Я ждала чего угодно, но только не такого ответа. Эльф Ильвиндора пришел узнать, в норме ли я, причем без своих девиц, которые непонятно кто ему – невесты, сестры, няньки? Хлопая ресницами, я смотрела на Эрмалиона и не знала, что сказать. Видимо, он прекрасно понимал мое смущение, жаль только, что по его выражению лица разобраться, что творится у него в голове, практически невозможно. – Представляю, о чем ты сейчас думаешь, – произнес он. У меня перехватило горло, голос получился с хрипотцой. – И о чем? – Что я еще один идиот, решивший тебя соблазнить. Сказать правду ему я не могла, потому что именно это и подумала в первую очередь. У любой девушки после такого признания мысли направились бы именно в эту сторону. Но вслух сказала другое: – Неправда. Прозвучало глупо и неуверенно, в голове это выглядело лучше. Эльф едва заметно улыбнулся, сказал: – Не беспокойся, это нормально. Это естественная реакция, особенно учитывая все, что я тебе рассказывал прежде. Но можешь быть уверена, ты для меня гораздо более интересна, чем просто девушка, с которой можно встречаться или создавать союз. Если раньше его ответы озадачивали, то сейчас попросту поставили в тупик. Мне всегда казалось, что высшим проявлением заинтересованности надо считать свадьбу или что-то в этом роде. Но, похоже, в эльфах я не понимаю ничего, в частности в их взаимоотношениях, потому что, что скрывается за его словами, как всегда неясно. Только и осталось покрутить в пальцах бокал и спросить: – А поточнее? – Не уверен, что ты сразу поймешь, – сказал он и подошел вплотную. Исходя из моей недавней практики, все, кто ко мне вот так приближались, имели одну цель – поцеловать меня. Если с профессором Люминари все произошло быстро и практично, а с Джеком – романтично. То от эльфа я вообще этого не ожидала. И вообще не уверена… ни в чем. Проведя пальцами по моим волосам, он как-то внимательно на них посмотрел, будто увидел что-то только ему доступное. – Я не пытаюсь тебя поцеловать, – сообщил он, чем окончательно сбил меня с толку. – И очень хорошо, – раздался резкий голос слева. Мы оба обернулись. Джек стоял распаренный, всклокоченный и с раздувающимися от злости ноздрями. В правой руке гриф гитары, как я помнила, боевой. И то, что он видит, ему явно не нравится. Я попыталась сгладить ситуацию и проговорила торопливо: – Джек, мы просто разговаривали… – Отойди от него, Тиффани, – приказал он хмуро, мне пришлось послушаться, чтобы не накалять ситуацию. Сейчас, со своими огненно-рыжими волосами и зелеными глазами, он выглядит каким-то исчадием. Эрмалион, кажется, совсем не напрягся – спокойно отошел назад. Но по глазам поняла – эльф готов к любой атаке, и сейчас здесь нет ректора, который смог бы прервать драку. Этого мне хотелось меньше всего. Поэтому к Джеку я буквально подбежала и потащила его в сторону, куда-то, где фуршет, еда и напитки. Джек не очень сильно, но упирался, всем видом демонстрируя – стоит эльфу только дернуться, он сыграет. Так сыграет, что всем мало не покажется. Эрмалион же продолжал стоять, а я только молилась, чтобы эти двое не устроили тут Армагеддон. Не знаю, как мне удалось увести Джека к столам. Он молча закинул в рот какие-то закуски, что-то выпил, снова съел. Потом развернулся и очень серьезно на меня посмотрел. – Тиффани, – сказал он, – что ему от тебя было надо? Точного ответа на этот вопрос у меня не было. Сама с удовольствием бы это узнала. Но ясно понимала одно – агрессии эльф ко мне не проявляет, даже наоборот. Что не может не прибавить «плюс к его карме». Понять бы только, что значат его слова, и вообще – его мотивы. – Он просто мне помогает, – наконец, подобрала я нужные слова. Только Джека они не очень устроили. – В каком смысле помогает? – не понял он, еще больше хмурясь. – Ну, просто помогает обжиться в Бикелови, – быстро объяснила я. – Мне, если не заметил, довольно непросто ко всему привыкать. – Тебе могу помогать я, – заметил бард. Я кивнула, в этот момент зазвучала медленная песня (команда Джека играла без него, видимо, чтобы дать всем немного отдохнуть) – Можешь, – согласилась я. – И прямо сейчас я хочу, чтобы ты помог мне и потанцевал со мной. Глава 24 Моя просьба подействовала, и несколько часов кряду мы с Джеком отрывались, как могли, он только успел отдать своим ребятам гитару. Я давно так не веселилась. Или точнее сказать – никогда. Ни с чем несравнимое ощущение, когда можешь позволить себе ни о чем не думать и просто кайфовать от того, что ты молод, здоров и полон магии. Оказалось, Джек классно танцует, мы с ним как-то сразу поймали ритмы друг друга. Мне было приятно чувствовать его близость, его ладони на своей талии, ощущать его дыхание на лице и прикосновения его губ к моим. Все казалось каким-то невероятным сном, в который я попала, не знаю, за какие заслуги. Наконец я выдохлась – танцы без подготовки так долго все-таки сказались, вытирая лоб, я попросила: – Передохнём? И указала взглядом на свободные лавочки чуть в стороне от основной тусовки. Джек проследил за направлением с кислой миной и проговорил: – Давай ты отдыхай, а я поотрываюсь? – Не устал? – удивилась я. – Вообще ни капли, – согласился Джек. – Ладно, – согласилась я, а когда собралась отойти, бард аккуратно придержал меня за локоть и произнес, перекрикивая музыку: – Не обижайся на ребят. Они не со зла. Я сделала вид, будто не понимаю, о чем речь, хотя на самом деле прекрасно помню, как его команда отнеслась ко мне, когда он привел меня на реп точку. – Я ничего не заметила, – соврала я. Джек усмехнулся. – Да брось. Они в открытую хамили. Но я уже провел с ними разъяснительную беседу. Просто они реально не ожидали увидеть тебя там. Я все же решила уточнить на всякий случай. – То есть они на меня не злятся? Джек покачал головой. – Нет. Наоборот, ты им понравилась. Это даже польстило, и я чмокнула Джека в губы. Но танцевать дальше больше попросту не могла, поэтому потащилась на лавку и рухнула на нее без сил. Мне всегда казалось, что выносливости у меня достаточно, но, как показала практика, вечеринка магов требует особой сноровки. Придется нарабатывать. Несколько минут я просто лежала, раскинув руки и запрокинув голову на спинку. Здесь, в небольшом отдалении, накатывало даже какое-то умиротворение – огромное звездное небо, чистый воздух с вкусным запахом сырой дерновины. Музыка слышна, но не орет, как в середине толпы, и можно различить пение сверчков в лесу. Никогда такого удовольствия от жизни я еще не испытывала. Немного придя в себя, я лениво подняла голову, и все умиротворение как рукой сняло, а вместо него будто прилетел удар под дых. А все потому, что в толпе веселящихся увидела Джека с Агавой, недвусмысленно трущейся об него в танце. И, кажется, Джек был не против. От этой картины у меня на секунду перехватило дыхание, а удары сердца стали такими тяжелыми, что должны были пробить ребра. Я смотрела и не могла понять – что все это значит. Как воспринимать то, что сейчас происходит? Может, я все не так поняла и напридумала себе то, чего нет? Может в среде барда именно так все и происходит, и его внимание ко мне ничем не отличается от внимания к другим? В груди что-то болезненно сжалось – какая же я дура, если решила, что у нас с ним что-то есть. Наверняка у Джека еще с десяток вот таких «Тиффани», которых он катает на грифонах, а потом развлекается, как хочет. Возможно, стоило подойти, возможно, стоило потребовать объяснений и, возможно, очень даже имело смысл влепить ему по лицу, как следует. Но у меня было лишь одно желание – поскорее отсюда убраться и не видеть, как он веселится с другими. Глаза заволокло слезами, но я сдержалась – не буду реветь. Не дождется. Ни за что. Почти не чувствуя тела, я каким-то чудом поднялась с лавки и пошла по тропинке подальше от этого безумия и боли, которая едкой массой растекается по грудной клетке. Мысли кончились, в голове только раз за разом повторяющаяся картинка, где Джек и Агава, которая только и искала возможности подцепить парня и насолить мне. А тут – два в одном. И чем больше это повторялось, тем болезненнее становилось в груди. Какого черта? Какого черта он так себя повел? Разве это не он со всей силы добивался моего внимания с самого моего первого дня в академии? Он мне все нервы вытрепал, а когда я, наконец, уступила – что? Потерял интерес? Старая история. И как я на это согласилась?