Осажденная крепость не выдержала, да и, как утверждают свидетели, выбора у моей бабки не было. Тут, как говорится, тот вариант, когда легче дать. Но женщины в нашем роду не без… мне бы хотелось сказать изюминки, но нет, буду самокритичной… самодуринки. И отношения Дельмильтель и Шипобума нельзя назвать простыми. Она родила ему внебрачного сына, моего отца. Шипобум звал ее замуж бесконечное число раз, но Дельмильтель не желала после эльфийских волшебных лесов жить в подземном гномьем царстве и отказывалась ехать к нему. Шипобуму на очередном гномьем совете предложили возглавить гномье королевство после смерти царствующего короля. Только он должен был жениться на гномице из второго по богатству клана «Изумрудная пещера». Он хотел отказаться ради своей возлюбленной, но Дельмильтель сама уговорила его стать королем гномов и заключить политический брак. Жена Шипобума про их отношения знала, это не было секретом изначально. О такой страсти слагают легенды. Она выполнила свою миссию, родила ему несколько законных детей и отошла в сторону. Дельмильтель же помогала в это время сыну освоиться среди людей. В папе странным образом соединилась приземленная гномья и человеческая натура. От отца он унаследовал черты лица и носил такую же бороду, как гном, а в остальном он выглядел как обычный человек. От матери, которая выглядела как чистокровный эльф, отец не взял ничего. Это немного успокоило всех родственников, решивших, что это женщины у нас унаследуют необычную судьбу и влияние на своих мужчин, которые по странной случайности становились властелинами своего мира. А папе, как мужчине, предрекали спокойную жизнь, к которой, во избежание неприятностей, старались не привлекать внимания и не афишировать его родственные связи. Он и выбрал этот город в провинции, чтобы как можно меньше внимания привлекать к своей персоне. Взял вторую фамилию своего отца — Мибалмарр. Конечно, король и самые близкие придворные знали, что мой отец — внебрачный сын короля гномов, так как мой дед не терял с сыном связи, всячески помогал и опекал его, а в своих внуках души не чаял. Дельмильтель жила теперь на три государства. Чтобы упрочнить положение семьи, она стала любимой фавориткой нашего короля. Но при этом, испытывая слабость к все так же пылко влюбленному гному, она периодически его навещала и одаривала своей лаской. И отдыхала в уединении у отца с матерью в эльфийских лесах. Я же на каникулах разрывалась и проводила время то у родственников в орочьих степях, то в эльфийских лесах, то в подземных пещерах у гномов. Но больше всего мне нравилось гостить в подводном царстве, куда я отправлялась в гости к бабушкиной сестре Айринран. Она вышла замуж за представителя расы океанидов, живущих в воде. Правда, не за правителя. Сам он очень древний, и у него двенадцать дочерей и ни одного сына. Айринран по этому поводу не горюет, ей достался Первый Страж, с которым она счастлива. А мы смеемся, что какие ее годы, все может измениться. А мне у них очень нравится. В пучине океана я забываю обо всем, а время теряет свою изменчивость и становится постоянной константой. Айринран смеется, что ей надо подыскивать мне в женихи океанида. Но мне там никого не надо, в этом как раз и заключается весь кайф пребывания. Мое «я» растворяется, его не существует. И мне хорошо от этого, от бесчувственности себя. Я вроде есть, я не сливаюсь с водой и окружающим миром, но это «я» спокойное и отчужденное, которое не чувствует ничего, кроме умиротворенной отрешенности от всего, что связывает меня с миром. Но готова ли я провести так всю жизнь? Хотя что есть жизнь? Это отрезок времени, а там его не существует. Но пока моя деятельная натура не может сказать уверенно, что я готова находиться в этом отрешенном состоянии все время. Мне хочется там быть, но и хочется возвращаться. Куда? Я не знаю. Мне везде хорошо, меня везде ждут: и у орков, и у эльфов и у гномов. И где сейчас мой дом, где моя мама — чистокровный человек, и папа — полугном, немного эльф, орк и человек. Но где мой дом на самом деле? Я не решила. Про кровь драконов я Ашеру-ящеру нагло соврала. Хотелось его подразнить, уж слишком он самоуверен и высокомерен. Но про кровь эльфов и гномов я говорить не стала, хотя, возможно, до него доходили какие-то слухи о моем отце. Впрочем, у него и имя с фамилией гномьи, что уже указывает на родственные с ними связи. Все презирают орков? Вот пусть порадуется орочьей крови у своей избранницы. Но дураконище что-то не радовался. ГЛАВА 12, в которой смешиваются сладость победы и горечь поражений При упоминании орочьей крови «мой суженый» скривился. О боги мои, сам ящер какой-то, а туда же, брезгливо поджимает рот. — Что, орчанка великому драконьему народу тоже не пара? — похлопала я ресничками. — А гномица? — О богиня, за что мне это? — Дураконище зарылся в волосы руками. — Как за что? — удивилась я. — За то, что в штанах не можешь удержать… как вы там мальчики свое хозяйство называете? Дружок? Вот, за то, что дружка в штанах удержать не можешь. Дракон вскочил, глаза его горели багровым огнем, изо рта повалил дым. Он одним движением смахнул все со стола. Зарычал утробно, страшно. — Ты поиздеваться надо мной пришла? — Он взглянул на меня так, что я приклеилась к стулу. И как-то не к месту подумалось: вот убьет меня сейчас и избавится дракон от проблемы. Как-то я об этом в порыве мести не подумала. Может, сказать на всякий случай, что я предупредила маму, папу, брата, подругу… Кого еще? Можно сразу полгорода — в борьбе за свою жизнь любая ложь во благо, — что пошла сюда к нему? — П-почему п-поиздеваться? — заикаясь от страха, глупо повторила я. — Я теперь вообще-то с тобой в одной лодке. Протянула руку с прикольной татушкой, как будто он на нее еще не насмотрелся. — То есть в одном браке с тобой. Мы ведь теперь женаты, да? — жалобно с появляющимися слезами в глазах спросила я. Дракон снова глухо застонал. — Нет. Это ничего не значит. Понимаешь, ничего! Он нервно заметался вокруг стола. Повернулся ко мне: — Кто видел метку? — Никто пока, — испуганно сглотнула я. Надеюсь, мы все-таки в разных направлениях мыслим. Ой-ой-ой… — Я решила сначала с тобой поговорить в надежде на разъяснения. — Ты понимаешь, это какая-то ошибка! — уговаривал он меня. И себя заодно. — Такого просто не может быть. Это просто невозможно. Никак. Никогда. Не с тобой. — Хорошо, — кивнула я, стараясь не думать, как обидны были бы его слова, будь все по-настоящему. — Понимаю. Дальше-то что делать? — А ничего. Жить, как жили до этого. Словно ничего не было. Забыли. Выкинули из памяти. Понимаешь, да? — говорил он со мной почему-то как с умалишенной. — Понимаю, — снова кивнула я. — А так можно, да? Неужели метка ничего не значит? — О, она значит очень многое. — Он снова заметался как в огне. — Очень. Вы, люди, даже сотой доли не понимаете, что это значит. — Я орк, — напомнила я. Вздрогнула от пронзившего меня взгляда и стушевалась: — Немного. И еще немного гном… А почему же ты тогда убежал от этого, если сам понимаешь? — Потому что это навсегда, понимаешь? Навечно. На всю жизнь. А я не хотел связывать себя парой. — Тебе летать была охота, я поняла. Драконище мрачно посмотрел на меня. И стал разглядывать с таким выражением лица, что я опять заерзала, и его шутка, что драконы питаются человечиной, уже не казалась шуткой. А что? Безотходный способ избавиться от неугодного человека. И от проблемы избавился, и брюхо набил. — Ну, я пойду? — робко спросила я. И сделала попытку встать со стульчика. Но она была прервана грозным окриком. — Стоять! — рявкнул драконище ушастый. Я плюхнулась на место, испуганно таращась на дракона. Суженый мой, ты чего там задумал, а? Ашшур меж тем подошел и сверлил меня грозным взглядом. — Я сказал стоять, а не сидеть, — вкрадчиво сказал он. Я тут же вскочила и уперлась ему в грудь. Наши глаза и губы оказались в опасной близости, и дракон тут же отшатнулся. — Короче, — холодно начал он. — То, что случилось, случиться было не должно. Это какая-то ошибка. Ты носи браслет и никому ничего не говори. А если увидят и спросят — у вас все равно о наших обычаях ничего не знают, скажешь, тату забавное сделала. И все. Поняла, да? — Да. А дальше? — А дальше… Я попытаюсь исправить это. Когда вернусь домой, схожу в храм богини и попытаюсь выяснить, как все исправить. Хорошо? С твоей стороны ведь не будет проблем, да? — прищурился он. — Нет, не будет. Хорошо, Аш-шур, я все поняла, — произнесла я его имя так, как перекатывала на кончике языка, когда занимались любовью. Ящер вздрогнул, бросил на меня затравленный взгляд. — Называй меня Ашер, как привыкла. А то в твоем исполнении мое имя слишком интимно звучит, — проговорил он, отведя взгляд. — Хорошо, Ашер, как скажешь. Я могу идти? — Иди. И это… мне, наверное, придется уехать… мои дела тут заканчиваются… поэтому прощай, что ли, Дуся. Ага, сбежать решил, ящер ты хвостатый, дураконище ушастый, гад чешуйчатый. Шкура недобитая, чучело ненабитое. Испугался, припекло! А меня, значит, оставляешь на растерзание всему городу. Нет, ну посмотрите на гада. — А как же брачная метка? Ты обещал все исправить! Как я узнаю? — Я снова собиралась заплакать. — Конечно, я все исправлю… Но когда попаду домой… Ты узнаешь, когда метка исчезнет, — успокаивающим голосом уговаривал дракон, только истерики моей ему не хватало. Он спешил от меня поскорее отделаться. — Ты иди уже домой. И это, извини что ли… ты права, я должен был устоять… — повинился все-таки Ашшур и тут же все испортил: — Знал же, что от тебя одни проблемы. Не заметив моего предупреждающего и уже закипающего взгляда, закончил со смешком: — Подумать только, дусю мне в избранницы. Какая ирония. Он хмыкнул, качая головой в такт своим мыслям, и тут напоролся на мой кровожадный взгляд. — Ты еще не ушла? — грозно воскликнул он. — Все, иди, иди, некогда мне с тобой тут. Дела надо перед отъездом закончить… Я развернулась и медленно побрела, заплетаясь ногами и понуро опустив плечи. Как только выпорхнула за дверь, вприпрыжку побежала домой, напевая под нос последнюю из веселых слышанных песенок. Мой план удался! Месть совершена. Я отомщена. А кто молодец? Я молодец. Ла-лай-ла-лай-ла…