– Об этом мы с тобой поговорим, как только уберемся подальше, – правильно понял его вопрос лейтенант. Они вышли на стоянку, там почти ничего не изменилось, кроме того, что на площадке появились четверо полицейских – патрульный, два детектива и сержант. И еще две машины. Краузе помахал своей карточкой, Павел подошел к внедорожнику с эмблемой полиции Свободных территорий, сержант достал шнурок, соединил очки и блок камер в салоне, и маг перекинул ему видео с редакционной камеры – до того момента, как Краузе появился в холле. Файл тут же исчез на одном носителе и появился на другом. У Павла на камере появилось подтверждение с идентификатором получателя. – Благодарю, – равнодушно сказал сержант. Он наверняка уже посмотрел запись с камер мотеля, и то, что ему отдал Павел, ничего нового расследованию не давало. – Можешь ехать, а от вас я жду запись на согласовании передачи свидетеля. Краузе кивнул. – В номер, и уезжаем, – напомнил он Павлу. Веласкес подошел к своему байку. Мотоцикл можно было отремонтировать, но вставал вопрос с транспортировкой, поэтому он просто послал сообщение страховой, та сама заберет байк, выставит конский счет и доставит уже починенный агрегат прямо домой. Он вытащил из сиденья карабин и очки со сканером, отнес в номер, положил в сумку к остальным вещам и вышел на парковку. Это заняло даже меньше трех минут. Маяк так и остался в списке мест, которые надо как-нибудь посетить. Краузе уже ждал его в своем полувоенном джипе. – Что теперь? – Давай залезай в машину, умник. – Краузе распахнул пассажирскую дверь, дождался, пока Павел бросит сумку на заднее сиденье и усядется. – С этого момента можешь считать себя временно нанятым на работу, статья пятнадцатая уложения о магах. Процитировать? – Обойдусь. У каждого жителя Острова был прошит в телефоне шифрованный канал для официальных сообщений. Вот именно по такому каналу и пришло подтверждение. Теперь Павел считался временно призванным на службу – за отказ магу обещали испортить жизнь надолго, сама статья пятнадцать была короткой, а вот наказания за ее невыполнение занимали целую страницу. Он мысленно выматерился, приложил браслет к комму, серебристый ободок пискнул и три раза моргнул красным. – У меня редакционное задание, – сказал он. – Одно другому не мешает. Привыкай делать два дела сразу, ты в армии, сынок, – лейтенант довольно хмыкнул. – Добро пожаловать в Службу контроля, капрал Веласкес, теперь ты узнаешь ее с другой стороны. * * * Три фуры выехали со склада рано утром, когда Сол еще только намеревался появиться на линии горизонта и хорошенько прожарить это место и вообще весь Остров. Ящики снова были сложены в прицепах, девушка управляла первой машиной, Марио с приятелем – остальными двумя. Фуры проехали до шоссе, свернули на Кейптаун, обогнули его с западной стороны, ушли на Свободные территории и через полчаса остановились на стоянке нового порта. Причалы с яхтами и катамаранами уходили далеко в океан, для грузовых перевозок существовал отдельный дебаркадер, немного в стороне, с обшарпанной будкой охранника и небольшим домиком департамента контроля перевозок. В воскресенье обязанности охранника и сотрудника департамента исполнялись одним и тем же лицом, пожилая женщина, тучная и неторопливая, переваливаясь, словно толстая откормленная утка, прошлась вдоль машин, просканировала чипы, проставила в сопроводительных документах отметку о том, что груз покинул Параизу, и ушла обратно в домик, смотреть телевизор. Ей платили не за то, чтобы она не разрешала вывозить запрещенные товары, а за то, чтобы не пускать их сюда, на Остров. Но и эти обязанности она исполняла кое-как, у женщины было двое детей, один учился в колледже, а второй бездельничал, и за каждого приходилось платить. Возле дебаркадера покачивался на волнах морской грузовой катамаран с большой площадкой для груза. Через двадцать минут появились рабочие, они подвезли погрузочные модули с кранами и лебедками, перегрузили на них сначала один контейнер, по выдвинутым рельсам переместили его на площадку катамарана, потом отправили туда же второй и третий. Девушка рассчиталась с рабочими, залезла в грузовик, то же самое сделали и остальные двое водителей. Пустые машины выехали с территории склада и отправились обратно. Катамаран отплыл сразу, как только третий контейнер был погружен на борт. Водометы перекачивали воду с усилием, она бурлила, и корабль хоть и медленно, но верно набирал скорость. Через полчаса он отошел от берега на пятнадцать километров, держа курс на северо-восток. По документам точка назначения находилась в семидесяти километрах от Кейптауна, небольшой частный островок, на котором располагался любительский аэродром и большой причал. Катамаран подошел к пристани и выгрузил все три контейнера в закрытый ангар. Большая часть груза переместилась на склад, а двенадцать ящиков из первой фуры погрузили на другой катамаран с мощными водометами. Со склада добавили еще четыре ящика, один в один, как те, что привезли. На борт катамарана взошла команда, семь человек, шестеро – с большими сумками и в походной одежде, а один, смуглый и невысокий, в синем костюме и бежевых мокасинах – налегке. Скорость катамарана по документам, выданным покупателю, была тридцать узлов, но после покупки судно подвергалось доработке, в частности, глиссирующие крылья были заменены на более скоростные, а к водометам добавились винтовые двигатели – на них судно разгонялось до выхода на крейсерскую скорость, которая теперь составляла больше пятидесяти узлов, или почти сто километров в час. До выхода на эту скорость катамарану понадобилось семнадцать минут, он приподнялся над водой, удерживаемый подводными крыльями, и помчался на юго-восток. Через час судно скинуло в воду буй, на котором стоял идентификационный чип, и теперь средства слежения считали, что корабль дрейфует за одинокой скалой в двухстах километрах от Острова. Таких любителей уединения было много, тысячи, и слежка представляла собой простую формальность. Сразу после этого включился стелс-режим, судно на секунду пропало с радаров – обычные помехи. Еще через четыре часа, когда Параизу и катамаран разделяли почти пятьсот километров, и средства прямого наблюдения на Великих скалах уже не доставали до него из-за кривизны планеты, корабль зашел внутрь небольшого архипелага из двух десятков островков, окружавших большой, вытянутый на север почти на десяток километров. Судно замедлило ход, подплывая к острову, и выкинуло надувной причал. Двое пассажиров вышли на берег, закрепили причал к камням и помогли еще четырем выгрузить ящики – те были тяжелые, приходилось их поднимать по двое. Восемь ящиков отправились в одну сторону, восемь – в другую. Пассажир в костюме спустился на берег, только когда все ящики стояли на песке. Он подошел к тем, что были сложены справа, остановился. Тут же подбежали двое, вскрыли ближний ящик. В нем лежала женщина средних лет, со светлой, почти прозрачной кожей, рыжеватыми волосами, в оранжевом комбинезоне. Руки у нее были сложены на груди. И на левой был браслет. Седьмой кивнул, дождался, пока все восемь ящиков будут вскрыты, – в каждом лежал человек в оранжевом комбинезоне и с браслетом на руке. Седьмой прошелся между ними, прикладывая ко лбу пластину, шесть раз она загоралась зеленым, один раз оранжевым и один раз – красным. Один из тех, кто открывал ящики, шел рядом с седьмым. В руке он держал пистолет. Тот, на которых пластина отреагировала красным мерцанием, был мертв, и ящик закрыли обратно. Того, кто обозначился оранжевым, человек с пистолетом пристрелил. Два выстрела в грудь и один – в голову. Человек в костюме убедился, что они мертвы, и начал снимать браслеты – сначала с мертвецов, потом со всех остальных, это заняло у него меньше двух минут. Потом он перекрыл капельницы с раствором, который подавался в кровь каждому из людей в ящиках. К этому времени причал уже был свернут, на берегу осталась платформа, на которую седьмой встал, и его тросом притянуло к катамарану, где его ждали шестеро остальных пассажиров. И как только седьмой поднялся на борт, судно отчалило и, набирая скорость, направилось на северо-запад, в сторону Тахо. Оно скрылось из виду через полчаса. А еще через двадцать минут женщина с рыжими волосами закашлялась и, цепляясь руками за борт ящика, попыталась сесть. Она выдернула трубку из иглы, воткнутой в вену на руке, и пыталась понять, где она и что с ней происходит. То же самое попробовали сделать и остальные пятеро. Кораблю потребовалось еще три часа, чтобы оказаться в зоне охвата станциями связи и подобрать буй. С этого момента радары снова стали видеть его как движущуюся цель. Седьмой пассажир связался с Тахо, а оттуда – с Верхним городом. – Осталось шесть посылок, – коротко сказал он. – Одну потеряли по дороге, а вторая испортилась. – Клиент будет недоволен, – тут же отреагировал его собеседник. – Он заплатил за восемь, значит, и получить должен восемь. – Накладки. – Седьмой был совершенно невозмутим. – Ты сам виноват, я тебя предупреждал, что потери неизбежны. – Но в прошлые два раза их не было. – Раз на раз не приходится. – Седьмой подставил лицо морскому ветру, брызги приятно холодили кожу. – Цена остается такой же, но я что-нибудь придумаю. Возможно, товар будет качеством похуже или вообще из другой лиги, но в качестве статистов они сойдут. – Качество мы не гарантируем, – повеселел его собеседник. Седьмой всегда делал то, что обещал. – Клиент будет через шесть дней, постарайся, чтобы хотя бы один был такой же, как эти. Седьмой отключил связь. За четыре дня предстояло найти еще двух людей и выбросить в воду рядом с островом, дальше они сами доберутся. Не такая уж сложная задача, тем более что один особенный вариант вроде как наклевывался. В крайнем случае обычные тоже сойдут. * * * Фабрика неожиданно ответила на запрос Волковой. Шарики из биополимера играли роль поплавков для рыболовных сетей и сонаров, опускаемых на глубину, и, по заверениям менеджера, не продавались частным клиентам. Маркировка на коробках совпадала с партией, купленной два года назад небольшой компанией со Свободных территорий неподалеку от протектората Хай-Чен. Менеджер очень удивился, что кто-то вообще захотел их приобрести отдельно. И вообще, эта модель уже не выпускалась. – Рыбы реагировали на запах красителя, сеньора, – заявил он. – Были случаи, когда он их отпугивал, и улова не было, клиенты подали несколько неприятных исков. После этого мы отказались от их выпуска. – Шарики, которые мы нашли, были белые, точнее бежевые, – сказала Настя. – Это исключено, – уверенно заявил менеджер. – Мы добавляем краситель сразу в массу. Четыре цвета на выбор – оранжевый, красный, розовый и фиолетовый, последний – с люминофором. Возможно, какая-то ошибка, кто-то использовал нашу упаковку. – Может, кто-то еще выпустил такие? – Спросите у наших конкурентов, но они вам скажут то же самое: материал без красителя не производится, он быстро разрушается при дневном свете. Скорее всего, какая-то кустарная мастерская постаралась. Офицер из техотдела информацию получил и обещал, что проверит шарики тщательнее, чем собирался. – Во вторник, в крайнем случае в среду, детектив, я смогу их осмотреть и вернуть, – пообещал он. – Вы же сами сказали, обычный пластик, но все равно проверить придется. Очень много работы. Приходится заниматься этим даже на выходных. На заднем плане слышались женский смех, музыка и плеск воды. Дело с Марковицем зашло в тупик, оставался только один конец, за который стоило потянуть. Веласкес. Тут Настя была уверена на все сто процентов, что этот парень как-то замешан. Не в убийстве, кишка тонка у этого репортеришки, но маг определенно что-то знал. И удрал – его дом, а точнее секция в длинной кишке жилых блоков, разделенных гаражами, был закрыт. Пришлось найти управляющего, который и жил, и работал, и отдыхал в одном из таких блоков. Невысокий жизнерадостный толстячок сидел в шезлонге рядом с бассейном и, сложив руки на пухлом животике, смотрел на воду. – Это невозможно, детектив, блок стоит на охране, – заявил он. – Уверен, у вас есть ордер от судьи? Настя нащупала рукоятку «глока», это не ускользнуло от внимания толстячка. – Вы ведь не из нашего участка, детектив? – Он вязко улыбнулся, словно она собиралась раздеться перед ним. Управляющий явно получал удовольствие от разговора. – Шестая улица. – Около той церкви, где внизу ночной клуб? – Толстяк прямо-таки расплылся от радости по шезлонгу. – Отличное место. Богатый район, конечно, я понимаю, вы не привыкли, когда вам отказывают. Ничего не могу сделать. Наш участок в трех кварталах отсюда, попробуйте найти там кого-нибудь в понедельник. Или дождитесь судью, он будет во вторник, после обеда. Настя не стала спрашивать, почему все судьи появляются только во вторник, она и так это знала: сначала эти бездельники собирались в гольф-клубе, пили пиво по пятнадцать реалов за бутылку, играли в гольф вместе с адвокатами, мэром и членами городского Совета, основательно, не торопясь, рассчитывая каждый удар, и потом, после отличного обеда в ресторане с видом на скалы, появлялись на работе. Без судей, по мнению детектива, этот город и вообще весь остров стал бы куда лучше, но свое мнение Настя держала при себе. Она сдержанно поблагодарила толстяка, вышла на улицу, огляделась – камеры были понатыканы везде, но даже в самой лучшей системе наблюдения есть слепые места. Она нашла одно такое – прямо напротив блока Веласкеса, кто-то позаботился заранее, вывел из строя несколько сканеров и камеру, совмещенную с отпугивателем для птиц. Противоположную сторону улицы занимал пустырь, на котором хотели строить торговый центр, но потом передумали, и теперь там был склад стройматериалов. Волкова по своему опыту знала, что штраф за мусор – один из самых легких для полиции и неприятный для собственника участка, поэтому ей пришлось погулять по пустырю, прежде чем она нашла то, что нужно. Кусок кирпича. Размахнувшись что есть силы, детектив запустила его в блок Веласкеса, прямо в панорамное окно, и тут же выстрелила из пистолета, аккурат перед тем, как камень врезался в прозрачную преграду. Усиленное стекло спокойно выдержало бы удар, но в сочетании с пулей все вышло так, как она и хотела – окно пошло трещинами, и часть его упала внутрь, в гостиную. Охранник от управляющей компании появился через несколько минут, Настя уже ждала его на дорожке к дому, показала карточку с чипом. – Видели, кто это сделал? – охранник предпринял попытку взять расследование в свои руки. Это был немолодой грузный мужчина низкого роста, с внушительным животом, затянутым в национальный халат, и в сандалиях на босу ногу. В первой же серьезной схватке он бы погиб – от инфаркта или инсульта, но героических поступков от него никто не требовал, только зафиксировать ущерб, вызвать полицию из местного участка и сообщить в страховую компанию. Волкова ему даже отвечать не стала, по правилам, если сотрудник полиции оказывался на месте происшествия, вполне мог начать расследование. Охранник был в курсе этого, просканировал ее удостоверение, разблокировал дверь в блок и предупредил, что рабочий из страховой будет только к вечеру. И что он сам подойдет тогда же.