— Да, — поникла головой Зинаида Ивановна, плавно переходя от негодования к тихому отчаянию. — У меня рука не поднялась выписать моего недостойного сына. Я не смогла выбросить его на улицу. Хотя он этого заслуживал! — Ну и вам, конечно, приходилось с ним встречаться… Хотя бы иногда… — уточнила Инна. — Ах, — снова в тоске заломила руки Зинаида Ивановна. — Знали бы вы, какими ужасными были минуты встреч! Что мне приходилось переживать, видя перед собой свое дитя и помня о том преступлении, которое он совершил против меня! У меня сердце буквально рвалось на части. Просто не представляю, как я это все пережила! — Отдаю должное вашему мужеству, — снова вступил в беседу Бритый, почтительно склонив голову перед Зинаидой Ивановной. — Но все же когда вы в последний раз видели вашего сына? — После его ареста, — не задумываясь, сказала Зинаида Ивановна. — Ему тогда здорово досталось. Он был ранен, лежал при смерти. И призвал меня к себе. Я не могла ослушаться воли умирающего. И явилась к его одру. Подруги подумали, что актриса по привычке все преувеличивает. Наверняка никто ее не пустил в тюремную больницу. И максимум, на что могли рассчитывать преступник и его мать, — на свидание через стекло под зорким контролем стражи. — Так вот, он призвал меня, — ударилась в воспоминания Зинаида Ивановна, постепенно вживаясь в роль ангела-спасителя, — и я к нему явилась. — А чего он от вас хотел? — Прощения! — провозгласила Зинаида Ивановна с пафосом. — А еще он просил меня присылать ему передачи. Сказал, что когда вернется, то денег у нас будет столько, что мы сможем купить десять таких квартир. И все, что я потрачу ему на передачи, возвратится ко мне с лихвой. — А откуда у него могли появиться деньги? — спросил Бритый. — Он мне не сказал, — вздохнула Зинаида Ивановна. — Но я подозреваю, что если они у Виктора и имелись где-то, то нажиты они явно нечестным путем. К сожалению, мой сын катился от преступления к преступлению, пока не наступил для него тот роковой день, а вместе с ним и конец его беспутному образу жизни. И она зарыдала. Бритый, к удивлению подруг, тоже вдруг прослезился. — Вы плачете! — возликовала Зинаида Ивановна, окончательно уверившись, что встретила такую же трепетную душу, как у нее самой, а заодно поздравившая себя с еще одним подтверждением своего артистического таланта. — Да, — утирая лицо кулаком, признался Бритый. — Меня очень тронули ваше благородство и несчастья, выпавшие на вашу долю. Инна, которая прекрасно знала, что растрогать ее мужа не смогли бы даже сто таких актрис с их сыновьями, ломала голову, зачем Бритому весь этот цирк. Но все быстро выяснилось. — Могу я умыться? — смущенно пробормотал Бритый. — Да, да, конечно! — торопливо согласилась хозяйка. — Вы сами найдете ванную комнату? Боюсь, там несколько не прибрано… Она могла бы этого и не говорить. Во всей квартире царил неповторимый беспорядок, который явно не разгребался многие десятилетия. Так что странно было бы надеяться на то, чтобы ванная комната являлась бы исключением. — Не беспокойтесь, — взмахнул Бритый руками. — Я понимаю, на вас свалилось столько горя! Кто бы смог в такой драматической ситуации думать о какой-то там уборке! На это способны только люди черствые, грубые и бездушные! Сделав такое заявление, Бритый отправился разыскивать ванную комнату. Судя по тому, как спокойно отнеслась Зинаида Ивановна к тому, что по ее квартире совершенно без присмотра путешествует посторонний человек, брать у нее было решительно нечего. — И вы уверены, что ваш сын не обманул вас? Что у него действительно есть деньги? — спросила у актрисы Мариша после небольшой паузы. — Думаю, что он мне не врал, — немного помедлив, сказала Зинаида Ивановна. — Почему вы так думаете? — Ну, видите ли, во время последнего ограбления, когда в живых остался один Витя, милиция так и не нашла украденных из банка денег, — со вздохом сказала Зинаида Ивановна. — Виктор сказал им, что не знает, где они. Что деньги спрятал Хруст, который был у них главным. И что Хруст не успел сказать остальным членам банды, где именно спрятаны деньги. Но, я думаю, Витя мог и обмануть милицию. Раз уж он переступил через себя и обокрал родную мать, то уж обмануть следователя ему точно совесть бы не помешала. — А после суда вы своего сына не видели? — спросила Мариша. Зинаида Ивановна горестно застонала и призналась, что сердце у нее слабое, видеть сына, сидящего за решеткой, она никак не могла. Одного раза в тюремной больнице для нее оказалось вполне достаточно. Больше она не хотела. — А письма он вам слал? — спросил вернувшийся из ванной Бритый. — Да, — кивнула Зинаида Ивановна. — Но до чего корыстная душа оказалась у моего сына! Ни в одном письме он не поинтересовался, как мое здоровье, благополучна ли я. Лишь требовал выслать ему то одно, то другое. Разумеется, я высылала, что могла. Не могу же я отвернуться от человека, попавшего в беду и обращающегося ко мне с призывом о помощи! — Я сразу понял, что вы благородная женщина! — быстро перебил ее Бритый, испугавшись, что дама сейчас всерьез войдет в роль оскорбленной добродетели и вытащить ее из этого амплуа удастся не скоро. — Ваш поступок заслуживает самого искреннего восхищения. Кстати, вы знаете, что ваш сын бежал из мест заключения? Зинаида Ивановна как раз начала очередную реплику, которая неплохо бы звучала со сцены, но в тесной квартирке была явно неуместна. И подруги очень обрадовались, когда, начав эту реплику, актриса так и не смогла ее закончить, выпучив блеклые глаза и хлопая густо накрашенными ресницами. — Бежал? — прошептала она. — Бежал! Боже мой! Да, да… Конечно, конечно… Теперь я понимаю, о чем хотел поговорить со мной следователь… — Вам звонил следователь? — Да, — кивнула Зинаида Ивановна. — Но у меня было столько дел, столько дел… А потом я уезжала. В общем, уже пару недель назад мне звонил мужчина, который представился следователем. И он пригласил меня на беседу. Но я так и не выбрала минутку, чтобы навестить его. Каждый день приносил с собой массу хлопот. И, признаюсь, я не шла к нему еще и потому, что опасалась, как бы беседа со следователем не расстроила меня еще больше. А мне при моем слабом здоровье нельзя испытывать различные негативные эмоции. — Значит, ваш сын после побега вас еще не навещал? — спросил у Зинаиды Ивановны Бритый. — Нет, — трагически простонала Зинаида Ивановна. — А вы думаете, он может? — Безусловно, он захочет видеть свою мать, с которой был разлучен столь длительное время, — деликатно ответил ей Бритый. — Вряд ли, — с неожиданно проявившимся здравым смыслом ответила Зинаида Ивановна. — Когда он и не в тюрьме был, все равно мы с ним подолгу не виделись. По всей стране со своими приятелями мотался, иногда по году в Питер не заглядывал. Так что появится он теперь у меня дома, если только что-то ему нужно от меня будет. Но тут она сообразила, что выбивается из роли, и снова заголосила, упав в кресло и позаботившись о том, чтобы полы ее халата расположились живописными складками. — Мой сын! Моя плоть и кровь! Бродит где-то в одиночестве и во тьме… Голодный и оборванный… Возможно, ему даже негде голову преклонить! Какое горе… Нет, я не в силах пережить эту муку! Мое сердце разорвется от боли! И Зинаида Ивановна громко зарыдала, уткнувшись головой в сгиб локтя. — Скажите, а у вашего сына есть еще друзья или родные, кроме вас, к кому он бы мог отправиться после побега? — спросил у нее Бритый. — Нет, — помотала в слезах головой Зинаида Ивановна. — В целом мире у Виктора нет ни одной родной души. Женой он не обзавелся, друзья, если их можно так назвать, все погибли, а родные… Родные, кроме меня, тоже умерли. — Но тем не менее ваш сын сейчас где-то живет и кто-то его кормит, — сказал Бритый. — Значит, какая-то родная душа у него все же нашлась и помимо вас. Зинаида Ивановна обдумала это замечание. И нерешительно произнесла: — Возможно, его дядя. — Дядя? — оживился Бритый. — Да, брат моего покойного мужа, — сказала Зинаида Ивановна. — Лично я не поддерживала с ним никаких контактов. Он очень неприятный мне человек. Вечно критиковал мой образ жизни. И натура у него совсем не артистическая. Делец до мозга костей. Мне не нравилось, что Виктор поддерживает с ним отношения. Но, с другой стороны, я не могла запретить своему сыну общаться с его родственниками. — А как имя дяди? — поинтересовался Бритый. — Сергей, — ответила Зинаида Ивановна. — А фамилия его тоже Колышев? — спросила Инна. — Вовсе нет! — фыркнула Зинаида Ивановна. — У моего сына моя фамилия. Я не стала брать фамилию мужа. А после его смерти я записала и сына на свою фамилию. — Почему? — Потому что мой муж был негодяй! И я благословляю тот день, когда судьба смилостивилась надо мной и избавила меня от него, от столь тяжкого креста, — отрезала Зинаида Ивановна, показывая всем своим видом, что продолжать тему она больше не желает. — Так какая же все-таки фамилия у дяди вашего сына? — вкрадчиво спросил у нее Бритый. Но на сей раз не помогло и его обаяние. Воспоминание о покойном муже и его родственниках явно привело Зинаиду Ивановну в дурное расположение духа. К тому же она устала от гостей, и теперь ей не терпелось от них избавиться. Гости не стали еще больше раздражать женщину, попрощались и покинули ее дом, заполненный артистическим беспорядком. — Господи, просто не верится, что можно жить в такой грязи! — воскликнула Мариша, когда они вышли из дома. — Я всегда считала себя плохой хозяйкой, но теперь вижу, что по сравнению с Зинаидой Ивановной я просто образец чистоплотности. — А что у нее в ванной? — спросила Инна, устремив на Бритого проницательный взгляд. — Ты ведь не просто так туда умываться отправился? — От тебя ничего не скроешь, — хмыкнул Бритый. — Ну да, мне хотелось посмотреть, нет ли следов пребывания в квартире милого мальчика — сына Зинаиды Ивановны. — Ну и как? — Ничего нет, — хмуро ответил Бритый. — Либо Зинаида Ивановна очень ловко запрятала их, либо Виктор не живет у нее. — Полагаю, что вероятней второй предположение, — сказала Мариша. — Я тоже так думаю, — кивнул Бритый. — При любви Зинаиды Ивановны к порядку ей было бы трудно скрыть от постороннего глаза следы проживания у нее в доме взрослого мужчины. А там мужчиной и не пахнет. Так что если Виктор и заходил к матери, то это была минутная встреча. — Да и не удивительно! — фыркнула Мариша. — Не похоже, чтобы у матери и сына были теплые отношения. — Меня сейчас больше интересует дядя Виктора, — сказал Бритый. — И тревожит, что нам не удалось узнать ни его фамилию, ни адрес. Но ничего, я сейчас поеду к себе в офис и попытаюсь что-нибудь про него выведать. А вы, девочки, поезжайте домой и отдохните хорошенько. Подруги дружно покивали. И Бритый отвез их к Марише домой. Оставив девушек там, он отправился к себе в офис. — Я вот тут подумала… — произнесла Инна, когда за Бритым закрылась дверь. — А что, если Колышев тут ни при чем и Саню и его друзей пытались прикончить все же оскорбленные жены? А? Что скажешь? — Не знаю, — пробормотала Мариша. — Если бы у Нади и Алены не было алиби, то Спицын их бы уже тоже арестовал заодно с Анной. — А что, если они просто наняли какого-нибудь типа, чтобы он прикончил их мужей? — продолжала настаивать Инна. — Хм, — задумалась Мариша. Такой поворот событий вполне был вероятен. Деньги, а также и повод возненавидеть своих мужей, а Алене своего жениха у женщин имелись. Можно долго терпеть измены и обиды, но в конце концов чаша любого терпения переполняется. Допустим, нашла Надя у себя в доме после свадьбы чужой лифчик, кровь у нее взыграла, и она помчалась жаловаться тем, кто ее бы понял. Не матери или сестре, а подругам по несчастью. А там ее жалоба упала в благодатную почву, потому что Алена с Надей уже тоже достаточно натерпелись от своих мужиков. И вот готово — план мести трех женщин созрел!