МЕЙСОН Настало утро, холодное и ясное. Бледно-желтое солнце выкарабкалось из-за горизонта. Мейсон проснулся и попытался стряхнуть с себя остатки невнятных сновидений. Во сне он обнимал Кейси, чтобы та не замерзла, и отлежал руку. Девочка лежала на плече у Мейсона, обняв его одной рукой и посасывая палец. Вся правая сторона тела затекла и болела, но Мейсон не решался пошевелиться — он хотел дать ребенку еще хоть немного поспать. Во сне ведь не чувствуешь боли. Накануне вечером Мейсон хотел оставить Кейси в местном детском саду, но она вцепилась ему в куртку и не отпускала. Кричала, когда ей пытались разжать пальцы, и крепче прижималась к Мейсону. Так что у него не оставалось выбора — пришлось сидеть с ней до тех пор, пока она не заснет. Когда Кейси наконец закрыла глаза, какие-то девушки вызвались за ней приглядеть, но Мейсон решил остаться с малышкой. Ему было невероятно ее жаль. И теперь, несмотря на пронзительную боль в руке и в пояснице, он лежал и не шевелился. Мейсона беспокоило, что Кейси к нему так привязалась — нежданно-негаданно. Он не слишком подходил на роль защитника. Нужен был кто-то получше, кто-то более надежный. Кто-то, у кого к ноге не прицеплен датчик. Появление Кейси в лагере могло значить только одно: Грэхем и его люди мертвы. А вдруг его пытали, желая вытрясти информацию об Ариес и всех остальных? Насколько Мейсону было известно, вечером в лагерь больше никого не привозили. Он надеялся, что Грэхем умер быстро и не успел ничего рассказать. В утреннем тумане показалась женщина — по виду типичная бабушка. Волосы у нее были завязаны в пучок; в руках она несла чашку кофе. — Вот, возьми, — сказала она и поставила чашку рядом с Мейсоном. — Спасибо. Он отпил кофе, и по горлу разлилось приятное тепло. Мейсон поморгал и сделал еще несколько глотков, стараясь избавиться от изнуряющей слабости во всем теле. Когда он в последний раз нормально высыпался? Он уже и не помнил. — Тебе надо отдохнуть, — сказала женщина. — Девочку никто не тронет. Обещаю. Они сюда даже не заходят. В таком состоянии ты ей только навредишь. Я о ней позабочусь до твоего прихода. Мейсон хотел было отказаться, однако понял, что женщина права. Надо было поспать хотя бы несколько часов. Мейсон поставил чашку и помог женщине поднять Кейси. Вместе они отнесли девочку на пустую кровать. Кейси во сне перевернулась на бок, не выпуская пальца изо рта. — Ей с тобой повезло, — сказала женщина. — Пусть другие говорят что хотят. Я вижу, что ты хороший мальчик. Сегодня ты это доказал. — Спасибо, — поблагодарил Мейсон. — Скажите ей, что я через несколько часов вернусь. Если ей будет страшно, можете смело меня разбудить. Женщина улыбнулась и слегка подтолкнула его к выходу. В лицо ударил холодный утренний воздух. Мейсон выдохнул облачко белого пара. Несколько человек было на ногах, в основном женщины с детьми; они провожали его взглядами, пока он шел к своей палатке. К тому времени, когда Мейсон добрался до места, он уже еле передвигал ноги — даже споткнулся, когда забирался внутрь. Даниэль все еще спал. Мейсон стянул с него одно из одеял и попытался устроиться поуютнее. — Как ночка? — глухо проговорил Даниэль, уткнувшись носом в подушку. — Бурная, — ответил Мейсон. — Поспи, — пробормотал Даниэль. Он еще что-то сказал, но Мейсон его уже не слышал — он был уже где-то далеко. Сон сморил его мгновенно. Мейсон проснулся оттого, что загонщики схватили его за руки и куда-то потащили. Сонный, он даже не сопротивлялся, когда его поволокли в казино. За секунду перед тем, как за Мейсоном захлопнулись двери, он увидел Даниэля. Тот стоял и смотрел ему вслед. На лице у Даниэля читался неподдельный ужас. Интересно, почему Даниэль так испугался? Это же не его тащили в казино. Ему бы стоило, напротив, расслабиться. Мейсона привели в ту же самую комнату, что и накануне, и снова сковали наручниками. На сей раз Мейсон даже не пытался от них избавиться. Он просто сел на стул и стал ждать Леона. Прошло десять минут. Наконец дверь открылась, и в комнату вошел главный загонщик. Теперь он был не один. Рядом с ним стояла загонщица в белом халате, с черной сумкой в руках. Как будто Мейсон вызвал врача на дом. — Доброе утро, Мейсон! — подчеркнуто жизнерадостным голосом сказал Леон. — Как спалось? Майкл чуть не поежился. В голосе Леона было что-то такое, что напоминало скрип ногтей по доске. — Плохо? — Леон присел на край стола. — Я слышал, вчера вечером ты поднял тут большую бучу. Довел до того, что твоего дружка убили. Если верить слухам, ты, конечно, перед этим здорово его разукрасил. Вот так теперь поступают с друзьями, да? — Так вот откуда вы знаете про Синичку, — догадался Мейсон. — Пол вам все рассказал. Леон широко улыбнулся, показав белоснежные зубы. — Я бы сказал, что мне напела одна маленькая птичка, но это было бы пошло. Разве нет? Мейсон пожал плечами. — Ты что, не понял? — Леон наклонился к самому его лицу. — Маленькая птичка. Синичка. Отлично придумано, аж душа радуется. — У тварей вроде тебя нет души. Леон рассмеялся: — Мне нравится ход твоих мыслей, Дауэлл. Но нет, твой друг Пол не выдавал мне твоих секретов. Хотя, само собой, я не скажу тебе, кто их выдал. Надо же поддерживать мистический ореол! Я могу читать твои мысли, помнишь? Как же еще заставить тебя извиваться передо мной в пыли? Он обернулся и кивнул загонщице-врачихе. Та подошла к столу, водрузила на него свою сумку и щелкнула застежками. — Она, конечно, тоже поможет, — сказал Леон. — Ты у нее сейчас запоешь. Прямо как маленькая птичка. Мейсон усмехнулся: — Ни за что. Леон и ухом не повел. — Не зарекайся, Дауэлл. Готов поспорить: стоит тебе кое-что узнать, ты заговоришь по-другому. Он замолчал, ожидая, что Мейсон проглотит наживку. Но тот не собирался участвовать в этой игре. Врачиха начала распаковывать свою сумку. Сначала она извлекла наружу длинный скальпель и с довольным видом поднесла его к свету. За ним последовало продолговатое электронное устройство с металлической головкой. Мейсон немедленно его узнал — он видел такие каждое лето в Южном Саскачеване, когда гостил на ферме у бабушки с дедушкой. Электрохлыст для скота. Тело подвело Мейсона. Он резко выпрямился и вжался в спинку стула, не в силах отвести взгляд от инструмента. Леон улыбнулся еще шире: — Знаешь, что это такое, да? Я не удивлен. Ты же рос на ферме. Сколько коров ты гонял таким хлыстом? Мейсон не стал отвечать. Он злился, что не может отвести взгляд в сторону. Врачиха обошла вокруг стола, сжимая в руке хлыст. Она приставила его к столешнице и нажала на кнопку. Комнату наполнило жужжание; из хлыста полетели искры. Леон отодвинулся от Мейсона, чтобы женщина могла приблизиться. — Может быть больно, — предупредил Леон. — Конечно, тебе всего-то стоит поговорить со мной. Все очень просто. Ответь на мои вопросы, и все. Электрохлыст снова зажужжал, выпуская искры. — Ладно, — сказал Мейсон. — Что ты хочешь узнать? — Вчера случилось небольшое происшествие, — начал Леон. — Мы повстречались с парой твоих приятелей. Подружка у тебя очень боевая. Понимаю, почему вы с Даниэлем боретесь за ее внимание. Я бы не отказался с ней поразвлечься. Мейсон стиснул за спиной кулаки. — Но я что-то отвлекся, — сказал Леон. — О чем это я? Ах да, происшествие. Она все еще жива. Но не всем так повезло. — Кто погиб? Леон улыбнулся. — Кто? — Мейсон пытался подняться со стула, но Леон не дал ему это сделать. — Кого вы убили? — А этого я тебе не скажу, — сказал Леон, надавив Мейсону на плечо. — А то все веселье испорчу. Ариес была жива. Так сказал Леон. Эта мысль принесла Мейсону облегчение. Но кто же погиб? Майкл? Джой? Натан? Вдруг Мейсон подумал, что загонщик врет, желая вывести его из себя. Но лицо Леона говорило об обратном. Он так и сиял от радости. Такой восторг нарочно не изобразишь. В голове у Мейсона что-то треснуло, и сквозь разлом потек яд, наполняя его сознание жуткими мыслями. — Я убью тебя, — сказал Мейсон.