– Ты. Можешь. Снять. Его?! – Я не удержался и взял Мерлина за плечи, чтобы он сконцентрировался на самом важном. Похоже, старый маг слишком любит поговорить и слишком рассеян. Но именно он – единственный, кто может отворить проклятую дверь! Если может, конечно… – Ну да, могу, – ответил Мерлин. – Время это займет, конечно. Отойдите-ка все… Не знаю, что делал этот человеческий маг. Но, к счастью, времени это заняло куда меньше, чем он сам планировал. Не знаю, и что за магия это была. Что-то связанное с местной природой, с холмами и пещерами в них, с магией воды и огня… Что-то из этого мира, недоступное мне. Он шептал, прислоняясь к двери, водил руками, потом направил ладонь на дверь, и вдруг что-то словно лопнуло. Словно струна натянулась до предела – и оборвалась. Я тут же потянул дверь на себя. На этот раз она открылась. Я почти влетел в комнату. Там, привстав на локтях, лежал на одном плоском камне злой темноволосый человек и пытался направить на меня руку с блестящим энергетическим шаром. А на другом столе – Тина. В то же мгновение я почувствовал, как крошечная сияющая точка ее жизни оборвалась. Она умерла – в тот миг, когда я ворвался в грот. А вместе с ней умер и я. Мое сердце не остановилось. Но я стал мертвым внутри. В одно мгновение. Без Тины моя жизнь ничего не значит, это лишь существование. Доживание оставшихся мне дней. Но и после смерти есть жизнь. Особенно после клинической смерти. Которая обратима. Я знал, что у меня совсем мало времени, чтобы вернуть ее. Попробовать вернуть. Десять секунд, когда можно нанести прекордиальный удар. Четыре-пять минут, чтобы начать сердечно-легочную реанимацию, прежде чем мозг умершего претерпевает необратимые изменения. Нас с Тиной и проклятым Мордредом разделяло метров тридцать. Я понимал, что он начнет мешать, это может задержать меня. А я должен действовать наверняка. Дорога каждая секунда. Был лишь один выход. Я выдохнул. Тина, милая, я не знаю, полюбила ли ты меня или это была лишь дань моему драконьему шарму. Просто увлеклась ты видным бизнесменом или в тебе проснулось искреннее настоящее чувство. Я буду верить в твою любовь. Просто верить. И прости меня, если я ошибся. Прошло меньше секунды, прежде чем Мордред запустил в нашу сторону свой энергетический шар и крикнул: – Шанс оживить ее в обмен на мою жизнь! Я не собирался торговаться с ним. У меня слишком мало времени. Быстрый драконий мозг за доли мгновения понял, что делать. Я шагнул в другой мир, готовясь выиграть или умереть. Пространства отдельных миров расположены в надпространстве – в пространстве вселенной. Уложены они там не ровно, как книги на полке, а изгибаются друг относительно друга. Можно уйти в другой мир, сделать пару шагов в нем и вернуться за тысячи километров от того места, где ты был изначально. Я напряг все свое чутье, чтобы ощутить правильный путь. Тридцать метров. Мне нужно потратить одну секунду, не больше, и срезать эти проклятые тридцать метров. Всего лишь. Как легко это звучит! И насколько велик риск. В тот момент когда стеклянная дверь пропустила меня, я ждал, что мое сердце остановится. Ведь так до конца и не поверил, что оно ожило. Я уже не стремился к этому, думал лишь о том, чтобы моя женщина была жива и здорова. И все же… Мне просто было некогда думать о своих ощущениях. Даже мертвый я должен воскресить ее. Лишь с удивлением ощутил под ногами высокую фиолетовую траву другого мира. Я был жив. Не почувствовал ни потери сил, ничего. Только огромную сосредоточенность. Один шаг по траве – и я вышел обратно в мир Тины подле каменного стола, на котором она лежала. Мордред готовил новый удар, но я лишь слегка поднял руку, откидывая его силовой волной к стене. Это сломает ему кости. Остальное смогут сделать Мерлин с Ником. Ведь этот недодракон понятия не имеет о силе драконов! Она ему не дана, сколько бы крови он себе ни перелил. Чтобы быть драконом, нужно нечто большее, нежели краденая кровь. Я замер над Тиной. Худое лицо – кожа обтянула кости, бледность до серости и синевы. Она мертва. Мне стало страшно. Вдруг у меня не получится… Но у меня есть преимущество – магия. Любому человеку пришлось бы бить по грудине – прекордиальный удар. А если не поможет – проводить непрямой массаж сердца и искусственную вентиляцию легких. Я мог иначе. Я поставил руку над ее грудью и пропустил разряд – что-то вроде электричества, используемого медиками при дефибрилляции. Тело Тины дернулось, как дернулось бы на операционном столе от многих тысяч вольт приложенного электричества. Но нет, ее сердце не забилось. Тогда я заставил его работать. Держал руку над ее грудью и своей силой заставлял его сокращаться, перекачивать жалкие остатки крови в ее теле, снабжать ею мозг. Видел, как двигается Тинина грудь под моей ладонью. Другой рукой проводил над легкими, приказывая им дышать. Но ничто не помогало. Отпущу ее на мгновение – и она умрет навсегда. А в голове вдруг встала странная картинка. Другой мужчина – тоже высокий, темноволосый и знакомый мне – склонился над телом хрупкой белокожей девушки и делает то же, что и я. Так же заставляет сокращаться ее остановившееся сердце, а безвольные легкие – дышать. И так же молится Создателю, чтобы это помогло. Ведь лишь он может помочь, совершить чудо. Это было не со мной. Но кольцо замкнулась, ситуация повторилась. Пусть не с ними, так со мной и с Тиной. Не знаю, сколько времени прошло. Я был близок к отчаянию. Тинино тело так и оставалось мертвым, сколько бы я ни просил Всевышнего вернуть ее и ее саму – вернуться. Не удержался – склонился и быстро поцеловал ее бескровные губы. И тут… Глава 41 Я хотел крикнуть, чтобы кто-нибудь подошел и помог мне наладить систему переливания крови. В теле Тины ее оставалось слишком мало, я видел. Вероятность, что сердце заработает при таком низком давлении, – всего несколько процентов. Но оторвусь – и ее мозг начнет отмирать. Нужно делать одновременно. И мне нужен кто-то, чтобы вставить иглу мне в вену! Кровь дракона может помочь, она усвоится у нее лучше, чем человеческая или кровь оборотня. Но в тот момент, когда я отстранился от ее бледных губ, что-то сверкнуло. И я увидел… с изумлением увидел, что проклятая печать, которую я поставил на Тину, достигла ее сердца. Мгновенно вокруг него образовалось серебристое облачко, начало растекаться по сосудам, по мере того как я продолжал сокращать сердце своей магией. Медленно, неуклонно печать дракона будет менять Тину. Очень медленно – ведь сейчас в ней так мало того, что разносит эту силу, то есть крови. Как именно менять, я еще точно не знаю. Но будет. А сейчас печать всего лишь запустила ее сердце. Словно теперь давление, необходимое для его работы, создавала сила, заключенная в печати. Я уловил очень слабые, дрожащие, но сокращения. В тот же миг она слабо задышала. Я выдохнул и вслух прошептал: «Слава богу! Создатель, спасибо тебе!» Признаюсь, я редко обращаюсь к Богу. Но сейчас был готов благодарить его снова и снова. Знал, что битва еще не окончена. Пока в теле Тины почти нет крови, ее жизнь все еще висит на волоске. Но первый удар мы выдержали. Первая опасность прошла. Я не оборачивался туда, где был Мордред. Судя по тому, что никто из моих спутников все еще не подошел ко мне, гад умудрялся сопротивляться, мой удар не сломал его целиком. Краем глаза видел вспышки – в гроте шло сражение. Мне некогда было разбираться. Для меня по-прежнему существовала только Тина. Я не лег на соседний стол, как Мордред. Аккуратно лег рядом с Тиной, быстро проверил исправность системы переливания и ввел иглу себе в вену. Не знаю, что сделает с Тиной моя кровь. Знаю лишь, что она у нее усвоится и вылечит ее быстрее любой другой крови. Ощутил, как моя жизнь потекла туда, куда я хотел ее отдать, – в обескровленное, почти сухое тело Тины. И я был счастлив от этого. На мгновение закрыл веки. Должно сработать. Просто обязано. А перед глазами опять стояла картинка, как тот, другой мужчина, подобно мне, переливает кровь своей любимой, чтобы спасти ее от неминуемой смерти… Вот, значит, как было. Кольцо замкнулось окончательно. И то, что я потом говорил с живой Кариной, доказывало, что у них получилось. Значит, должно получиться и у нас. – А как же ты, Грегор? – услышал я вдруг голос Криппи. Она кричала издалека, где все взрывалось. – Ей нужно меньше крови, чем у меня в жилах! – рассмеялся я в ответ. Мне не хотелось отводить взгляд от бескровного лица Тины. Особенно тонкого сейчас, когда в ней было так мало жизни. Я видел, как ее кожа постепенно становится розовее, как дыхание становится глубже и выравнивается. Мне хотелось плакать. Плакать и смотреть на нее. Смотреть на нее и плакать. Но теперь, когда основная опасность для нее прошла, я должен был понять, что происходит, и вмешаться, если потребуется.