– Это еще не всё, – загадочно произнес бард. Я ожидала чего угодно, хотя уже то, что он привел меня сюда, к грифоновязи и познакомил с этим чудесным созданием – очень круто. Ясно одно – извиняться Джек умеет. – Что ты еще придумал? – спросила я, но тут же обалдело закрыла рот, когда он что-то скомандовал грифону. Тот немного наклонился и опустил ближайшее к нам крыло. В голове завертелись опасения, и они подтвердились, когда бард заговорил. – Иди сюда, я помогу тебе забраться. Тут моя выдержка сдала, я попятилась. – Э… Джек, слушай, давай не надо? Я как-то боюсь. Грифон смотрел на меня своим золотисто-коричневым глазом с любопытством и, как мне показалось, недоумением, вроде: «Ты вообще в своем уме, девушка? Что может быть страшного в полете? Это же так естественно. Откуда ты такая странная взялась?» Джек снова цапнул меня и подтащил, хотя я и пыталась сопротивляться. Правда, не очень сильно. – Да перестань, – успокаивал он. – Тебе понравится, обещаю. Не знаю, как ему далось уговорить меня, позволить забраться на спину этого пернатого зверя. Когда оказалась в довольно широком седле, меня охватила мелкая дрожь – с этой высоты земля уже казалась далекой. Чего говорить о полёте, от которого мне, видимо, не отвертеться. Джек вскочил в седло позади меня. Ощутив спиной и тем, что пониже, тепло его тела, я испытала прилив смущения, щеки запылали. Хорошо, что бард сзади и не видит моего лица. Дыхание перехватило от его близости и от того, что я сижу на огромной зверо-птице. – Только не говори, что мы полетим, – произнесла я. – Именно это мы и сделаем, – усмехнулся Джек прямо над моим ухом, и я дернулась – не ожидала, что он окажется так близко. Вот же хитрый лис, все-таки пошел ва-банк. Я попыталась воспротивиться. – Слушай, Джек, я никогда не летала на грифонах. Не думаю, что это хорошая… Но договорить я не успела, потому что бард ухватил поводья, прижавшись к моему заду еще крепче, и потянул на себя. Грифон встал на дыбы и распахнул поистине огромные крылья, а я с вскриком вцепилась за рожок на луке седла. – Какого черта! Джек! – Не бойся, – ободряюще засмеялся бард, а потом его ладонь обхватила меня за талию. – Я отличный наездник. – Но я-то нет! Хотелось скинуть его руку, но меня охватило оцепенение. Грифон, подчиняясь безмолвным приказам Джека, развернулся и пробежал буквально пару метров, затем крылья мощно ударили по воздуху, а в следующий момент я с холодком увидела, как земля, такая надежная и твердая, отдаляется. Теперь рука барда на моей талии не казалась таким вопиющим нарушением личного пространства, и я сама изо всех сил прижималась к нему спиной. Грифон быстро набирал высоту, часто хлопая крыльями, ветер стал сильнее, но к моему удивлению, холодным он почему-то не казался. Джек будто прочел мои мысли, проговорил громко: – Высоко подниматься не будем, я не брал теплой одежды. – Вот уж спасибо, – пробормотала я, но он каким-то чудом услышал. Снова почувствовала, как его губы приблизились к моему виску. – Я конечно парень горячий, – прошептал он в самое ухо, – но даже моего тепла не хватит, чтобы согреть нас на высоте. Ты не представляешь, какой там дубак. Я, разумеется, прекрасно это представляла. В самолетах летать доводилось, а там капитан корабля всегда объявляет, на какой высоте летим, и какая температура за бортом. И все же мне казалось, что грифон подняться на десять километров не может. Там ведь и дышать трудно. А тут еще и крыльями надо махать. – Хотя если, конечно, хочешь, – продолжил шептать Джек глубоким голосом, и его ладонь сильнее прижала меня к себе. – Не надейся даже, – бросила я, хватка тут же ослабла. Грифон тем временем набрал нужную высоту, и мы стали кружить над академией Бикелови. С такой высоты она выглядит игрушечной, несмотря на свои размеры. А левиты вообще кажутся букашками, неспешно парящими между корпусами. Чуть дальше поляна и стена Колдорского леса, зеленая и довольно приветливая. Сложно представить, что где-то там обитают твари, о которых написано в фолианте существоведения и о которых говорил профессор Люминари. Но больше всего меня изумило другое. Мое собственное состояние. Страх, который бросал в дрожь, пока Джек чуть ли не силком втаскивал на грифона, испарился. Не просто исчез, а искоренился подчистую, словно его не было никогда. И более того – мне вдруг стало так свободно и хорошо, что даже подумала: как раньше жила без этого? Наверное, я засмотрелась или задумалась, потому что Джек потормошил меня. – Эй, с тобой все нормально? – А? Что? Да… Все хорошо. Даже странно. – Почему? – Не знаю, – растерялась я. – Просто мне совсем не страшно. Послышался облегченный смешок. – Ну так это нормально, – отозвался Джек и потянул вожжи, направляя грифона правее, в сторону леса. – Всем нравится летать. Ну, точнее, не всем, но многим. Я был уверен, что тебе понравится. Я хмыкнула. Уверен он, конечно, быть не мог. Так, ткнул пальцем в небо, надеясь впечатлить меня. И у него получилось. Подставляя лицо встречному ветру, я получала все больше и больше удовольствия. Хлопанье крыльев звучало музыкой, будто это что-то настолько естественное и родное, что по-другому и быть не может. Грифон под нами покачивается, а я чувствую ногами его мягкие перья. Когда полетели над лесом, я окончательно забыла, что такое страх и с диким восторгом стала наклоняться в разные стороны, не на шутку пугая Джека, который только и успевал втягивать меня обратно в седло. – Ух ты! Смотри! Там озеро! – кричала я, указывая на голубую блестящую плошку, окруженную зеленью. – Ой, а там, посмотри! Это что, ёлки такие? Какие смешные! Джек дергался каждый раз, когда я едва не выпадала из седла, хватая меня за пояс. – Тиффани, осторожнее! Под нами две сотни метров! Но я почти не слышала. – Обалдеть! Как классно! Ой, какая милая птичка! Она не боится подлетать так близко к грифону? Птичка, о которой я говорила, грифона, кажется, просто не видела, но как только поняла, что за зверь поблизости, чуть ли не камнем рухнула в зеленые кроны. – А можно мне порулить? – не успокаивалась я. – Нет. – Ну, пожалуйста. – Нет. – Ну тогда давай повыше взлетим. Меня переполняло что-то совершенно незнакомое и в то же время очень близкое. Казалось, если сейчас не взлечу еще немного, мир кончится, а солнце потухнет. Голос Джека прозвучал неуверенно и одновременно насмешливо. – Надо же. А кто трясся перед взлетом, как мышь? – Я. Я тряслась, – согласилась я, даже не пытаясь спорить. – А теперь хочу выше. – Вот чокнутая, – усмехнулся Джек, но все равно натянул поводья, направляя грифона вверх. – Но учти, там холодно. Об этом я думала в последнюю очередь. Чувствовать, как ветер обтекает лицо, как заплетается в волосы, слышать его свист вперемешку с хлопаньем мощных крыльев – вот настоящий кайф и удовольствие. Чем выше мы поднимались, тем больше щенячьего восторга появлялось в груди. Как я жила без этого? Раскинув руки, чем до ужаса напугала Джека, который вцепился в меня мертвой хваткой, при этом каким-то чудом умудряясь держать поводья и управлять грифоном, я летела. Летела и чувствовала что-то совершенно непередаваемое. Потоки ветра, скорость, высота, где-то далеко внизу лес, который с такой высоты кажется кудрявым зеленым ковром, похожим на брокколи. И солнце. Яркий светящийся шар, окруженный бесконечной синевой. Я будто впала в какой-то транс. Во всяком случае, именно так могу описать это состояние. Транс. Медитация. Единение с воздухом. Не знаю, сколько это продолжалось, но в какой-то момент ощутила тряску. Не сразу поняла, откуда она, но спустя несколько мгновений поняла – это Джек. Он дрожит. Оглянувшись, обнаружила его бледное лицо и посиневшие от холода губы. Но бард молчит и терпит, улыбаясь непривычно слабо, поскольку мышцы челюсти, очевидно, замерзли. – Тебе холодно? – изумилась я. Стуча зубами, Джек ответил: