Ашшур понял и помог скорее освободить грудь. Когда он наконец добрался до соска и потянул его губами, я громко вскрикнула и выгнулась, жалея, что мы еще в одежде и я не могу оседлать дракона. Сейчас я бы хотела совместить эти ощущения, наполненности внутри и ласки моей груди. Дракон угадал мое желание и, продолжая терзать грудь умелыми, сводящими с ума ласками своим необычным языком, потянулся к ногам, приподнимая юбку, оглаживая руками ноги и задирая подол выше и выше, до самых бедер. ГЛАВА 11, в которой кто-то понимает, что он влип Задрав мне юбку на живот и наглаживая открывшиеся взгляду бедра, дракон одним движением освободил меня от платья, и я довольно мурлыкнула. Он принялся играть моими трусиками, отодвигая края и касаясь нежных мест ловкими пальцами, не забывая дразнить языком соски груди. Я извивалась в его руках как змея, чувствуя себя растопленным маслом и улетая в небеса, одновременно не желая, чтобы это прекращалось, и желая большего. Ашшур подавлял мои нетерпеливые попытки взять верх и оседлать его самой. — Позволь мне… — шептала я бессознательно. — позволь… хочу… Вибрации тела Ашшура становились все мощнее. Он погрузил мне палец в лоно и замер, наслаждаясь моими сладкими мучениями. Я мстительно прикусила его за губу, на что он издал смешок и укусил в ответ в шею. Я вскрикнула, приподнялась, и Ашшур, молниеносно порвав белье и приспустив брюки сам, посадил меыя на себя. Я всхлипнула от давно предвкушаемого чувства наполненности и, уткнувшись дракону в плечо, замерла, наслаждаясь ощущением. Он не торопил меня. Но его вибрация отзывалась во мне расходящимися волнами удовольствия, и я закричала уже от сильного оргазма, вознесшего меня куда-то уже выше небес, в какую-то безвременную сферу. И дальше голова перестала существовать совсем, подчинившись одним инстинктам и ощущениям. Мы перебрались на кровать, не прекращая процесса, который длился до утра, прерываясь лишь на краткие мгновения для знакомства с телом друг друга и нежных ласк. Благодаря зелью я смогла умотать дракона так, что утром он крепко заснул. Были опасения, что этот коричневый гад слишком вынослив и даже под зельем я вымотаюсь раньше него. Но без зелья я бы точно утомилась и заснула раньше, чем он. Сейчас у меня был шанс, и я им воспользовалась. Аккуратно, стараясь не разбудить, нанесла ему на запястье подготовленный заранее временный рисунок брачной татуировки. Как я узнала, у каждой пары свой индивидуальный рисунок. Общим в них было одно: круг, разделенный плавной чертой пополам, одна половина белая с черной звездой с одного края, вторая — черная с белой звездой с противоположного края. Это, так сказать, обязательная основа рисунка, которая, как я поняла, означает что-то вроде слияния двух противоположностей в единое гармоничное целое. А вот дальше… Дальше у каждой пары этот рисунок дополнялся индивидуальными деталями. Завитками, изображениями животных или еще чем-то таким, что касалось именно этой пары и имело для них значение. Поэтому я могла не париться и нанести отсебятину. Что я с удовольствием и сделала, пару дней разрабатывала эскиз нашей с драконом брачной татушки, высунув язык от усердия и подхихикивая в процессе. Я пририсовала несколько завитушек, которые издалека напоминали неприличную фигуру, и изобразила летающего осла, вспомнив, как я следила за перемещениями дракона с помощью фигурки осла на карте. Сделав дело и радуясь, что задуманный план удалось осуществить без препятствий, а еще и удовольствие получить, я мурлыкнула, довольно потягиваясь, и с чистой совестью и радостью от сделанной гадости поспешила домой. Вечером я сидела напротив него в кабинете, попросив перед этим конфиденциальный разговор. Дракон всех прогнал домой, и я разыгрывала последний акт пьесы. — Ты можешь объяснить мне, что это? — Сняв браслет, прикрывавший тату на запястье, я показала ему узор на коже. Он сглотнул и поднял на меня тяжелый взгляд. В нем плескалось отчаяние. — Это знак избранной пары драконов. — Почему он у меня появился? — Я не знаю. Взгляд его казался растерянным настолько, насколько это было возможным у этого самоуверенного дракона. — Это просто невозможно! Ты не можешь быть моей избранной. — У тебя тоже такой же? — поинтересовалась я. Он протянул руку, чтобы показать — да, на запястье появилась похожая на мою тату. — У дракона не может быть избранником человек. Так не бывает. — Он потряс головой. — Ты убеждаешь сам себя? Помогает самовнушение? Он зарычал, глаза вспыхнули алым. — Ты не понимаешь! Дело не в моем желании-нежелании, это невозможно потому, что мы несовместимы. Наши расы не могут создать союз, наша магия не позволит. — А если во мне течет кровь драконов? — Что-о?! — Он даже вскочил с места. — Одна из моих далеких прабабок согрешила с залетным драконом. — Насколько далекая? — Ну, как минимум прапрапрапрапрабабушка. — Да не бывает такого! Не рождаются дети от союза дракона и человека! — Да? Значит, много-раз-прабабка солгала, — похлопала я невинно глазками. Врала я, прости меня прапрапрапрапрабабушка, но надо же проверить. — А может, тогда было по-другому? Откуда тебе знать? — не желала сдаваться я. — Даже если и было. Пятое поколение? Нет, этой крови недостаточно, чтобы тебя засчитали равной парой дракону. — Твой снобизм не знает границ. Он зло посмотрел на меня, но ничего не сказал. — А если во мне течет кровь другой волшебной расы? Тогда твоя магия могла бы проснуться? — Чья? — поинтересовался он. — Орочья. Дракон презрительно скривил губы. Вопросительно посмотрел, требуя продолжения. — Моя прапрабабушка из Красножитинска. Это рядом с орочьими степями по Тритутреской границе. Знаешь, как там говорят? Поскреби любого красножитинца и под ним орк сыщется. Дракон едко ухмыльнулся. — Моя прапрабабушка была замужем за главой одного из небольших племен орков. Ну, не совсем правда. Она не была за ним замужем, а он не являлся главой племени. Ее с несколькими другими представителями человеческой столицы степей взяли в заложники на два года во исполнение воли главы племени, которое тогда успешно проводило захватнические набеги на наши земли. В красавицу прапрабабушку влюбился сын главы племени Нангар. Он предлагал ей место главной жены в своем гареме, но гордая красавица отказалась от такого счастья и сбежала. Она вскружила голову одному из самых сильных воинов и подговорила его к побегу. Тот пошел у нее на поводу, они смогли смыться из дворца и добраться до границы, где моя прапрабабка незадачливого поклонника и бросила, сбежав у него прямо из-под носа. Домой она вернулась уже беременная моей прабабушкой. Отец ребенка, Нангар, не смог смириться с побегом возлюбленной, принял вызов и поскакал на поиски любимой. По пути прибил предателя-воина, прискакал к прапрабабушке и попытался ее украсть. Попытка провалилась, тогда он решил завоевать сердце гордячки. Но той не улыбалось сидеть в степном гареме, и она снова убежала от возлюбленного. Вглубь нашего королевства. Орк подался было за ней, но в это время на их племя напало другое, его отца смертельно ранили, и ему пришлось возвращаться, чтобы принять на себя правление племенем. Про гордую красавицу он не забыл и посылал людей на ее поиски, но прапрабабка ловко пряталась. В итоге Нангару самому пришлось отправиться на ее поиски. Он нашел возлюбленную, но не убедил поехать с ним. Так они и жили долгие годы. Она бегала по стране от него, он метался между своим племенем и возлюбленной, даря ей недолгие жаркие ночи. Прапрабабушка проповедовала правило: чем дольше тебя добиваются, тем выше ценят. Самая желанная добыча та, которую поймали, приложив самые большие усилия. До того времени, пока не узнала, что орки, недовольные постоянными отлучками главы племени, затеяли и осуществили против него заговор. Прапрабабушка узнала о смерти моего прапрадеда и отказалась от своих принципов. Теперь она жалела об упущенном времени, когда могла бы быть счастлива рядом с любимым. Но эту теорию она уже вдолбила своей дочери. Моя прабабушка, чтобы поднять себе цену, так доотказывалась своему жениху, которого любила, что тот как-то раз не выдержал и после очередной ссоры в сердцах женился на другой, более покладистой. А тут еще и мать раскаялась в своих поступках, и моя прабабка с горя поспешно вышла замуж за «первого встречного». Им оказался молодой эльф, сбежавший из дома и жаждущий затеряться на просторах человеческого королевства. В то время эльфы истребляли себя сами, поэтому их раса такая немногочисленная. У них в кланах действовал варварский обычай при завоевании трона самым сильным наследником убивать всех остальных, более слабых, пока они не набрали силу и не сместили уже того. А мой прадед Дайедаруил был совсем еще юноша, самый младший в семье. И это время пришлось как раз на момент борьбы за власть старших братьев. В любом случае младшему грозила смерть даже при отказе от власти, которая ему была не нужна. Он был угрозой наследникам, и его намерения и желания не учитывались. Поэтому он просто бежал и попытался скрыться. Дальше случился невероятный кульбит. Все наследники в кровопролитной борьбе погибли, и остался только мой прадед. Его призвали, он согласился при условии, что этот варварский обычай воевать за трон уйдет в прошлое. Эльфов и так мало осталось, надо увеличивать популяцию. С его требованиями согласились, и мой прадед стал эльфийским королем, а прабабка его королевой. У них к тому времени были уже две дочери, получившие статус эльфийских принцесс: моя бабушка Дельмильтель и моя двоюродная бабушка Айринран. К этому времени моя прапрабабушка стала повелительницей в орочьих степях. К счастью, весть о смерти моего прапрадеда оказалась ложной, он снова отвоевал свое место под степным солнцем, став повелителем всех степей и всех орков, объединив все крупные племена под своим началом. Нашел прапрабабку и увез в свой дворец, благо та уже на радостях и не сопротивлялась. С тех пор они живут душа в душу, и прапрабабушка даже полюбила родные просторы своего Нангара и нашла себе там занятия по душе. В Дельмильтель — красавицу-полукровку с эльфийскими корнями — на одном из королевских приемов безоглядно влюбился глава богатейшего гномьего клана «Гномы в алмазах» Шипобум Эбнемарр. Так, как не умеют влюбляться гномы. Страстно, пылко, безрассудно. Он задаривал ее баснословными подарками, драгоценности и украшения преподносились сундуками и на вес, равный весу похитительницы сердца распаленного отказами гнома. Чем пренебрежительней к его вниманию относилась холодная красавица, тем больший азарт охватывал гнома. Никогда еще гномья раса не видела такого щедрого и настойчивого, непривычного для гномов ухаживания. Шипобум не сдавался и словно прирожденный военачальник проводил военную операцию по взятию крепости по имени Дельмильтель.