающиеся иероглифы стали узнаваемыми и даже проснулся интерес: истинно японская религия – это синтоизм, или «язычество», и первое знакомство Японии с буддизмом было очень непростым. Когда буддийские монахи пришли из Китая проповедовать, их довольно неприветливо встретили при императорском дворе: боялись, как бы свои боги не разгневались. Однако принц-регент Сётоку Тайси проникся идеями буддизма и принял дары первых проповедников, тем самым открыв новому течению путь в Японию. Он приказал принять дары и книги от буддийских монахов, но, к несчастью, вместе с дорогими подарками в Японию был занесён вирус чёрной оспы. Началась страшнейшая эпидемия. Придворные решили, что это синтоистские Боги разгневались и послали мор на верующих. И все дары и книги с учением буддизма выбросили в самые грязные реки, а границы Японии закрыли для буддийских и других миссионеров. И только через несколько веков японцы снова раскрыли двери и сердца буддизму.
Много времени Дана проводила в кафе напротив общежития. Там занималось много студентов, кофе был хороший, да и атмосфера тоже. Мару тоже часто занимался там, иногда даже Кэн заходил, чтобы чуть-чуть почитать или с кем-нибудь встретиться. Тогда можно было не только позаниматься, но и поговорить о чём-нибудь, с ними всегда было интересно. В свободное от учёбы время Дана ходила на тренировки со спасателями. Они действительно были тяжелыми, но чувствовалось что-то необыкновенно трогательное, когда после тренировки, обмывшись от морской соли и переодевшись, они всей командой сидели на песке и смотрели на море. В такие минуты даже казалось, что эти люди – её семья и ближе у неё никого нет.
Дана очень любила посидеть в кафетерии с Аской, поспрашивать её о чем-нибудь, чтобы посмотреть, как ловко и чётко она рисует ответы. Случалось это, к сожалению, довольно редко: их расписание редко совпадало. Любила она и получать письма от Димочки или друзей, распечатывала их, перечитывала сотни раз и мечтала о будущей встрече.
В конце апреля – начале мая в Японии много праздников: День новой зелени, День детей, День благодарности рабочим и другие – в итоге набирается целая неделя отдыха. Погода в это время стоит прекрасная, как в Москве в середине июня – солнечно, тепло, но ещё не жарко. Многие японцы в это время путешествуют, встречаются со старыми знакомыми. У Даны эта неделя тоже была насыщена событиями: «русский» обед в доме Тамуры-сан, поездка в очень красивый старинный храм в горах недалеко от их города и даже участие в посадке риса по предложению Каваками-сан. Как оказалось, в двадцать первом веке японцы высаживают рис вручную, причём делают это абсолютно сознательно, при этом утверждая, что эффективнее способа нет. Дану поразила скорость и точность движений бабушек в их восемьдесят-девяносто лет и то, как бойко они учили молодежь обращению с саженцами. Удивило и то, сколько людей собралось помогать. Родители показывали детям шести-семи лет, как растёт их любимый рис, который они едят почти каждый день. Многие пришли потому, что душой болеют за урожай этого года. Дана высадила одну полоску и была жутко горда, что надзирающая бабулька после пятого саженца перестала сажать заново, а просто шла неподалёку и что-то приговаривала себе под нос. После удачного посева устроители фестиваля предложили всем перекусить и принесли тёплые «о-нигири» – рисовые колобки треугольной формы с наполнителями из солёной сливы, тунца с майонезом или обжаренного лосося, завёрнутые в листы сухих водорослей «нори». Стало понятно, почему японцы говорят, что рис, выращенный в их стране, сладкий. Действительно, вкус был совсем не пресный, а если набраться терпения и пожевать немного дольше, открывалась целая палитра нежно-сладкого послевкусия.
Потом снова учёба, борьба с иероглифами и многочисленные вопросы профессору по истории буддизма. Надо сказать, сначала профессор явно нехотя общался с русской студенткой. Было видно, что ему не нравится, что её японский не позволяет ему просто рассказать необходимое, а надо изыскивать формы полегче. Но Дана старалась ничего не упустить на его лекциях, и профессор потихонечку смирился со своей тяжёлой долей.
Тренировки в клубе продолжались и проходили в мечтах о самостоятельном патрулировании на пляже в форме спасателя. Незаметно наступил июнь, любимый месяц. Ведь дома – это начало каникул и тёплой погоды, и в июне у Даны день рождения.
book-ads2