– Вот это да, кого же хоронят? – спросила Дана, и внезапно поняла ответ: Кояму Масахиро. – Бедный парень, был любимцем всего университета, а теперь его хоронят только самые близкие, – вздохнула Вика. От этого скорбного зрелища стало совсем тоскливо и, проходя через автобусную станцию, девушки решили позвонить домой. Дана позвонила Димочке, дома его не было, уехал со всей компанией к кому-то на дачу и будет через два дня. Снова возникло ощущение, что она не просто уехала в другую страну на стажировку, а попала в другое измерение. Потом позвонила домой. Мама взяла трубку, и когда услышала Данино «алло», сразу спросила: – Что случилось? Мама всегда всё и сразу понимала. По интонации голоса, по виду, по блеску глаз безошибочно определяла моменты, когда дочери была нужна помощь. Скрывать что-то или придумывать было бесполезно. – Со мной ничего не случилось. У нас в университете умерла девочка, наша студентка, я ее знала. Сегодня были похороны. Мне грустно. Глава 16 Через три дня Дана шагала к дому профессора Токунага-сана с конкретной целью – отдать костюм, полученный из чистки. Она отдавала себе отчет в том, что все эти дни только и ждала повода для визита. Перед тем, как сесть в автобус, Дана зашла в кондитерский за тортиком или пирожными, чтобы заявиться не с пустыми руками. Войдя туда, сразу вспомнила картинку Аски «Соблазн». Да, тут было чем соблазниться: пирожные и торты на все вкусы и пристрастия, шоколадные и фруктовые, бисквитные и песочные, с украшениями и даже в красивых чашечках. Дана выбрала красивый торт с белым кремом и клубникой. Продавщица спросила, как долго будет находиться торт в дороге, чтобы рассчитать количество сухого льда, который его помещают в коробки. Дана села в автобус. В будний день свободных мест было много. Ехали, в основном, пожилые люди. Маршрут проходил по узким улочкам, круто заворачивал, поднимался в гору и спускался с неё. И каждый раз перед каким-либо препятствием, водитель в микрофон предупреждал престарелых пассажиров, что скоро будет кочка, поворот, или остановка на горе. Рассчитывались с водителем за отрезок пути, который проехали. Никто не роптал, если, стоя перед водителем, старики долго набирали нужную сумму по одной иене. «Хорошо, что я никуда не спешу, – подумала Дана, – до тренировки мне ещё два часа, а я уже почти приехала». На своей остановке Дана спокойно поставила перед турникетом пакеты, расплатилась и вышла. Нажимая на кнопку звонка, она была почти уверена, что профессора не будет дома. Дверь открыла Мицуко-сан и ничуть не удивилась нежданной гостье: – Дана-чан! Ирассяй! Добро пожаловать! – с улыбкой воскликнула хозяйка. – А профессора нет дома, он в университете. – Здравствуйте, Мицуко-сан, извините, что без предупреждения. – Ты уже прямо как японка. Заходи, чаю попьём. – Я только на минутку, – пояснила Дана, снимая туфли в прихожей. – Я зашла отдать костюм. Спасибо вам большое. – Не за что! Я рада, что размер подошёл. Проходи! – Это вам к чаю, – и, уже наученная в доме Тамуры, добавила: – Не знаю, понравится или нет. – Спасибо большое! Не надо было ничего покупать, это совершенно лишнее. Садись на диван, а я подам кофе, раз у нас с тобой тортик. – Вам чем-нибудь помочь? – Нет, нет, спасибо, ты отдохни, наверное, устала, пока шла по такой жаре. Через несколько минут был накрыт стол для кофе. – Дана-чан, а ты любишь классику? – Вы про музыку? – Нет, я про торт. Ты выбрала самый любимый японцами классический торт. Мы едим его по поводу и без. Как ты догадалась купить именно его? Дана не знала, что ответить. Ей казалось, она сделала более чем экстравагантный выбор. Хотелось удивить хозяйку, а оказалось, это классика. Пришлось говорить правду. – Вы знаете, в Москве я не встречала таких красивых тортов и подумала, что смогу удивить вас этим выбором, – немного краснея, проговорила Дана. – Да ты что! В Москве не едят таких тортов? Вот это да! Я просто поражена! Мы называем их «короткие тортики», любимое лакомство детей во всём мире, по крайней мере, в Америке точно. Рецепт был привезён к нам из Америки после войны, а уже сами японцы изменили рецепт коржа и крема под свой вкус. Ешь, Дана-чан, а то он совсем согреется и перестанет быть вкусным. – Итадакимасу. После кофе Дана стала собираться уходить и вспомнила, что ей надо зайти в университет, чтобы подать заявление на студенческий проездной на следующий месяц. Хозяйка будто прочитала её мысли: – Дана-чан, а ты случайно в университет сегодня не собираешься? – Да, мне как раз нужно заехать туда на минутку. – Как хорошо! – воскликнула Мицуко-сан. – Не могла бы ты передать профессору Като расписание дополнительных лекций на время летних каникул? Мы вчера с мужем обсуждали его, а утром он забыл его взять. Все ждут это расписание. – Конечно, никаких проблем. Попрощавшись с хозяйкой, Дана сразу направилась в университет. Отдел работы со студентами находился на первом этаже административного корпуса, поэтому сперва Дана сходила и оставила заявление на проездной, потом поднялась наверх и, пройдя по стеклянному коридору лингвистического корпуса, остановилась у двери офиса профессора Като. Постучала, но ей никто не ответил. Сначала Дана подумала, что никого нет, но из-под двери пробивался свет, поэтому она постучала громче. Послышался какой-то невнятный звук, то ли «Входите», то ли «Подождите», и Дана толкнула дверь: – Сицурей-симасу, простите, пожалуйста. – А, Дана-кун, заходи! – ответил профессор Като не своим голосом. Дана посмотрела на профессора: Като-сан поспешно утирал крупные слёзы, катившиеся по щекам и носу, будто продолжал плакать все три дня после похорон. – Я попозже зайду, – пролепетала Дана. – Нет, нет, заходи, что у тебя? – Вот. Расписание дополнительных лекций во время летних каникул. Меня попросил передать его вам Токунага-сэнсэй, – не глядя на профессора, протянула конверт Дана. – Спасибо, я как раз его ждал. Дана подошла к столу и чуть не выронила конверт. На столе среди бумаг, докладов, писем и канцелярских принадлежностей стояла фотография Аски в дорогой деревянной рамке. Дана постояла с полсекунды, не двигаясь, не веря своим глазам, и вдруг, сама от себя не ожидая, спросила: – Аска? Вы родственники? – Нет, Дана-кун, Аска была моей студенткой, – выговорил профессор и из его глаз снова покатились слёзы. Дана так опешила, что потеряла дар речи, но, к счастью, профессор продолжал: – Она была моей студенткой, моей любимой студенткой… Моей мечтой, моей надеждой… Ты не знаешь, кого мы потеряли, никто не знает, кого мы потеряли, один я…, – сквозь всхлипывания говорил он, – один я знаю. Я пытался им показать и рассказать, и они даже поверили и согласились, и тут такое… – И профессор зарыдал так, что Дана начала судорожно вспоминать телефон скорой помощи в Японии: «Вроде бы 119 или что-то в этом роде, а может 911, нет, 911 – это в Америке». Оглядевшись, Дана нашла пластиковую бутылку с водой, налила воду в бумажный стаканчик, передала профессору. Через некоторое время он немного успокоился: – Ты хоть раз видела, как она рисует? – Да, она делала для меня зарисовки в тетради. – Я тебе не говорю о всяком баловстве, ты картины её видела? Наверняка нет. Аска была очень скромной девушкой и никому их не показывала, а зря – она гений, самородок, бриллиант! – Аска всегда казалась мне необычной девушкой, она мало говорила о себе. Хотелось бы посмотреть на её работы. – Я увидел её работы, можно сказать, случайно и сразу влюбился в них. А я-то понимаю в искусстве. Она много рисовала в прошлом году. В картинах было столько грусти, трагизма и чистоты, что я глаз оторвать не мог. Но в этом году работы её стали как будто плоскими. Да и рисовать она стала намного меньше, можно сказать, вообще перестала. Я так понял, что она влюбилась в какого-нибудь молодого дурака и решил, что с этим надо кончать, что ей надо учиться в более подходящем заведении, и уже даже почти договорился. А тут такое, – всхлипнул профессор. Дана не знала, что сказать в ответ, да и не всё поняла из его речи. Профессор, казалось, забыл о её присутствии, затих, ссутулился и смотрел в одну точку. Так прошло несколько минут. И тут зазвонил телефон, оба подпрыгнули от неожиданности. Профессор поднял трубку, сказал в неё пару слов и снова положил. Обернувшись к Дане, он сказал: – Дана-кун, извини, что задержал тебя, спасибо за расписание. – и его водянистые глаза уставились на Дану. – Извините и до свидания, – прошептала Дана и поспешно вышла. Посмотрев на часы, она обнаружила, что время на исходе, до тренировки оставалось всего двадцать минут. Торопясь на автобусную остановку, Дана чуть не налетела на выезжающую машину, резко затормозившую. Приготовившись к выволочке, девушка подняла глаза на водителя и очень обрадовалась, узнав в нём Мару. Он гневно посмотрел на нее, открыл окно и заорал: – Дура ты эдакая! Я же мог тебя раздавить! – Гомэн насай, извини, пожалуйста, я бежала на автобус, чтобы успеть на тренировку. А ты сегодня поедешь? – Ну, конечно, поеду, если только всякие девчонки больше не будут бросаться мне под колёса, – почти смягчился сэмпай. – Вот и хорошо, я с тобой. «Мы уже учёные, сам не залезешь в машину, подвезти никто не предложит. Джентльмены живут совсем в других странах, поэтому надо как-то самой шевелиться», – решилась Дана. – Слушай, я как раз хотела тебе кое-что рассказать, – сообщила Дана Мару, когда они тронулись. – Ты же не был на похоронах Аски, правда? Я видела тебя на похоронах Коямы. – Он был моим другом. – Ага, – не слушала его Дана, – так вот, на похоронах Като-сан так плакал, прямо навзрыд. А сегодня я была у него в кабинете по делу и увидела на столе фотографию Аски. А они даже не родственники. – Ничего не понял, у кого у него? – Ну, у Като-сэнсэя. – Что? – Что – что? Истерика или фотография? – начала выходить из себя Дана. – Ну, допустим, фотография, – Мару тоже был не в духе.