— Бабуль, можно? Ты же обещала. Уже почти семь. — Хорошо, иди включай, — отвечает Мария Эдуардовна. Данил бежит в какую-то комнату. Мы идем за ним. Он включает телевизор. На экране мелькают футболисты. — Ты любишь футбол? — спрашиваю его. — Да! — отвечает он, не отрываясь от экрана телевизора. — Сегодня Кубок Чемпионов! — А сам играешь? — Нет, — с грустью отвечает он. — Но дядя Рустам обещал показать меня тренеру. Я очень жду этого. Дядя Рустам говорит… Он не договаривает, потому что матч начинается и все внимание Данилы теперь приковано к телевизору. Понимаю, что сейчас его лучше не отвлекать. — Пойдем, Настя, в кабинет, — вдруг произносит Мария Эдуардовна. — Не будем ему мешать своими разговорами. Встает и выходит из комнаты. Я следую ее примеру. — Садись, — показывает она мне на диван, когда мы заходим, по всей видимости, в кабинет, а сама что-то достает из шкафа. Потом садится рядом со мной. В руках у нее альбом с фотографиями. Она открывает его и показывает мне фотографии отца разных лет. Внимательно вглядываюсь в лицо человека, которого я хотела увидеть все свое детство и юность. Мария Эдуардовна рассказывает мне о нем. И немного о себе. Потом просит меня сделать то же самое. И я рассказываю ей вкратце о своей жизни, опуская некоторые подробности. — Ты сейчас у Рустама живешь? — спрашивает она. Киваю. Она берет мою руку и гладит ее. — Если хочешь, можешь переехать ко мне. Дом большой. И это и твой дом, Настя. Я буду рада, если ты останешься здесь. Мне жаль, что мы встретились только сейчас. Но я надеюсь, у нас есть еще много времени, чтобы узнать друг друга. Я всегда мечтала о внучке. — Мне надо подумать, — отвечаю уклончиво. Уехать от Рустама? От одной этой мысли кружится голова и я чувствую приступ тошноты. — Я отойду в туалет? — спрашиваю. — Конечно, Настя, чувствуй себя как дома. Вскакиваю с дивана и несусь к двери. Забежав в туалет, прижимаюсь к холодной стене. Как дома? Я не хочу быть тут как дома. Я хочу к Рустаму. И тут страшная мысль посещает меня, но я пытаюсь отогнать ее прочь. Нет. Он же не заставит меня переехать? Не поступит со мной так? Но он оставил меня сегодня здесь. Оставил. Без капли сожаления. Нет. Я не хочу так думать. Нет. Он не сделает так. Я буду умолять его. Встану на колени. Нет. Смотрю на себя в зеркало. Взгляд побитой собаки. Умываюсь холодной водой и кое-как прихожу в себя. Мария Эдуардовна не виновата. Ей незачем знать. Остаток вечера мы проводим за разговорами. Данил присоединяется к нам, когда матч заканчивается. Мы все вместе пьем чай, а потом укладываемся спать. Мне выделяют комнату наверху. Лежа одна в чужой постели, я особенно остро ощущаю нехватку Рустама. Набираю ему сообщение. Он прочитывает его почти сразу же. Но не отвечает. Не могу заснуть и жду ответа. Но его все нет. Тогда я опять набираю ему сообщение, что хочу обнять его. Но это сообщение зависает где-то на просторах сети. Его Рустам уже не прочитывает… Уткнувшись в подушку, я глушу слезы обиды и незаметно засыпаю. На следующее утро первым делом хватаю телефон. Новых сообщений нет. И мое последнее сообщение так и не прочитано… Не знаю, что думать. Весь день провожу в ожидании, когда за мной приедет Рустам. Отвечаю рассеянно и постоянно смотрю то в телефон, то в окно. Наконец, когда уже темнеет, вижу в окне второго этажа, как во двор въезжает автомобиль Рустама. Мне хочется прыгать от радости и в животе как будто летают бабочки. Бегу, перепрыгивая через ступеньки, вниз и сама открываю ему дверь. Сразу же кидаюсь на шею и целую в колючую щеку. — Настя, — он легонько отстраняет меня, — не здесь. Давай не будем при Марии Эдуардовне. Да, он прав. Он ведь прав. Вот почему он так сдержан со мной в этом доме. Опять по-быстрому целую его в щеку, отпускаю и отхожу. В холл как раз выходит Мария Эдуардовна. Они с Рустамом здороваются, что-то обсуждают. А я уже стою, с сумкой, готовая ехать домой к Рустаму. Прощаюсь с бабушкой. Мы целуемся и она просит меня еще раз подумать над ее предложением. Киваю в ответ. И мы выходим с Рустамом из дома. Садимся в машину и выезжаем за ворота. И вот тогда я опять кидаюсь ему на шею, вынуждая его резко свернуть к обочине и затормозить. Глава 40. Настя — Анастасия! — почему-то недовольно говорит Рустам, опять обращаясь ко мне вот так. И я чувствую, как нехорошее предчувствие начинает заполнять мою душу. — Что ты делаешь? Мы так в аварию попадем! Сядь нормально! — Рус, я соскучилась, — шепчу я и, несмотря на его слова, отстегиваю ремень и пересаживаюсь к нему на колени. Наклоняюсь, чтобы поцеловать его, но он берет меня за талию и отстраняет от себя. Смотрит в глаза. И меня пробирает дрожь от его взгляда. Я не вижу в нем тепла. Глаза опять холодные. Неживые. Злые. Почему? Что случилось? Что я сделала не так? — Сядь на свое место, — говорит он, четко проговаривая каждое слово. Но я цепляюсь за шею и начинаю бедрами елозить на нем. И я чувствую, что его тело вовсе не согласно с тем, что он мне сейчас говорит. Немного приподнимаюсь и сажусь уже на явно ощутимую выпуклость в штанах Рустама. Улыбаюсь и опять пытаюсь его поцеловать. Но он отворачивается. — Дядя Рустам, — решаю использовать еще один аргумент. В его глазах тут же сверкает огонек, но сразу же гаснет. Он расцепляет мои руки у себя на шее и отводит их в сторону. Приподнимает меня за талию и пересаживает на пассажирское сиденье. Недоуменно смотрю на него, не в силах даже спросить: «Почему?!» — Нам надо поговорить, Анастасия, — не глядя на меня, произносит он и заводит машину. Всю дорогу до его дома мы едем в тишине. Тишине, которая давит и глушит сильнее, чем если бы одновременно забили в набат, включили пожарную сирену и закричали ультразвуком. Я уже не чувствую, я знаю, что что-то плохое ждет меня там, в его доме. — Заходи, — сухо говорит он, открывая дверь и видя мою нерешительность. — Иди в кабинет. Там он усаживает меня в кресло. Сам садится за стол. — Рустам, что случилось? — я не выдерживаю повисшей паузы. — Почему ты такой? Что я сделала не так? Он не смотрит мне в глаза. Играет ручкой. То раскручивает ее корпус, то скручивает снова. И, в конце концов, делает это слишком сильно. Так, что резьба трескается. Рустам отбрасывает сломанные части ручки в сторону и, наконец, поднимает на меня свой тяжелый взгляд. Мне не надо слов. Я вижу по его глазам. Он опять прежний. Это не мой Рустам. Не Рус. Это опять тот, кто сломал меня. — Анастасия, — произносит он ледяным голосом и у меня мурашки от него, — через три дня ты переедешь. — Куда? — вырывается у меня. — Не перебивай, — он говорит это так, что я чувствую его ненависть ко мне. Но этого не может быть. Нет. Он не мог так быстро поменяться. Стать прежним. — Тебе уже нашли квартиру. Пока можешь собирать вещи. Деньги на жизнь будешь получать от моего личного помощника. И за тобой будут следить. Замолкает и многозначительно смотрит на меня. — Сразу предупреждаю об этом. Чтобы без глупостей. Это все. А сейчас иди в свою комнату.