— А с этой что делать? — Ариес резко повернулась к пленнице в углу. Загонщица больше не ухмылялась. Она раскачивалась взад-вперед с совершенно ошалелым видом и разговаривала сама с собой. — Нет, — пробормотала она. — Неправда. Неправда. Я не хотела. — Чего не хотела? — спросила Ариес. Но загонщица ее не слушала. — Так холодно, — прошептала она. — Спала. Я спала. — Сумасшедшая, — сказал Радж. Внезапно загонщица вскочила и сбила Раджа с ног. Тот выронил ружье. Клементина его подхватила. Загонщица схватила Ариес и неловко притянула к себе, словно пытаясь обнять, а затем пулей вылетела из комнаты, прежде чем кто-то успел опомниться. — Черт, что это было? — Радж пришел в себя первым. — Она плакала, — сказала Ариес. — Показалось, будто она… на секунду пришла в себя. — Или придумала отличный способ сбежать, не угодив под пули, — заметил Радж. — Погонимся за ней? — Пусть уходит, — покачала головой Ариес. — Не думаю, что она вернется. Клементина подошла к Ариес и крепко ее обняла. — Я такая дура, — прошептала она. — Ты сможешь меня простить? — Нет, — ответила Ариес. — Не смогу. И себя тоже не прощу. Но нам все равно надо жить дальше. Клементина кивнула. — Прежде всего надо найти остальных, — сказала Ариес. — И поискать маленькую дочку Грэхема. Здесь ее нет. Ее забрали загонщики. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее вернуть. Ради Грэхема. И ради Натана. — Ну, найти ее не так-то сложно, — заметила Клементина. — Мы знаем, где сейчас Мейсон. И я готова спорить, что и девочка там же. Ариес удивленно вытаращила глаза: — Ты знаешь, где сейчас Мейсон? Откуда? Клементина показала на мертвого загонщика, лежащего на полу: — Благодаря ему. Помнишь, когда она наставил на тебя ружье, он сказал, что знает твое имя? — И что? — Ариес нахмурилась. — А потом сказал, что не убьет тебя, а отведет туда, где ты воссоединишься с друзьями. Это может значить только одно: Мейсон в плену во Дворце наций. Может быть, он под пытками назвал им твое имя. А может, они как-то еще его узнали. Давай спасем его и сами все выясним. Теперь-то мы знаем, что делать. — Ну что, ребятки, организуем побег из тюрьмы? — Радж улыбнулся. Клементина подняла электрошокер: — Как говорил мой папа, в яблочко! Они отнесли тело Натана назад в убежище. — Если нужно, я сама вырою ему могилу, — сказала Ариес. — Я хочу похоронить его в саду, там, где растут цветы. — Я тебе помогу, — отозвалась Клементина. — Думаю, в гараже есть какие-нибудь лопаты. А если нет, я сбегаю в строймагазин и принесу. — Мы все тебе поможем, — подтвердил Радж. Раджа даже не пришлось ни о чем просить — он поднял тело Натана и нес его всю дорогу до дома. Ариес и Клементина хотели сначала поговорить с Евой, прежде чем показывать ей погибшего брата. К счастью, когда они осторожно вошли в дом через заднюю дверь, Евы на кухне не было. К ним тут же подбежала Джой. — О боже, — выдохнула она. — Помоги нам, — попросила Клементина. — Давай отнесем его в спальню. Мы пока не хотим, чтобы остальные видели. Они отнесли тело на верхний этаж и положили на кровать. Радж тут же направился в гараж за лопатами. — Что мы скажем Еве? — спросила Джой. Слезы струились у нее по щекам и капали с подбородка. — Что-нибудь придумаем, — ответила Клементина. Ариес хотела было что-то сказать, но тут в комнату вошел Колин со странным выражением на лице. В руках он по-прежнему держал свою невыносимую приставку. Мелодия из «Супер Марио» эхом отдавалась от стен. — Минус один, — негромко сказал Колин. — Твой фан-клуб редеет, Ариес. Клементина выступила вперед, стиснув кулаки, но тут у нее из-за спины вылетела Джой и помчалась к дверям, где стоял Колин. Тот сжался и выронил приставку, пытаясь закрыть лицо руками. Но Джой пронеслась мимо него и вбежала в ванную, хлопнув дверью. — Знаешь что? — сказала Клементина. — Ты просто омерзителен. И не стоишь моего времени. Она тоже прошла мимо, толкнув Колина плечом. Из-за двери ванной доносились резкие звуки — Джой тошнило. Клементина надеялась, что ее рвало в мусорную корзину, а не в унитаз, — слив больше не работал. Ариес сообщила Еве печальную новость, и Клементина рассердилась сама на себя, когда почувствовала облегчение от того, что ей не пришлось в этом участвовать. Она вышла во двор и стала помогать Раджу рыть могилу. Это было непросто — уже через несколько минут Клементине начало казаться, что у нее сейчас переломится спина. Но отказывалась себя жалеть и трудилась еще усерднее, ощущая, как на руках вспухают мозоли. Они копали молча. Это дало Клементине время подумать. Подготовиться к тому, что ее ждет. Эвакуация отошла на второй план — сначала надо было спасти Мейсона. Если загонщики его пытают, рано или поздно он расскажет им про убежище. Поскольку монстры еще не ломились в дверь, Клементина предположила, что Мейсон пока не раскололся. Но кто знает, как долго он продержится? Вызволить Мейсона — задача не из легких; здесь нужен четкий план. Что касается Майкла, то Клементина запретила себе переживать за него. Она снова и снова говорила себе, что он в безопасности. Потом, когда они спасут Мейсона и дочку Грэхема, Клементина отправится в университет и прочешет всю территорию, но найдет Майкла. Даже если ей придется идти одной. — Нам понадобится оружие, и не только оно, — сказала она Раджу, когда яма достигла в глубину метра с небольшим. Этого должно было хватить — все равно сил у них больше не оставалось. Они обернут Натана в одеяла; может быть, удастся нарвать в саду цветов. — Можем взять лопаты, — предложил Радж. — Тебе не обязательно идти, — сказала Клементина. — Ты ведь даже не знаешь Мейсона. Ты не должен ради него рисковать жизнью. Если что, тебя все поймут. Радж хмыкнул: — Похоже, ты совсем меня не знаешь, детка. В груди у этого тощего студента-химика бьется сердце героя. И к тому же я вам понадоблюсь. Я могу делать кое-что, чего никто из вас не умеет. — И что же? Радж ухмыльнулся: — Я умею взрывать. Ничто Она танцует в ночи. При каждом шаге в глазах у нее, подобно бриллиантам, сверкают молнии и слышатся раскаты грома, что звучат как стук влюбленного сердца. По легкости и грациозности ей нет равных. Там, куда она ступила, распускаются цветы и устремляют к ней свои нежные лепестки. Все, что только есть в этом мире доброго и прекрасного, тянется к ее теплу. Я сижу и смотрю, как она танцует. Ее свет недосягаемо ярок. Ее красота слепит мне глаза, но я не могу отвести взгляд. Она — забытая песня, которую я не могу вспомнить, как ни стараюсь. Стоит мне уловить ритм, как мелодия улетучивается из головы. Она — последняя страница в книге, которую я потерял, не успев дочитать до конца. Она — средоточие всего прекрасного, с каждой секундой мне хочется любить ее все сильнее и сильнее, и это уже невыносимо. Она богиня. Но излечить меня она не может. Я вижу ее во сне, но сны эти туманны, и мне никогда не удается ее коснуться. Я пытаюсь найти ее, но вокруг слишком много деревьев, и я теряю дорогу. Я стою под дождем, в моих кроссовках хлюпает вода, а она танцует в солнечном свете, и лучи золотят ее волосы и прекрасное лицо. Она никогда не будет моей. Моя тьма бессильна перед ее чарами. Мне надо собраться с силами и держаться от нее подальше. Я не хочу, чтобы она увяла от моего прикосновения. Она — песня, написанная не для меня.