Идет к двери и оборачивается. Кидает на меня прощальный взгляд. — Когда ты приедешь, Рустам? — спрашиваю я. — Я позвоню, — сухо отвечает он, опустив взгляд, и уходит. Вот так запросто оставляет меня в чужом доме. Даже не поцеловав и не сказав, когда же заберет меня к себе. Глава 38. Рустам Оказавшись в доме Михаила, в доме его матери, я еще больнее ощущаю в груди немой укор. Ведь то, что сейчас происходит между мной и Настей, — это предательство. Ведь я обещал… И предал. Не сдержал слова. Поддался инстинктам. И даже сейчас, когда Настя жалобно смотрит на меня и ищет ответа, что все будет как прежде, я не могу сопротивляться. Мне хочется обнять ее, прижать к себе. Провести рукой по волосам. И впиться в ее мягкие сладкие губы. Но я не должен. Уверен, что для Марии Эдуардовны это будет шоком. И она, конечно же, не одобрит это все. Сухо попрощавшись с Настей и выйдя из дома, наталкиваюсь на Маргариту. — Ну, что, Рустамчик, трахнул уже эту самозванку? — усмехается она. Пропускаю это мимо ушей и иду к машине. — Думаешь так прибрать к рукам Мишины акции? — кричит она мне в спину. — Интересно, что бы сказал Миша, узнав, что ты трахаешь его дочку? Она говорит это слишком громко. Могут услышать. Поэтому я разворачиваюсь и быстро подхожу к ней. Хватаю ее за руку и тяну подальше от дома. — Что? Не нравится правда, Рустамчик? — усмехается она. — Сходи на могилку Миши и спроси родительского благословения. — Сука, — рычу я. — Заткнись. Иначе я тебя заткну. Чего ты добиваешься? — Правды, Рустам. Всего лишь правды. Я останавливаюсь. Теперь мы уже на приличном расстоянии от дома. — Правды? — говорю, глядя ей в глаза. — А правда, Маргарита, в том, что Анастасия станет одним из акционеров компании. Хочешь ты этого или нет. — Еще надо проверить, — шипит она, — настоящая ли она дочь Михаила! — Это не обсуждается! Есть воля Михаила. И она не обсуждается! Поняла?! А если будешь и дальше хуйню нести, я найду способ заткнуть тебя! Поняла?! — Да все я поняла, Рустамчик, — она наигранно улыбается. — И Артур все понял. Я хмурюсь, услышав это имя. — А ты думал все такие идиоты и ничего не понимают? Как Марии Эдуардовне-то объяснять будешь? Что трахаешь ее внучку. Просто трахаешь. Как обычно, да, Рустам? Просто трах. Ничего не значащий. Я уже давно отпустил ее и сейчас просто стою и выслушиваю весь это бред, который она несет. — Ну, ладно, Рустамчик, пойду я. Что толку с тобой разговаривать? Ты ведь всегда делаешь только то, что хочется тебе. Да? Пока. Она обходит меня и идет к своей машине. Но останавливается через пару шагов, и произносит, качая головой: — Бедный Миша… Сука. Я злюсь на нее. На себя. И на Настю. Я ведь и правда не хотел трахать ее. Хотел сдержать данное обещание. Но она… Она сама! Такая же как все! Чего она ждет от меня? Да, и что я могу дать Насте? Мы ведь только трахаемся. Да, меня тянет к ней. Я хочу ее. Но и это проходит. Как и все другое. А что потом? Свадьба и дети? Ну, уж нет. Мне это точно не надо. А ей надо. Наверное. Всем бабам это надо. Кроме Лики. Вспоминаю о своей безотказной подружке, про которую почти уже и забыл за всеми этими событиями. Тут же набираю ее номер и говорю, что приеду через полчаса. Она, как всегда, рада меня видеть. — О, Рустам, давно не заглядывал, — как обычно улыбается она, открыв мне. Не говоря ни слова, захлопываю дверь ногой и разворачиваю ее к себе спиной. Надавливаю на спину и задираю тонкий халатик. Одним движением разрываю трусы и расстегиваю ремень и ширинку. Член не стоит колом и меня это напрягает. Достаю его из боксеров и начинаю рукой помогать себе. Но то ли мысли не о том, то ли зад Лики не выглядит достаточно возбуждающим, но член очень медленно каменеет. Да что, блять, такое?! Разворачиваю опять Лику к себе лицом и давлю на плечи, заставляя сесть передо мной на колени. Она все понимает без слов. Довольно улыбается и сразу же берет в рот. Вылизывает, скользит губами. Очень умелая. В отличие от Насти… — Сука! — со злостью произношу это вслух и Лика испуганно смотрит на меня снизу вверх, полагая, наверное, что делает что-то не так. Беру ее за затылок, удерживаю его и сильнее ударяюсь бедрами. Еще глубже вхожу в ее опытный рот. Лика покорно принимает член почти полностью. Наконец, он стоит так, как и должно быть. Сам рукой толкаю голову Лики, не обращая внимания на ее всхлипы. Зажмуриваюсь и стараюсь не думать ни о чем. Надо просто трахнуть кого-то еще. Кроме Насти. Сука! Опять! Не думать о ней. Не думать. Вот, передо мной стоит телка на коленях и профессионально отсасывает. Мне же ахуенно? Да. Член торчит колом? Да. Что еще нужно? Почему в башке то и дело всплывает этот жалобный взгляд и вот это ее: «А я?» Что «ты», блять?! Что «ты»?! За своими мыслями не замечаю, как давно уже отпустил голову Лики и только ее голос приводит меня в чувство: — Рустам, с тобой все в порядке? Открываю глаза и опускаю взгляд вниз. Лика держит в руке опять обмякший член. — Сука! — зло отпихиваю ее от себя и заправляю член в брюки. Открываю дверь и выбегаю прочь. Пока еду в лифте, разбиваю зеркало. На костяшках порезы и капли крови падают на асфальт, пока иду к машине. Но боли не чувствую. Вообще ничего не чувствую. Только злость. И тут раздается сигнал телефона. Включаю. Сообщение от Насти. «Рустам, я скучаю». Три долбанных слова. Как последний круг сегодняшнего ада. Вырубаю телефон и бросаю его на заднее сиденье. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Глава 39. Настя Как только двери за Рустамом закрываются, я чувствую какое-то опустошение внутри себя. Во мне как будто что-то обрывается и падает. И, вроде, ничего страшного не произошло ведь. Я осталась у матери своего отца. У бабушки. Рустам не выставил же меня из своего дома или не оставил где-то на улице, высадив из машины. Это все я понимаю разумом. Но сердце чувствует иначе. Я остро ощущаю, что за всем этим стоит что-то еще. Именно поэтому он даже не посмотрел на меня перед уходом. А ведь я помню, как он шептал мне в душе, прижимаясь всем телом, что должен видеть меня постоянно. Иначе его накрывает. А сейчас… Он просто захлопывает дверь. Даже не говоря, когда же он заберет меня. Меня пронимает дрожь. — Ну что, — от мыслей отрывает голос Марии Эдуардовны, — поможете мне убрать со стола? — Конечно, баб, — отвечает Данил и я иду следом за ними в столовую. Мы убираем посуду в полной тишине. Чувствуется некая скованность. Кроме того, повод для встречи не располагает к веселым разговорам. Данил смотрит на старинные настенные часы и говорит: