– А сама не видишь? Видеть я видела. Но абсолютно не могла понять, почему бард трясется, а я испытываю только удовольствие и неописуемый кайф. Возможно, конечно, что у меня адреналин подскочил, он греет и бодрит. Но Джек совсем уже околел. Такая разница в восприятии показалась странной. Хотя, кто знает, как с терморегуляцией у бардов. – Ладно, – вынужденно согласилась я, хотя самой хотелось еще летать и летать, – спускаемся. – Наконец-то… Грифон полетел по большой дуге на разворот, немого наклоняясь набок. Джек отклонился в обратную сторону и вынудил то же самое сделать меня, хотя я бы с удовольствием свесилась. – Не забывай держаться, – напомнил он. – Ты конечно легкая, но мне приходится все время держать тебя в полете. А это непросто. Хвататься за луку я действительно перестала, пришлось снова за нее взяться, чтобы хоть немного успокоить и разгрузить барда. Отклонившись в противоположную от крена сторону, я покосилась вдаль, где лес постепенно перестает быть зеленым и превращается во что-то темное и мрачное. – А что там? – спросила я Джека, кивая в ту сторону. Он оглянулся, что вообще-то не так просто, учитывая положение, и сказал: – Там северная граница Колдорского леса. Я решила блеснуть свежеполученными знаниями. – Это та, за которой всякие упыри обитают? – Именно, – кивая, согласился Джек. – Но не переживай, это очень далеко. Колдорский лес огромен. – А так и не скажешь, – проговорила я, задумавшись и провожая взглядом темноту вдали, потому что грифон почти завершил маневр, и через пару мгновений граница скрылась из поля зрения. – Потому, что кое-кто захотел подняться, диез знает куда, – ворчливо заметил бард. – Что, сильно высоко? – спросила я больше для проформы, и так вижу, что высота огромная. Судя по скорости ветра, грифон снижается стремительно, но земля приближается все еще довольно медленно. Хотя какая земля? Кудрявое полотно леса. – Где-то пара тысяч метров, – заглянув за бок грифона, констатировал бард. Я даже не поверила. – Сколько?! – Ну, или около того, – добавил он. – Обычно на такую высоту я предпочитаю одеваться потеплее. Ты вообще, как? Замерзла? Своего состояния привычной логикой я все еще объяснить не могла, но и врать тоже не собиралась. – Нет, – ответила я, качая головой. – Вообще ни капли. – Ну, ты даешь, – с искренним восторгом произнес Джек мне на ухо. Сейчас его близость меня не пугала и не раздражала. Даже наоборот – приятно, что он старается заботиться, проявляет внимание. И даже почти не пытается зубоскалить и выделываться, как павлин. Ну, разве что самую малость. Вообще, Джек довольно милый, когда не ведет себя как рок-звезда. Путь назад прошел к моему большому огорчению довольно быстро. Говорят же – обратная дорога всегда короче. Когда грифон приземлился, а Джек помог мне с него слезть, я скакала и прыгала от восторга, как школьница. – Это было обалденно! Почему я раньше этого не попробовала! Джек во время снижения немного отогрелся, хотя все равно губы еще синеватые. Но довольный, как удав – улыбается во все свои тридцать два, пока привязывает грифона и вытаскивает из большого короба у грифоновязи ведро с каким-то комбикормом. – Рад, что тебе понравилось, – проговорил он и подставил под нос грифону ведро. Тот наклонился и стал клевать, совершенно, кажется, забыв о нас. – Понравилось? – не могла успокоиться я. – Это было лучшее, что я испытывала за последнюю неделю! Хотя нет… За всю жизнь! Взгляд Джека неожиданно стал глубоким и каким-то загадочным. Он отряхнул со своих плеч мелкие перья грифона и капли, которые остались от высоты. – Лучшее? – спросил он. – Честное слово. – Думаю, есть кое-что еще, – с лисьей улыбкой произнес он и резко подшагнул ко мне. В следующий момент его рука обвила мою талию, а губы накрыли рот. Глава 22 От неожиданности я растерялась и даже ничего не попыталась предпринять. Но, по большей степени, сопротивляться не стала потому, что мне нравилось. Нравилось, как его мягкие, немного прохладные после высоты губы ласкают мои, как его язык осторожно, будто исследует и не хочет напугать, проникает в мой рот. Как его ладони сжимают меня крепко и в то же время нежно. Этот поцелуй не походил на поцелуй Люминари. Потому что это именно поцелуй, а не эксперимент или что-то еще. От легких и чувственных прикосновений Джека по коже раз за разом пробегали волны искристых мурашек, а я, поддаваясь его медленному, но настойчивому натиску, все больше утопала в этом поцелуе. Мне не хотелось прекращать, но Джек все равно отстранился, хотя я чувствовала – ему тоже хочется продолжения. – Какая ты нежная, – прошептал он, глядя на меня своими травяными глазами. Почему-то меня охватило смущение. Конечно, я и раньше целовалась. Но так случилось, что до восемнадцати лет дожила, так и не дойдя с парнем до финала, и сейчас чувствуя себя слегка обалдевшей и растерянной. Кажется, Джек это каким-то образом понял – поднял мне подбородок и прошептал: – Ничего не бойся и никого не бойся, поняла? Я неуверенно кивнула. – Сейчас я тебя отведу в комнату, – продолжил он, – ты отдохнешь, а вечером жду тебя на вечеринке. Ты ведь придешь? Теперь я уже не могла отвертеться. Точнее, не хотела. Может, конечно, он применил ко мне свое врожденное музыкальное очарование барда, или что-то вроде того, но глупо заниматься самообманом – от его поцелуя мое сердечко забилось чаще. – Ты это все затеял, чтобы я все-таки пришла? – не удержалась я от вилки. Джек усмехнулся и поправил мне локон, заложив его за ухо. – Конечно, это был мой коварный план. – Тоже мне, пират, – хмыкнула я. Джек, как и обещал, проводил меня в комнату. Причем, пока шли по коридорам академии, некоторые адептки на нас косились с какими-то не очень добрыми ухмылками. Вероятно, популярность Джека все-таки немного выше, чем я предполагала. И снова каким-то чудом умудрилась попасть на глаза Эрмалиону. На этот раз его оголтелых эльфиек рядом не оказалось, и он смотрел на меня прямо и не скрываясь. От Джека это тоже не укрылось. Он ничего не сказал, но демонстративно приобнял меня за талию. Меня это немного смутило, но возмущаться не стала. Может, тот поцелуй означает, что у нас теперь что-то вроде отношений? В этом я не то чтобы профессионал, и все в новинку. Но логика подсказывает – если парень тебя катает на грифоне, потом целует, а затем ведет до дверей комнаты, при этом обнимая, это что-то должно значить. Во всяком случае, мне так кажется. У комнаты он снова меня поцеловал, на этот раз легко и нежно. – Я пошел, – сказал бард, – вообще-то надо готовиться к вечеринке. А я тут. Ребята, наверное, кроют меня последними словами. – Почему? – не поняла я, глупо пялясь в его зеленые глаза. Сейчас мне так хорошо и приятно, что голова совсем не соображает. Какой-то розовый кисель. Он провел пальцами по моим волосам. – Потому, что надо таскать инструменты и все настраивать. Ладно, до вечера. Я тебя жду. И, развернувшись, скрылся в коридоре. В комнату я впорхнула, окрыленная и порядком поглупевшая. Говорят же, эмоции притупляют разум и делают из человека круглого болвана. Кажется, именно это со мной и произошло. Выходит, что? Я влюбилась в барда? Все-таки влюбилась? Очень опрометчиво с моей стороны. Безрассудно и крайне непредусмотрительно. Но как же было классно летать. Он знал, чем подкупить. Не получилось повлиять на меня своей музыкой, так исхитрился и нащупал то, от чего я в полном восторге. Сама не понимаю, откуда такая неудержимая радость. Из комнаты соседки донеслись звуки, кажется, фея что-то передвигает, возможно, делает уборку. Мне с ней сейчас встречаться не хотелось, поэтому на цыпочках пробралась к себе и тихонько затворила дверь. Немного посидев за фолиантом существоведения, решила порыться в комоде. Кажется, Гюрза как-то обмолвилась, что в нижних ящиках лежат комплекты выходной одежды. За всей этой суматохой я даже не успела как следует в них порыться. А ведь девушке разобраться с гардеробом крайне важно. Тем более, если я все-таки пойду на эту вечеринку, то выглядеть хочется не как замухрышка из Противовесного мира. К моему изумлению, одежда оказалась не просто хорошей, а очень хорошей. Будто адептов Бикелови обшивают от кутюр. Две пары модельных штанов, чем-то напоминающих джинсы, но из более мягкого материала и благородного цвета мокрого асфальта, три блузки: голубая, желтая и зеленая. Причем из такого нежного шелка, что у меня мурашки побежали по коже от прикосновения. Одна облегающая юбка длиной ниже бедра кремово-белого цвета, и еще несколько базовых вещей. Когда обнаружила три комплекта нижнего белья, как-то сами по себе потеплели щеки. Красный, черный и белый, все кружевные и очень красивые.