Теперь он уже больше не казался мне очаровательным и неотразимым, хотя свечение и магнетизм, вроде бы, никуда не делись. Но, похоже, что-то случилось с моим восприятием. Возможно из-за того, что он лишил меня амулета. Сейчас я видела перед собой носферату. Натурального и без прикрас, которыми он заманивает к себе жертв. – Нам нужна твоя кровь, – повторил он, подходя к красному агносису и проводя над ним ладонью. Тот засветился бледно-розовым. – Твоя истинная, а не замурованная. – Ч-что это значит? – спросила я, с трудом понимая смысл того, что говорит этот кровосос. – Сейчас поймешь, – усмехнулся носферату. Неожиданно его ладонь развернулась ко мне, а вместе с ней свет красного агносиса. Магический удар был сильный и жгучий. Показалось, меня разом прошибли тысячи раскаленных игл, прошли насквозь и оставили в теле чувство растекающейся лавы. Очевидно, так работал красный агносис в исполнении носферату. Вряд ли бы ректор Туре стал бы подвергать таким мучениям адептов. Сквозь затуманившие глаза слезы, я видела, как светится нетерпением взгляд носферату, ему точно хочется побыстрее приступить к реализации своего чудовищного плана. – Сейчас начнется, – плотоядно проговорил он, и в этот же момент все сидящие на лавках истуканы подняли головы. Меня в который раз затрясло, потому что из темноты капюшонов на меня уставились десятки пар горящих красным глаз. То, что они все кровососы, сомнения не оставалось. Леденящий душу ужас прокатился от головы до самых ног – они действительно собираются меня сожрать?! – Пожалуйста… не надо, – проблеяла я и сама не поверила, как жалко прозвучал мой голос. Взгляд носферату стал еще презрительнее, он запрокинул голову и хрипло захохотал. – Думаешь, насладиться твоей кровью – единственное, что меня интересует? – спросил он, когда закончил, и с хищным блеском в глазах вновь посмотрел на меня. – Думаешь, для этого я потратил столько времени и сил? Похитил красный агносис из Бикелови? Выслеживал тебя, такую драгоценную редкость? В то, что я «драгоценная редкость», верилось с трудом, но носферату действительно не пошел бы на такой риск, если бы в этом не было необходимости. Здесь ведь территории академии, ночь сменяется днем, и вообще, солнечных дней гораздо больше пасмурных. Это кровососы, вроде как, не любят. Но зачем им я? Чтобы потянуть время, хоть как-то отсрочить неизбежное, чем бы оно ни было, я попыталась его разговорить. Возможно, у меня появится хоть какая-нибудь идея, как выбраться из этого безумия. – А для чего еще? – поддержала я его направление мыслей. Глаза кровососа сверкнули, как два черных зеркала, он бросил презрительно: – К этому мы еще вернемся. Мои слуги будут рады поживиться такой редкой кровью. Если, конечно, что-то останется. Вскрик застрял в горле, я смогла подавить его лишь каким-то чудом, а как смогла задать новый вопрос – вообще вне моего понимания. – Для чего столько? Для чего вам столько моей крови? Кажется, презрение и бессердечность, с которой носферату смотрел на меня, не имеет границ, я даже не предполагала, что в ком-то может скопиться столько. – Еще не поняла? Я быстро помотала головой. Носферату проговорил, скалясь и демонстрируя клыки: – Мои собратья вынуждены жить во тьме. И лишь мы, носферату, способны выходить под солнце. Хотя даже мы страдаем от их лучей. Но с помощью красного агносиса, твоей крови и обряда перехода все изменится. Мы сможем выходить на свет. Тогда и Колдорский лес, и весь Орокан поймет всю мощь Потустороннего конклава. До меня медленно доходил смысл всей затеи кровососа. Он замахнулся на мировое господство! Хочет поработить всех, чтобы остальные создания служили им и были пищей? Чокнутый! Офонаревший кровосос! Мелькнула мысль, что он шутит или такими словами просто пытается меня запугать, еще больше сбить с толку. Но, вновь глянув в его глаза, поняла – там фанатичное безумие и жажда власти. Такая же оголтелая, как жажда крови. – Псих! – выкрикнула я. – Ты псих! Никто тебе не позволит! Носферату усмехнулся так, что я ощутила тщетность и бессмысленность своих попыток отсрочить неизбежное. – Когда я закончу, это уже будет неважно. Никто не посмеет противостоять Потустороннему конклаву. Смерть неизбежна. Так может стоит сразу к ней присоединиться? По-настоящему, а не как эти предатели некроманты? Даже не сразу поняла, что он задает мне вопрос, что действительно интересуется и предлагает добровольно перейти на его сторону. – Ты хочешь сделать меня кровососом?! – выплюнула я, натягивая стягивающие кисти путы. – Да иди ты! – Я так и думал, – хмыкнул носферату. – Хотя было бы интересно. Такая так ты и среди нас. Что он имеет в виду под намеками на мой дар, я все еще не понимала. Гораздо больше беспокоило, что делать, как выбираться и как не дать этой кровожадной твари поработить мир с помощью моей крови. Но в голову ничего не лезло. Да и как мне бороться с толпой упырей, даже еще и оставаясь привязанной. Наверняка он это все очень долго готовил. Выкрал красный агносис, выслеживал меня. Но почему я? Почему меня? Что во мне такого ценного? И тут пришел приступ. Его не было уже давно, с тех пор как стала носить амулет. Но сейчас его нет, и все вернулось. Но этот приступ оказался не похож ни на один прежний. Потому что это была не боль, а что-то совершенно другое, больше похожее на зуд. Будто все мои кости, суставы и мышцы разом решили расти, или может во что-то превратиться. Состояние все усиливалось. Меня охватил страх уже перед самой собой. Одно дело видеть толпу вурдалаков, которым от меня что-то надо. Совсем другое – не доверять собственному телу и не понимать, что с ним происходит. С другой стороны, один раз сегодня оно меня уже подвело, когда отказалось слушаться, подчиняясь воле носферату. Зуд все нарастал. Он стал таким сильным, что превратился в гул, который слышу во всем теле, органах и ушах. Я закусила губу, дернулась в стороны, не представляя, что делать. Носферату и его шайка смотрел на мои жалкие попытки с голодной жадностью, а я все больше впадала в отчаяние. Что со мной? Как выбираться? Как спастись? – Не сопротивляйся, девочка, – усмехнулся кровосос. – Против своей природы все равно не пойдешь. Дай ей волю. Ха-ха-ха! Я понятия не имела, о какой природе он говорит, но всеми клеточками чувствовала, что со мной происходит какая-то трансформация. Что-то меняется, и подсознательно я понимала – после этих изменений все будет по-другому. Судорога прокатила по телу внезапно и сильно. Я не могла назвать ее болезненной, но очень ощутимой и яркой, как вспышка на солнце. Меня сократило, но скорчиться не дали путы, я застонала, натягивая их так сильно, что что-то затрещало. – Происходит! – вскричал носферату и вскинул ладони. – Это происходит! Возрадуемся, братья! Под мои стоны и хрипы, пока я билась в агонии какой-то неведомой трансформации, кусала губы, чувствуя, как клетки во мне буквально меняют свое расположение, толпа кровососов поднялась. Они стали раскачиваться, напевая хором какие-то только им понятные слова. В темноте леса их красные глаза только дополняли жуткую картину происходящего. – Скоро! Совсем скоро мы обретем долгожданную свободу! – скандировал носферату, тоже качаясь в такт пению. – Вы выйдете на солнце, мои младшие братья. И мир станет нашим! – Ы-ы-ы… – гулко пели кровососы. Меня тем временем продолжало менять. Я знала, что меняюсь. Что становлюсь кем-то другим. Но кем. Спину запекло. Запекло сильно, будто перележала на пляже. Сначала ощущение распространялось на всю спину, но потом сконцентрировалось в районе лопаток и стало таким невыносимым, что я сцепила зубы – не доставлю этим тварям удовольствия слушать мои крики. Кажется, этим я их очень разочаровывала, во всяком случае, главного носферату, потому что он смотрел на меня с явным нетерпением и ожиданием. Обойдешься. Урод. А потом что-то хлопнуло. Я даже не сразу поняла, что хлопнуло это у меня за спиной, и осознала причину хлопка, когда увидела слева огромное, белое и в каких-то частицах серебристой пыли крыло. Крыло. Оно покачивается и дергается, не понимая, как двигаться, словно ребенок, только научившийся ходить. В голове, как сквозь дымку пробились слова, которые я, кажется, слышала во сне: – …кто ты? – …я – это ты… Значит, тогда со мной говорила моя магия? Моя истинная суть? Оторопев и окончательно потеряв дар речи, я перевела взгляд вправо. Там точно такое же крыло, с белыми перьями и покрытое остатками серебра. Пока я пыталась осознать произошедшее, носферату выхватил откуда-то огромный ритуальный кинжал и произнес, плотоядно облизывая клыки: – А теперь возьмем кровь камаэля. Глава 26 Камаэля? Кровь камаэля? Моя кровь? Из-за стресса и критического перенапряжения логическая цепочка выстраивалась медленней обычного. Но даже в таком полубезрассудном состоянии смогла понять – камаэль это я. Я – камаэль.