— И что теперь? — хмурюсь я. — Получается, что ему придется идти либо в интернат, либо в приемную семью, если успеют найти. Я уже попросила опеку, чтобы подыскали ему семью. Это, все-таки, лучше, чем интернат. Мария Эдуардовна тяжело вздыхает. — Как интернат? — не могу сдержать удивления. — Что Вы говорите? Она опять вздыхает. Я думаю. Мысли скачут в голове. Какой еще интернат? Он же брат мне! Он только потерял маму. Какой ему интернат? Он не выдержит. — Вы говорите, что Вам отказали из-за возраста? — уточняю я. — Да, — сокрушенно кивает Мария Эдуардовна. Опять думаю. Хотя решение приходит само собой. — Я усыновлю его, — произношу, наконец. Мария Эдуардовна с испугом смотрит на меня. — Как «ты»? Ты что? Ты сама ребенок? — Мне почти двадцать. Завтра я поеду в опеку. Вы пока Даниле не говорите ничего. Не надо. Не пойдет он ни в какой интернат. Мы не допустим этого. — А Рустам? — ожидаемо спрашивает Мария Эдуардовна. — Что скажет он? Конечно, она права. Наверное, такое решение я должна обсудить с ним. Но нет. Что бы он не сказал, я все равно не отдам Данилу. Глава 98. Настя Потом начинается бесконечный сбор бумаг для опеки. Все эти бумажные дела ужасно выматывают. Но я вижу цель — усыновить Данилу. Не дать ему попасть в интернат. Поэтому терпеливо выслушиваю, собираю, копирую, заверяю. И, вот, когда уже кажется, что все. Цель достигнута. Приходит отказ. По мнению опеки, ребенок должен жить в полноценной семье. А у меня нет мужа. Все напрасно. И это ужасно. Значит, на днях Данилу заберут у нас. Я чуть не реву. Ну, почему? Разве я не смогу дать ему больше, чем интернат? Мария Эдуардовна успокаивает меня. Говорит, что мы будем навещать его. Не хочу навещать. Хочу заботиться о нем. Рустама я все эти дни практически не вижу. После смерти Артура возникло много вопросов с акциями и компанией. И их надо было решать срочно. И решать Рустаму. Вернувшись от Марии Эдуардовны, я сижу на полу возле камина. Не плачу, потому что уже наплакалась. Но все еще думаю о несправедливости. Почему они думают, что ребенку будет лучше в казенном доме, чем со мной? Слышу звук открывающейся двери. Рустам. Но я не бегу ему навстречу. Настроение не то. Он сам подходит ко мне. Садится рядом и обнимает за плечи. — Что такое, Настя? — чувствует мое настроение. — Что случилось? — Ничего. Просто настроения нет. Я так и не рассказала ему о своем желании усыновить Данилу. А теперь уже и смысла нет. — А мне кажется, ты мне не все рассказываешь, — вдруг говорит он. — И меня это беспокоит. Берет меня сзади за шею и не дает отвернуться. Заставляет смотреть ему прямо в глаза. — Ну, Настя, — смотрит пристально. — Мне это не нравится. Сильнее сжимает пальцы. — Больно, Рус, — говорю я. — И мне больно, — продолжает смотреть и не выпускает. — Ты не доверяешь мне? — Дело не в этом, — начинаю оправдываться я. — А в чем? Ты же сказала, что любишь меня… — Люблю, Рустам. Ты знаешь это. — Тогда что? Почему, Настя? — Я боялась, что ты запретишь. Скажешь, что нет. — Глупенькая, — прижимает за шею к себе. — Ты должна все-все рассказывать мне. Абсолютно все! Иначе это не работает. Чтобы это было в последний раз. Обещаешь? — Да, — шепчу. — Не слышу! Громче! Ты поняла? — Да, — уже громко говорю я. — Обещаю. Прости. Больше этого не будет. — Молодец, — довольно улыбается. — Ну, а теперь рассказывай, что у тебя там. Делись успехами. — А их нет, — грустно отвечаю. — Мне отказали. — Причина? — Нет мужа, — отворачиваюсь и прикусываю губу. — Неполноценная семья. Рустам хмыкает. Сидит и молчит. О чем-то думает. Потом вдруг отпускает меня, встает и уходит. Ну, хотя бы я призналась ему. Так гораздо легче. Опять смотрю на огонь в камине. Рустам возвращается через несколько минут. Подает мне руку. — Встань, — просит и я поднимаюсь и стою теперь перед ним. Он достает что-то из кармана. Берет мою руку и надевает на палец… Кольцо! Боже, какое оно красивое! Я слепну от сияния камня на нем! — Подожди, — говорю. — Что это? Зачем? — Так и придется на тебе жениться, — усмехается Рустам. — Если не ради акций, то ради усыновления. — Что? — бью его в грудь. — Мне не нужны подачки! Пытаюсь снять кольцо. Но Рустам сильно сжимает руку с ним. — Ну, когда ты повзрослеешь? — спрашивает, гладя меня по волосам. — Собралась усыновлять ребенка, а сама недалеко от него ушла. — Я не выйду за тебя только ради усыновления, — говорю упрямо. — А по любви выйдешь? — заглядывает мне в глаза. — И ради нашего ребенка? Выйдешь? Испуганно смотрю на него. — Чего испугалась? — он легко читает мои эмоции. — Ты бы все равно стала моей женой. Просто я хотел сделать это по-другому и не сейчас. Но раз для тебя это так важно. Как думаешь, откуда кольцо?